Страница 37 из 41
Программа П.И. Пестеля была изложена в трактате «Русская Правда: наказ временному верховному правлению». Текст не закончен; из намеченных 10 глав написаны только первые 5. Из ненаписанных наиболее важная 6-я глава «долженствовала рассуждать о верховной власти». Некоторой заменой этой главы служит сохранившийся «Государственный завет» Пестеля с кратким изложением организации центральной власти.
В своих показаниях Пестель заявил, что в результате изучения политической литературы и наблюдений над политической жизнью он стал убежденным республиканцем.
«Все газеты и политические сочинения так сильно прославляли возрастание благоденствия в Северных Американских Соединенных Штатах, приписывая сие государственному их устройству, что сие мне казалось ясным доказательством в превосходстве республиканского правления. Я сделался в душе республиканцем и ни в чем не видел большего благоденствия и высшего блаженства для России, как в республиканском правлении».
В «Русской Правде» Пестель формулирует принципы демократического правления: «Постановления государственные должны быть в таком же согласии с неизменными законами природы, как и со святыми законами веры». Государство должно доставлять «возможное благоденствие всем и каждому», иначе правительственная власть превращается в «зло-властие». «Правительство есть принадлежность народа, и оно существует для блага народного». При организации государств должно принимать во внимание два основных принципа: «право народности» и «право благоудобства». «Право народности должно брать вверх для тех народов, которые могут самостоятельною политическою независимостью пользоваться». Остальные народы, подчиняясь «праву благоудобства», непременно должны состоять под властью какого-либо сильнейшего государства».
«Великий народ российский, с подвластными ему народами, должен составлять государство единое и неразделимое». При разнородности частей России федеративное устройство могло бы повести к распадению государства, и потому всякая мысль о федеративном устройстве для России «отвергается совершенно, яко пагубнейший вред и величайшее зло». Республика Пестеля носит централизованно-якобинский характер. После успешного переворота должно быть учреждено в России «временное правление» с диктаторскими полномочиями на продолжительный срок, лет на десять, для полного переустройства государства по составленному Пестелем плану.
Его план предполагает сильную центральную власть и однородное устройство всех частей государства, которые должны быть нивелированы не только в административно-политическом, но даже в культурном отношении: «все племена должны слиты быть в один народ». Во всем государстве должны господствовать одинаковые законы, учреждения, социальные и культурные отношения и даже «один только язык российский». Так, чтобы «в политическом и гражданском отношениях вся Россия на целом своем пространстве, являла бы вид единородства, единообразия и единомыслия».
Пестель соглашается предоставить «независимое существование» Польше, но лишь при условии, чтобы она находилась в тесном военно-политическом союзе с Россией, и чтобы политическое и государственное правление было устроено «по тем же точно правилам в Польше, как и в России». Что касается еврейского народа, то наилучшее, по мнению Пестеля, решение вопроса состояло бы «в содействии евреям к учреждению особенного отдельного государства в какой-либо части Малой Азии».
В области социальных отношений планы Пестеля были широки и радикальны. Прежде всего, конечно, он требовал полного и немедленного уничтожения крепостного права. «Уничтожение рабства и крепостного состояния возлагается на временное Верховное правление, яко священнейшая и непременнейшая его обязанность».
Вместе с отменой крепостного права и с уравнением в правах всех граждан должна быть произведена широкая аграрная реформа. Пестель признает, с одной стороны, что «земля есть общая собственность всего рода человеческого» и потому никто не может быть лишен права пользования землею. С другой стороны, для процветания и усовершенствования земледелия необходима частная предприимчивость, упорный труд и значительные издержки, которые будут прилагаться к земле только в том случае, если сельский хозяин «в полной своей собственности землю иметь будет». Для того, чтобы согласовать эти два различных принципа, надлежит разделить земли каждой волости на две половины: «Одна половина получит наименование земли общественной, другая земли частной. Земля общественная будет всему волостному обществу совокупно принадлежать и неприкосновенную его собственность составлять. Она ни продана, ни заложена быть не может». Земля эта разделяется на участки, достаточные для прокормления одной семьи, и «земские сии участки должны раздаваться членам волостного общества» во временное пользование. Таким образом, «каждый россиянин будет совершенно в необходимом обеспечен». Другая половина – земли, находящиеся в частной собственности, – «служить будут к доставлению изобилия». При осуществлении аграрной реформы крупные землевладельцы, имеющие более 10 тыс. десятин земли, должны уступить крестьянам половину своей земли безвозмездно, остальные получают за уступаемые земли известное вознаграждение.
Пестель признавал право собственности «священным и неприкосновенным» и то, что «богатые всегда будут существовать, и это очень хорошо, ибо их богатство повышает национальное богатство». Однако он возражает против предоставления богатым людям особых политических преимуществ, ибо в таком случае «аристократию феодализма» заменит «аристократия богатства», и положение народной массы нисколько не улучшится. Поэтому «все российские граждане должны одинаковым образом пользоваться всеми правами частными, гражданскими и политическими», в частности, избирательными правами. Пестель заявляет, что «личная свобода есть первое и важнейшее право каждого гражданина и священнейшая обязанность каждого правительства».
Однако в соответствии с его якобинско-централистическими принципами, в «Русской Правде» находим и существенные ограничения свободы граждан. Воспитание юношества должно быть исключительно в руках государства. Частные лица не имеют права открывать каких-либо учебных заведений. Далее, «всякие частные общества, с постоянною целью учреждаемые, должны быть совершенно запрещены, как открытые, так и тайные, потому что первые бесполезны, а вторые вредны». Пестель полагал, что общегосударственное правительство, с одной стороны, и волостная организация, охватывающая все население, с другой, совершенно достаточны для удовлетворения всех законных потребностей и интересов россиян.
Будущий общественно-политический строй России представляется Пестелю в таком виде: основной общественно-политической единицей является волость, все члены которой «составляют вместе так сказать одно политическое семейство под названием волостного общества». Все граждане каждой волости образуют «земское народное собрание», которое выбирает членов «наместных» (т.е. представительных) собраний – волостного, уездного и окружного (губернского), и таким образом «все члены всех наместных собраний будут во всей точности и в полной мере самим народом избираемы». Окружные (губернские) собрания избирают членов «Народного веча», которому принадлежит верховная законодательная власть в государстве, право объявлять войну и заключать мир.
Власть «верховно-исполнительная» принадлежит «державной думе», состоящей из 5 членов, избираемых на 5 лет «народным вечем» из кандидатов, предлагаемых окружными собраниями. Особо стоит «власть блюстительная», которую осуществляет «верховный собор», состоящий из 120 «бояр», избираемых таким же порядком, но на всю жизнь, и наблюдающий за законностью действий правительства и «Народного веча».
Кроме программ Муравьева и Пестеля, в среде декабристов обсуждались и другие планы будущего государственного устройства, но определенной, принятой всеми политической программы не было. Пестель свидетельствует в своих показаниях: «Весьма часто то, что сегодня было решено, завтра опять поступало на суждение и спор». В общем можно сказать, что Южное общество принимало программу республиканскую, а Северное – конституционно-монархическую. Но у членов того и другого общества нередко наблюдались колебания. Даже Пестель свидетельствовал: