Страница 23 из 41
В наказе крестьян одной из волостей Важского уезда находим суровую критику проектов земельной дележки в пользу «мотов» и «ленивцев» и в ущерб рачительным крестьянам, которые «прилагают неусыпные свои труды для распространения хлебопашества путем расчистки пашни и сенных покосов вновь из лесов и болотных мест». Другие «тунеядцы всегда обращаются в лености и мотовствах, и оттого участки свои размотали и запустили, и пришли в скудность и к платежу податей в не состояние, и просят, чтоб им те унавоженные земли поделить по душам»40. Однако правительство в конце XVIII в. продолжает настойчиво стремиться к земельному «уравнению» казенных крестьян. В 1785 г. архангельский директор экономии предписал старостам и крестьянам всех волостей своего округа, «дабы они все тяглые земли между собой уравнили безобидным разделом». В подтвердительном приказе 1786 г. он же писал:
«Справедливость требует, чтобы поселяне, платя одинаковую все подать, равное имели участие и в угодьях земляных, с коих платеж податей производится» и потому «уравнение земель… почитать надлежит неминуемо нужным, сколько для доставления способа поселянам платить подати свои бездоимочно, тем не менее, для успокоения малоземельных крестьян»41.
«Безобидный раздел» пашенных земель на севере – это была квадратура круга, и вследствие протестов и жалоб крестьян-собственников осуществить его до конца XVIII в. не удалось.
В царствование Павла I правительство решительно берет курс на земельное «уравнение». Ряд сенатских указов требует доведения нормы крестьянского землевладения до размеров от 8 до 15 десятин (8,7 до 16,4 га) на ревизскую душу. Для этого надо было отвести в надел крестьянам пустующие казенные земли, то есть произвести переселение малоземельных крестьян на свободные земли и «учинить разверстку земель между казенными поселянами совершенно уравнительную» (указ 19 августа 1798 г.). Повторный сенатский указ (1800 г.) требовал от казенных палат
«соблюсти по крайней возможности такое правило, чтобы всякий из поселян казенных, будучи одинаковою повинностью обязан, одинаковые ж со стороны земляного пространства и почвы имел и выгоды» 42.
Затеянное правительством земельное «уравнение» вызвало в северной деревне острую социальную борьбу. В 1803 г. 67 пострадавших от раздела домохозяев одной из удельных волостей Вологодской губернии подали в департамент уделов жалобу. Они писали, что волостной голова принуждал крестьян насильно подписываться под приговором о разделе земли, «бил и сажал на цепь», чтобы они отдали в надел другим крестьянам их земли, «состоящие из древних лет как за предками ихними, так и за ними самими в бесспорном владении, и вновь расчищенные собственным их капиталом и трудами». При производстве следствия по жалобе волостной голова признал, что один из протестантов «во избежание упорства и дерзости, посажен был им на цепь, но не на долгое время»43. Таким образом, некоторым сторонникам частной собственности на землю пришлось проникаться убеждением в преимуществах земельного «уравнения», сидя на цепи!
В течение первых десятилетий XIX в. с большими трудностями и проволочками правительству удалось, наконец, согласно одному из сенатских указов и на севере «достигнуть спасительной цели уравнять поселян землею». Конечно, «уравнение» могло быть достигнуто лишь в пределах сельских обществ. Значительное земельное неравенство между различными губерниями, уездами и волостями продолжало существовать.
2.8. Города, промышленность, торговля, транспорт
В первой половине XIX в. в России, несомненно, шло развитие денежного хозяйства, промышленности и торговли, но шло оно крайне медленно. В конце XVIII в. Россия в экономическом отношении находилась не ниже других европейских стран. Например, по выплавке чугуна она стояла на одном уровне с Англией и ежегодно вывозила около 3 млн пудов (50 тыс. т) железа. Однако через 60 лет Англия превосходила Россию по выплавке чугуна более чем в 12 раз: в 1859 г. в Англии было выплавлено 234 млн пудов (3,8 млн т) чугуна, в России – 19 млн пудов (0,3 млн т). На долю России теперь приходилось лишь 4% мировой выплавки. Крепостное право и крепостной труд, подневольный и малопроизводительный, стали тормозом экономического развития.
«Те отрасли производства, в которых крепостной труд продолжает господствовать, перестают развиваться. Европа быстро перегоняет нас в техническом отношении; вывоз обработанных изделий из России абсолютно сокращается »44.
Крепостное право тормозило промышленное развитие и со стороны спроса. Крепостное крестьянство, отдавая все свои «излишки» барину, было не в состоянии покупать промышленные изделия, а сами помещики тоже старались ограничиться продуктами собственного хозяйства и работой собственных мастеров. Для изготовления одежды, правда, приходилось покупать сукна и ситцы, но шили одежду домашние портные и мастерицы. Даже сахар считался предметом роскоши и подавался лишь при гостях, а сами обходились медом и медовыми сладостями, как во времена Олега и Святослава. Потому внутренний рынок для промышленных изделий был очень узким, и лишь текстильная (особенно хлопчатобумажная) промышленность находила достаточный спрос на свою продукцию.
Тем не менее, городское население в России первой половины XIX в. растет и абсолютно и относительно. В 1796 г. оно составляло 1,3 млн (3,5 % всего населения), а в 1857 г. – 5,4 млн (или 7,4 %). Однако в сравнении с западными странами рост этот был невелик. Так, США в 1790 г. были близки к российскому уровню – 5% населения жило в городах; но к 1860 г. эта доля поднялась до 20%. Основной разрыв между Россией и экономически более развитыми странами, сохраняющийся и поныне, произошел именно в первой половине XIX в.
Надо, впрочем, иметь в виду, что в России торгово-промышленная деятельность не была сосредоточена только в городах, но растекалась по всей стране, находя себе место в посадах, слободах и даже в селах и деревнях. Но, с другой стороны, и русский город зачастую не был средоточием торгово-промышленной деятельности. Он представлял собою чахлый и малолюдный административный центр, где, кроме нескольких церквей, высилось только одно большое здание «присутственных мест». Было немного купеческих лавок и домов, а большинство мещан жили в маленьких деревянных домишках, занимались не только ремеслами и мелочной торговлей, но и сельским хозяйством, а по улицам «города» спокойно разгуливали куры и гуси, свиньи и коровы. В 1826 г. декабрист А.А. Бестужев писал Николаю I:
«У нас города существуют только на карте. Мещане, класс почтенный и значительный во всех других государствах, у нас ничтожен, беден, обременен повинностями, лишен средств к пропитанию»45.
Две столицы российского государства, Петербург и Москва, были политическими, экономическими и культурными центрами страны. В Петербурге в 1825 г. жили 425 тыс. человек46, размещался императорский двор и все центральные правительственные учреждения. Он был средоточием блестящей придворной жизни, городом чиновников и военных. Но в нем уже обозначился рост промышленности, занятой кораблестроением и обработкой металлов.
Санкт-Петербург в 1803 г.
Знаменитый Путиловский оружейный завод был основан здесь в 1801 г. Характер старой «матушки Москвы», прежней столицы, где в 1830 г. жили около 306 тыс. человек, существенно изменился в первой половине века. Барон фон Гакстхаузен47, немец, посещавший Россию в 1843-44 гг., свидетельствует, что в начале века половину московского населения составляли дворяне и их многочисленная челядь, съезжавшиеся туда в особенности зимой, то уже в 40-х годах,
«с ростом торговли и мануфактур, состав населения Москвы полностью изменился. Место дворян с их бесчисленной и ленивой прислугой теперь заняла промышленность с ее не менее многочисленными рабочими».