Сборник Мистических Рассказов

При такой погоде вертолёты никогда не покидают порт. Им просто нечего делать в тундре. Машина может спокойно летать над белым молоком, но лётчики ничего не видят на земле, всё закрывает эта непроглядная белая мгла. Садиться при нулевой видимости наобум, равносильно катастрофе. В тот раз снежная пыль поднималась на метр или два выше палатки и я прекрасно понимал, что летчики никогда меня не найдут в безбрежном белом пространстве.

Впервые за всё время пребывания на озере, Ершов с испугом понял, что запасов солярки, на которой работала специальная печурка обогревающая палатку, хватит только на два дня.

Рыбак вспомнил, что в вещмешке лежит горелка и коробка с таблетками сухого спирта, он разжег её и заварил кружку чая. Продукты были на исходе, если разбавлять их при еде сырой рыбой, можно прожить несколько дней. В любом случае с рыбой с голоду не помрёшь.

Из собственного опыта механику было известно, что низовой ветер, поднявший непроглядную снежную пыль, может продолжаться ни один день, за это время даже в палатке можно погибнуть, банально замёрзнуть в отсутствии огня. Ближайшие корявые деревца находились от Аквариума примерно в двух километрах, но отыскать их при такой погоде невероятно сложно, а вернуться с дровами обратно на озеро практически невозможно. Ветер почти мгновенно заметает след, а при нулевой видимости путник, как правило, теряет чувство направления. Тут не поможет и компас.

Владимир Тимофеевич со страхом осознал, что оказался в ловушке, жуткое предчувствие захватило его разум, многократно усилилось чувство холода и голода.

В углу палатки стояла пятилитровая канистра со спиртом, но он охраняемый опытом не доверять алкоголю в условиях мороза, полярного пространства и одиночества, на кружку чая влил только одну ложку обжигающей жидкости и стал обдумывать, как можно будет в случае острой необходимости заправить ею печь?

Рассчитав всё до мелочей, Ершов немного успокоился, понял, что сможет продержаться неделю, а может и дольше. Потянулись страшные ночи ожидания. День был настолько коротким, казалось, рассвет совсем не наступает. Низкое Солнце только на не продолжительное время окрашивало более белым цветом беспроглядное снежно-туманное молоко.

Прислушиваясь до боли в ушах к густому морозному воздуху, мужчина терял чувство реальности, заползал в спальный мешок и старался хоть немного согреться в его узком давящем холодом пространстве. Если всё же Ершову удавалось заснуть на короткое время, то это был не сон в прямом смысле слова, а некое помутнение сознания, но и сквозь него, он продолжал слушать безмолвие тундры. Страшное безмолвие, покрытое белым саваном, больше всего пугало попавшего в западню рыбака. Он впервые в полной мере осознал, что тишина может быть такой оглушительно громкой. Очевидно его сознание, подсознание и все чувства, полностью превратились вслух, который в свою очередь не мог уловить ни одного звука, способного принести ему психологическое облегчение. Он вдруг улавливал далёкий гул вертолёта, подхватывался, выползал наружу в леденящее снежное молоко и тут же понимал, что переживает слуховые галлюцинации.

Испытание безмолвием в сочетании с непроглядным зимним туманом, исказили его психику до такого состояния, что в какой-то момент у Владимира начались странные видения. Очевидно, его осознание сдвинулось до такой степени, что рыбак стал ощущать некую параллельную действительность?

В какие-то моменты пленник безмолвия, стал жить в совершенно другой реальности, причем иная реальность, была в высшей степени правдоподобной и не давала Ершову повода сомневаться в том, что он не свихнулся разумом, а всё происходит на самом деле и он, вполне осознаёт другую действительность.

- Всё началось на восемнадцатый день заточения на Аквариуме. - Рассказывал дальше Ершов. - По крайней мере, первая запись в моём блокноте помечена именно этой датой. Хотя я потерял, как мне казалось, счет дням намного раньше этого события.

Мои сны, вдруг, стали яркими, насыщенными страшными эпизодами, в которых перепутывалось прошлое, настоящее и, наверное, недалёкое будущее?

Просыпаясь, я почти мгновенно забывал то, что снилось, разогревал на спиртовке чай и проглатывал вместе с кипятком кусочки мороженой рыбы. Затем осторожно выползал из палатки, чтобы убедиться, что по-прежнему нахожусь на Аквариуме и что туманная мгла стала ещё гуще, и у меня нет никакой надежды, дождаться вертолёт живым.

В одну из таких вылазок, сквозь пелену, увидел песца. Я и сейчас спустя столько лет, не сомневаюсь, зверёк, на моих глазах, отделился от родового знака Тулусоевых, на котором мастером косторезом был выбит его профиль. Песец долго и пристально смотрел в мою сторону, как бы стремясь понять мои намерения, потом осторожно спустился на лёд, схватил из кучи крупную рыбину и принялся её глодать. Одновременно с едой, он одним глазом внимательно наблюдал за мной. Звук скрежета зубов и чавканье, привел меня в умиление.

Я, кажется, впервые почувствовал надежду на спасение и осознал, что ещё не всё кончено, что я ещё не замерз и еды у меня хватит до окончания зимы. Зверёк своим видом и действиями наполнил меня силой, хотя признаюсь, я сожалел, что у меня нет оружия, с помощью которого я мог бы убить лисицу и съесть её теплое мясо.

Чтобы не растрачивать тепло, я не стал дожидаться, когда песец сожрёт рыбину, забрался в палатку и стал обдумывать устройство ловушки, с помощью которой можно было бы поймать лисицу.

Холод постепенно стал проникать в мои внутренности, замораживать мозг. С большим трудом я нашарил в нагрудном кармане бутылочку наполненную водой и выпил пару глотков слабого спиртового раствора. По жилам побежало тепло, спирт отдал часть своей энергии моему организму, сознание прояснилось, но почему-то вместе с ним возникло чувство нереальности происходящего, я стал сомневаться в том, что песец действительно существует, что он настоящий из плоти и крови, а не плод болезненного воображения замороженного холодом и оглушённого тундровой тишиной разума.

Мне кажется, я не засыпал настолько глубоко, чтобы увидеть очередной сон. Во всём моём существе постоянно обитал страх, что крепко заснув, однажды я не проснусь и замёрзну, превращусь в льдину и это заставляло мое сознание находиться на взводе и пресекать особенно бесчувственные провалы в сон. Я не уверен, что этого удавалось достигать постоянно. Я понимал, что человек не может жить без глубокого сна и этот факт приводил меня в ужас, заставлял затрачивать и без того дефицитную энергию.

Мои упражнения в "слушании звуков беззвучной тундры", наконец, с приходом живой твари, а именно песца, увенчались успехом и окрасились так напряженно ожидаемым шумом, но именно этот шум, по всей видимости, сдвинул моё восприятие Мира? Он заставил моё осознание на какое-то время причудливым и необъяснимым путём оказываться в параллельном пространстве. В том, что оно параллельно обычному миру, я не сомневался с начала первых видений. Хотя, в какие- то моменты, даже радовался мысли, что песец не настоящий, что его образ вызван приближающимся к озеру гулом вертолёта.

Очевидно, моё сознание связывало появление живого существа со спасительным прилетом воздушного судна. Когда пришла такая мысль, я подхватывался и переборов слабость выползал из палатки, чтобы убедиться в иллюзорности случившегося. Лисица уходила, оставляя на льду огрызок рыбьей головы или хвоста.

Однажды я с трудом поднял со снега заледенелый ошмёток и чтобы удостовериться в подлинности вещи, даже понюхал его, взвесил на руке и отбросил подальше от рыбьей кучи, будто в положение узника белого безмолвия это действие имело хоть какое-нибудь значение, будто бы кусок мог запоганить остальной замороженный продукт?

Я возвращался в палатку.

Забывшись в тревожной дремоте, сквозь мех шапки и спального мешка я вновь слышал скрежет звериных зубов уже, возможно, на рассвете другого дня.

День пребывания на Аквариуме был двадцатым. Я подсчитал и записал его как четверг двенадцатого января, но почему-то не зафиксировал год?