Страница 8 из 8
А при этом положительного зафиксировано пруд пруди. Фаина Георгиевна мастерски, с изящным совершенством бичует своих идейных оппонентов, мягко подтрунивает над приятелями, с кем была дружна, и резко, безапелляционно посылает в жопу всех тех, кто пытается бесцеремонно влезть в сложный процесс ее отношений с миром.
И жесткий отлуп, и даже пресловутая «жопа» (заметьте, не «задница» даже, и уж тем более не разные завуалированные эвфемизмы) стали своеобразной визитной карточкой Актрисы-философа. Ее шуточки на грани фола никогда не считались признаком вульгарности или грубости, а наоборот, признаком утонченного остроумия, игрой интеллекта, и – для посвященных! – определенной фигой в кармане, показываемой окружающей косной действительности.
«– Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите и свою подпись под этой пьесой? Вы же ее почти заново переписали.
– А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу».
Возможно, кто-то из записных ханжей может тут прокомментировать: «Фу, быдлятина! Какая пошлость!» И понимаешь, что «еще совсем чуть-чуть» – и пришлось бы, скрепя сердце, согласиться. Но Раневская имела удивительную особенность не перегибать палку, останавливаться на краю, доводить почти до открытой неприличности – и тут же отскакивать в сторону, предоставляя слушателям самим докручивать возможные смысловые нюансы… и катиться кубарем в яму неприличных ассоциаций.
Ну, например, почти безобидное: «Самая ненавистная болезнь – геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать!» Или, еще более невинное, но с не меньшей житейской прозорливостью, тоже на медицинскую тему. «Как считаете, медицина делает успехи?» Ответ Раневской: «А как же! В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь – достаточно язык показать!»
Думаю, что сложившийся имидж безбашенной хулиганки в некотором смысле охранял Раневскую в жизни. Она могла себе позволить публично сказать нечто, за что не просто обычного работягу, но и заслуженного культурного работника могли начать довольно ощутимо прессовать. Речь идет о довольно смелых для того времени шуточках на политические темы. Тем более что разговор не об обычном пересказывании расхожих анекдотов (а за это тоже можно было попасть под репрессивный аппарат недремлющей Государственной машины!), а именно о генерировании совершенно новых смыслов и образов, кои под определенным углом зрения выглядели весьма обидными для действующей власти.
Ну, например, как вам такой пассаж:
«– Фаина Георгиевна, вы видели памятник Марксу? – спросил кто-то у Раневской.
– Вы имеете в виду этот холодильник с бородой, что поставили напротив Большого театра? – уточнила Раневская».
Зная реалии тех лет, понимаешь, что рисковала не только сама Фаина Георгиевна, но и тот не оставшийся в истории аноним, кто задал подобный вопрос. Так что в его личных интересах (чтобы обеспечить себе будущее спокойствие) стояла настоятельная необходимость банально донести на Раневскую. Боялась ли она этого? Или что… настолько доверяла своим собеседникам?
Ну, раз эти ее фразочки дошли до наших дней (а в те времена широко расходились в качестве опасных баек), значит, как минимум, не все ее знакомые умели держать язык за зубами. И потому можно услышать крайне смелую, на грани фола историческую ретроспекцию Раневской: «Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности». Тут уже явное нарушение негласного табу, саркастический подрыв самих устоев, незыблемых на тот момент (Советский Союз все-таки!), безоглядное высмеивание «нашего всего»!
И что же? Подвергалась ли она обструкции? Думаю, когда откроют все архивы спецслужб, мы узнаем и об этом. Но отдельные отголоски можно найти даже и в столь малом – несоизмеримо с талантом! – количестве ролей в театре и в кино…
Несомненно, находились и плюсы. Личина саркастического, даже где-то злого Арлекина позволяла ей выражать вслух такое, что мало кто мог себе позволить. «Мели, Емеля, – твоя неделя!» Возможно, ей даже негласно присваивалось звание этакого придворного шута – человека не совсем в себе, клоунессы, которой дозволялось отпускать умилительно смелые шуточки на злобу дня.
Неслучайно так любят вспоминать широко известный (и уже изрядно поднадоевший всем!) эпизод с «дорогим Леонидом Ильичом». Генсек Брежнев, вручая Раневской в Кремле Орден Ленина (высшая награда в СССР!), стал подтрунивать над ней, цитируя сакраментальную фразу «Муля, не нервируй меня!» Даже не важно, что именно ответила ему Раневская, включившись в эту экспромт-игру. Главное тут – вопрос: генсек над всеми награждаемыми подобным образом подшучивал?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.