Страница 56 из 63
— Убит. Далее… Даниэль Кларк, о котором вы мне подробно рассказали. Кстати, остановился в отеле «Палас» и на следующий день его убили. На Покровке, у памятника Чернышевскому.
— Но ведь это центр! Что же, убийца на глазах у всех?..
— Убийство произошло около двенадцати ночи. А этот сквер в глубине улицы. Обычно там допоздна засиживаются парочки, но как раз в тот день к ночи начался дождь, так что свидетелей не оказалось.
— А он-то что делал в дождь на улице? Не проще ли было принять человека у себя в номере?
— Видимо, условия встречи диктовад убийца. Может, он предложил гостю ознакомиться с достопримечательностями Москвы, памятниками революционным писателям. А тот, как человек любознательный, согласился.
— Ночью? В дождь?
— Дождь начался около двенадцати ночи, мы запрашивали метеосводку. Так что прогулка началась еще до дождя. Но зонтиком он запасся. Следующий — Бертран Доде, француз, это имя вам ничего не говорит?
— Нет, о нем я не слышал. Тоже убит?
Плечи Войцеховского опустились, как под непосильным грузом. Он уже не держался так прямо, как вначале. Лицо осунулось и приобрело землистый оттенок.
— Честно говоря, я так устал… Вы знаете, я же не спал ночь, после того, как узнал, что Ольгу убили.
— Вадим Борисович, дорогой, я понимаю, как вам тяжело все это слушать. И пропускать через себя. Но нам нужно найти убийцу — кровь из носа — нужно! Он ведь уже вошел во вкус. Вы знаете, где обнаружили последнего убитого? В самом центре города, за «Детским миром».
— Что, среди дня?
— Ночью. Хоть и говорят, что Москва никогда не спит, именно за «Детским миром» ночью абсолютно безлюдно.
— И что же они там делали, — последний убитый и убийца?
— А за углом, на Неглинной, находится отель «Арарат-Хайят», где накануне остановился Труэт Лорен.
Войцеховский неожиданно прижал ладонь к левой груди и прошелестел:
— У вас не найдется валидола?
Щеткин вскочил со стула. Сначала зачем-то бросился к двери, затем метнулся к столу и выдвинул рывком ящик.
— Вот валидольчик, примите… Может, «скорую» вызвать?
— Не надо… — Войцеховский положил таблетку под язык и закрыл глаза. — Вы меня сегодня доконаете… Больше никаких вопросов, пожалуйста. Я еще жить хочу.
Щеткин от смущения поскреб затылок и не знал, что делать. Он действительно испугался за Войцеховского. Надо же, какой ранимый оказался. Надо скорее его отпускать…
В дверь коротко стукнули, и появился Турецкий — бодрый и жизнерадостный, как будто только что получил приятную новость. Он удивленно взглянул на явно больного человека, который откинулся на спинку стула и сидел с закрытыми глазами. Перевел взгляд на смущенного Щеткина.
— Ты что, пытки применял?
— Да что ты говоришь, Саша! Человек еще действительно подумает…
— Применял… — мстительно проговорил человек, хотя было видно, что слова даются ему нелегко. — Он меня покойниками мучает. Уже пять человек назвал…
— A-а, догадываюсь. Речь идет об убиенных искусствоведах и коллекционерах?
— Да.
Турецкий одобрительно кивнул.
— Наш оперуполномоченный человек увлекающийся. У него если допрос, то по полной. Если о покойниках, то не менее полудюжины.
— А вы тоже следователь?
— И по тому же делу.
— Тогда мне конец… — вздохнул Войцеховский.
— Ну еще чего! Мы только начали…
Но вы так не пугайтесь. Если вам нужна передышка, я вас сам отвезу домой. Отдохните… один денек. И опять к нам.
— Это еще зачем? — слабо возмутился Войцеховский. — Я вообще-то пришел узнать о своей бывшей жене Ольге Якушевой. То есть, ведутся ли следственные действия по розыску убийцы? Попутно выяснилось, что убийца порешил еще четверых. И половина из них мне знакома…. Как вы думаете, может человек спокойно выдержать всю эту кровавую информацию?
— Нормальный человек не может. А сильный может, — уверенно сказал Турецкий. — А вы, судя по всему, человек сильный.
— С чего вы взяли?
— Вон как быстро оклемались. Иных приходится на носилках уносить… Шутка.
— Да вы и умереть не дадите спокойно.
— А если серьезно, раз уж так сложилось, что половина убитых вам знакомы, вы просто обязаны нам помочь. А потом мы все вместе посмотрим в глаза этому убийце.
— У меня, честно говоря, нет такого желания. Но я вам помогу. Только отдохну с денечек. Домой поеду сам. У меня машина стоит за углом, — предупредил он заботливое движение Турецкого, который подошел, чтобы помочь подняться со стула.
— А вы точно в состоянии сейчас вести машину?
— Да-да, — немного раздраженно ответил Войцеховский. Ему хотелось скорее уйти отсюда и оказаться дома в постели.
Когда посетитель ушел, Турецкий плюхнулся на стул и непринужденно закинул ногу на ногу.
— Ну и кто это, который знает половину убитых? Я уж не стал у него спрашивать, человек и так на пределе… Как бы действительно не пришлось медпомощь оказывать.
— Некто Войцеховский Вадим Борисович, галерейщик. Скупает и продает предметы искусства. Только что мне такую лекцию интересную прочитал про Базельский художественный музей…
— Но пришел-то он к тебе по другому делу. Я думаю, о Базеле вы заговорили в связи с убитым Кларком?
— А ты откуда знаешь, что он из Швейцарии?
— Раз уж я по просьбе Меркулова невольно втянут в ваше дело, работаю потихоньку. Там что-то копну, сам что-то пронюхаю… Ну так про Войцеховского. Что-то он меня заинтересовал. Может, мужик, то есть господин, сам того не ведая, наведет нас на нужный след.
— Одна из жертв, Ольга Якушева, — его бывшая жена.
— Да ты что? Вот так везуха! И что он по поводу Якушевой говорил?
— Пришел не рассказывать, а поинтересоваться. Ты же все слышал! В общем, о том, что она погибла, он узнал вчера. Когда приехал к ней по делу. Так он объяснил свой визит к ней. Ну я расспросил о дамочке, что за штучка. Непростая, скажу тебе. Из новых русских, такая вся успешная, устроительница выставок. Думаю, большие бабки наваривает. Ну и, естественно, где большие деньги, там и порок…
— И какой за ней порок? — словно ожил Турецкий, и Щеткин рассмеялся.
— Молодых ребят любит. Крепких, спортивных. Для телесного, так сказать, услаждения. Но ко всему прочему выводила их в свет. Приобщала к своему делу, культурно воспитывала. Парни все из провинции. Рады до смерти, наверное, были, что в ее умелые руки попали, которые и дорогу проложат в светлое будущее, и приласкают.
— Она не замужем?
— Даже если бы и была замужем, ей бы это не помешало. Войцеховский говорил, что, когда они были женаты, она себе позволяла.
— А как на твой взгляд, он не причастен? Ну, уязвленное самолюбие, месть?..
— Они уже лет двадцать как в разводе. У него новая семья. Но с Ольгой поддерживали цивилизованные отношения, поскольку варились в одном котле. Бывали на одних вернисажах, выставках, тусовках. Кстати, он всегда водил с собой жену. Эти обе общались!
— Так, с ней ясно. А кого еще он знал?
— Про Самсонова только слышал. Лично знаком не был. О Кларке Ольга ему сообщила, даже хотела их свести. Имя Бертрана Доде ни о чем ему не сказало. А вот когда услышал про Труэта Лорэна, чуть на загнулся.
— Ну прям!
— Правду говорю, сердце у него прихватило. Я ему валидольчик скормил.
— Про Лорэна ничего не сказал?
— Сказал, что я хочу его смерти. То есть не Лорэна, а Войцеховского. Что он больше не в состоянии выслушивать эти кровавые истории. Попросил тайм-аут. Ну а ты уже предложил ему денечек отдохнуть. В принципе я его понимаю, это мы с тобой привычные. Работа у нас такая, тем более никого из этих убитых не знали. А он с одной жил, про двоих слышал… Ладно, ближе к делу. Я составил график, кого и когда убил этот подонок. Первая жертва — Самсонов Михаил Иванович, убит шестнадцатого июня. Коллекционер наград, 69 лет, женатый. Но довольно замкнутый человек. Служил в НИИ научным сотрудником. Обычный маршрут: работа, дом, магазин, сберкасса. Кстати, на работу ходил два раза в неделю. В так называемые присутственные дни. За три дня до его убийства семья уехала на дачу. Не перезванивались. Соседи учуяли запах, заподозрили неладное, вызвали милицию и сообщили семье. На месте убийства следов никаких.