Страница 31 из 32
С грохотом взорвался один из стоявших вдалеке вездеходов. Остальные стремительно отъехали назад, скрывшись в распадке. Земной кибер перенес луч на залегшую за песчаной насыпью пехоту колонистов, не давая им поднять головы. Кларяне пробовали стрелять наугад из ручных лазеров, но били мимо цели.
— Всем держаться! Взлетаем!
Под днищем заработали дюзы. Бот закачался, поднимаясь в облаке водяной пыли. Кацонис стоял уже в люке, но Тулин и Чан оставались снаружи, вцепившись в поручни. Внезапно Чан увидел, как на берегу из-за пригорка выехал вездеход, превращенный в самоходную артиллерийскую установку.
В кузове стоял тяжелый акустический деструктор, обычно применяемый для разрушения валунов и каменных глыб. Кибер выстрелил в самоходку, но поднятая ботом водяная взвесь ослабила лазерный луч. Он лишь выжег темную полосу на броне вездехода. А вот акустическая пушка, бесполезная на безатмосферных планетах, здесь сработала на все сто. С гулким хлопком кибер разлетелся на куски, только подлетела вверх судорожно дергающая паучья ножка. Второй выстрел самоходки пришелся по отходящему от берега боту. Чану показалось, что ему оторвало обе руки, намертво сжавшие поручень. Аппарат дернулся, заваливаясь набок. Чан сообразил, что рядом нет Тулина. Он огляделся и увидел, что комиссар свалился и повис, зацепившись за обломок аппарели. Еле разжав онемевшие пальцы, Чан бросился к Тулину, дотянулся, поволок наверх...
Самоходка ударила еще раз, и всё вдруг погрузилось в ослепляющий мрак.
Чан успел подумать с обидой:
— Неужели?! А как же...
— После всего случившегося мы не можем просто улететь! — пробивался сквозь полусон чей-то резкий крик. — Теперь они уже не смогут прикрыться заложниками! Я начал подготовку к бомбардировке и десантной операции!
— Товарищ Луанг! Я отстраняю вас от командования эскадрой! Передайте полномочия товарищу Иенсену!
Чан улыбнулся, не открывая глаз. Надо же, второй раз подряд снятся такие фантастические сны. Сначала путешествие в далекое прошлое, теперь участие в настоящем сражении. Только вот путаница. Невидимый командующий говорит голосом доктора Кацониса.
— А, очнулся! — сказал тот же дребезжащий голос. — Крепко же ты сделан! Камешки в карманах — в пыль, а сам жив и относительно здоров.
Лежи, лежи!
Значит, это был не сон!
Он распахнул глаза. Это место ему было знакомо — лазарет «Разведчика». Рядом с койкой сидел Кацонис, на этот раз — без своей смешной курточки. На коротком рукаве форменной рубашки алела звезда Мирового Совета комиссаров, такая же, как была у Тулина.
— Товарищ Тулин?
Кацонис покачал головой:
— Погиб! Сразу. Ты ничего не мог сделать.
Чан отвернулся, чтобы доктор не видел его слез.
Впрочем, Кацонису было не до переживаний контуженного кадета.
— Курт! — вызвал он на связь командира крейсера. — Вы слышали разговор с Луангом? Приступайте к командованию!
— Готовить отход из системы?
— Готовьте! Но пока не спешите...
— Василиос, вы что-то задумали?
— Адмирал был прав. Мы не можем сейчас просто уйти, когда погибли и наши, и их люди...
— Так покидаем систему или нет?
— Послушайте, Курт! У меня был разговор с Надиром буквально за несколько минут до его гибели. Он сказал, что у нас только два возможных варианта действий: или уйти, полностью изолировав колонию, или заставить ее силой вернуться к коммунизму. Но есть и третий путь!
— Так вот, — продолжал Кацонис, — это уже было в истории. Как же оно точно называлось тогда? Да, мирное сосуществование! Мы можем основать на Кларе еще одну, свою колонию и наглядно показать преимущества коммунизма!
— Василиос! — устало ответил Иенсен. — Я признаю решение об изоляции системы Альсафи, которое было вынесено двумя членами Совета, включая покойного Тулина. Отменить это решение голосом одного комиссара нельзя. Я должен эвакуировать отсюда всех землян, после чего система будет закрыта на карантин. Когда вернетесь на Землю, поставьте перед Советом вопрос о коммунистической колонии.
— Боюсь, к тому времени он будет уже не актуальным.
— Тогда мне нечем помочь...
— Никто не может мне запретить остаться на Кларе и основать колонию в собственном лице — Запретить не могу, но, Василиос, ты что это, серьезно? Хочешь доказать в одиночку правоту коммунизма? Думаешь, у тебя получится лучше, чем у Надира?
— Я учту его ошибки. И главная из них — что правы всегда и во всём по определению только мы. И точка! А, может, перед нами не патология, а симптомы развития? Некрасивые, как прыщи на юношеском лице, но неизбежные для дальнейшего роста. Да, сейчас Клара отступает назад в общественном развитии, но возможно потом пойдет вперед по новому, наилучшему для нее пути. Почему недопустима многовариантность коммунизма?
Не исключаю, что в будущем на разных планетах будут разные его формы.
Возможно, что и на Земле был бы другой коммунизм, если бы не потребовалась крайняя централизация после катастрофы двадцать первого века. Вот Надир хотел посеять здесь зубы дракона. Чтобы, так сказать, понадежней совратить уже совершивших грехопадение колонистов. Но ведь в первоисточнике, в изначальном греческом мифе, из тех же зубов дракона выросли не только безжалостные воины, но и строители великих Фив!
— Ты много от меня требуешь, Василиос! Можешь отправляться на планету, но вряд ли Мировой Совет пересмотрит решение по изоляции системы Альсафи. Ты, скорее всего, останешься на Кларе навсегда. Без всякой связи с Землей! — помолчав, командир добавил. — А, знаешь, я бы с тобой остался...
— Ну, может, кто и останется.
Планетолет «Пионер» разгонялся над метано-аммиачными облаками Инессы. Чан полюбовался в визир многоцветьем ураганов и штормов, бушующих на газовом гиганте. Дюбуа говорила, что Инессой, то есть, по-латыни, «Бурной», планету назвали именно за неспокойную атмосферу. Ну а Клара, то есть «Светлая», получила свое имя за белую облачность. Кацонис, впрочем, утверждал, что Денисов, первым исследовавший систему Альсафи, назвал открытые им планеты в честь исторических деятельниц революционного движения.
Инесса сейчас интересовала Чана не столько загадкой своего имени и не красотами атмосферных явлений, а, прежде всего, тем, что подходила для гравитационного маневра, сокращающего время полета. Постройка «Пионера» потребовала напряженной работы всех фабберов, имевшихся в колонии, но двигатели корабля нельзя было назвать совершенными. Поэтому, чтобы разгоняться до больших скоростей, Чану приходилось использовать всё своё штурманское мастерство. «Пионер» ходил в основном на периферию, в пояс астероидов, где работали автоматические рудосборные и перерабатывающие комплексы. Добытые на астероидах редкие металлы были нужны прежде всего для фабберов, чтобы улучшить качество их работы. Корабельные трюмы заполняли слитки молибдена, вольфрама, скандия, осмия, циркония, ниобия и тантала. Сейчас Клара была повернута к планетолету темной стороной, но даже на расстоянии в почти миллиард километров Чан смог разглядеть в увеличитель визира огонек нового дома. В Геополисе была сейчас ночь, но, в отличие от других поселений, геополиты с наступлением трехмесячной темной зимы не покидали его и не перебирались на светлую сторону — в океаническое полушарие.
Им пришлось начинать на пустом месте, почти всё беря в заем у соседей, но сейчас они не только расплатились с долгами, но и вошли в число сильнейших кланов Клары. Около Геополиса были высажены, как положено, деревья, засеяны делянки, разбиты теплицы, но основу благосостояния поселения землян составляло техническое обслуживание остальной колонии. Геополис был главным заводом и ремонтной базой планеты. Теперь в каждом фольварке знали, к кому обращаться при поломке вездехода или неисправности в энергосистеме. Большая часть оборудования в Геополисе (в том числе пресловутые фабберы) считались общей собственностью всех жителей Клары, которую геополиты взяли в аренду. От лица планетарного правительства с Геополисом заключались соглашения на наиболее масштабные проекты, вроде космических разработок или строительства орбитальной гелиостанции. Со станцией, правда, пока не получалось. Решили временно ограничиться орбитальным отражателем для ночного освещения вместо отсутствующей у Клары луны.