Страница 19 из 69
Андрей выслушал этот пламенный монолог молча.
— Ну так как? — спросил его Костырин. — Ты хочешь бороться вместе с нами? Или предпочитаешь вести свою собственную войну?
Андрей допил пиво, задумчиво покрутил бокал в пальцах, поднял взгляд на Костырина и просто ответил:
— Я с вами.
3
Вечером, по дороге домой, Андрей купил в киоске небольшой охотничий нож и элегантную фляжку в кожаном чехле. Белая костяная ручка ножа ладно лежала в ладони. Андрей представил, как он втыкает нож в сердце бритоголовому ублюдку — р-раз! И ощутил почти физическое удовольствие.
— Эй, парень, ты с ножом-то поосторожней, — насмешливо сказал ему продавец. — А то поубиваешь всех к чертовой матери.
Андрей усмехнулся.
— Не волнуйся. Убивать я буду только тех, кто это заслужил.
— А, ну тогда ладно, — кивнул продавец. — Только когда будешь убивать, особо-то не зверствуй. Мочи с одного удара, чтобы жертвы не мучались.
— Вот этого обещать не могу, — с прежней холодной усмешкой ответил Андрей. — Я хочу, чтоб перед смертью они увидели свои кишки.
Продавец улыбнулся было, но тут что-то щелкнуло в его голове, и он уставился на Андрея с напряженным вниманием.
— Эй, парень, ты так не шути, — строго сказал он. — А то я подумаю, что ты серьезно.
— И что ты тогда сделаешь? — полюбопытствовал Андрей.
— Если ты прямо сейчас унесешь отсюда свою задницу, то ничего. А если нет — позову милицию. Пусть они тебя прощупают на предмет судимостей и все такое. Мне проблемы не нужны.
— Не волнуйся, проблем не будет. — Андрей положил нож в карман. — Расслабься, — сказал он напоследок продавцу, повернулся и пошел своей дорогой.
Перед тем как пойти домой, Андрей забежал в продуктовый и купил маленькую бутылочку «Московского» коньяка. Перелил коньяк во фляжку, а бутылочку выбросил в урну.
Спустя час он сидел у себя в комнате и, прихлебывая из фляжки коньяк, писал в дневник:
«Сегодня вечером пришел конец моим посиделкам в «Серебряной вобле». Торчать там каждый вечер было невыносимо. Смотреть на эти рожи, слушать их гнилые разговоры, глотать дым, который вылетает из их вонючих глоток, — мерзость! Но сегодня моим мучениям пришел конец, я встретился с Костыриным.
Все мои предположения на его счет вроде бы подтверждаются. Костырин — скинхед. Я даже думаю, что он не рядовой скинхед, а какой-нибудь мелкий начальник. Командир какой-нибудь микроскопической «коричневой бригады», которая рисует свастику на заборах и пакостит торговцам на рынках. Хотя… этот подонок, конечно, способен и на большее. Оказывается, он собирался меня утопить! Забавно. Но еще забавней то, что я это знал еще тогда — еще перед тем, как прыгнуть в воду. Вернее, я понимал это каким-то шестым чувством, но мозгами до конца не осознавал.
И это же шестое чувство подсказывает мне, что лучше держаться от Костырина в стороне…
Ну уж нет! Это пусть он меня боится. Я не тот щенок, с которым он плавал наперегонки два года назад. И если он — пес, то я — волк. И если нам придется схватиться, еще посмотрим, кто из нас двоих перегрызет другому глотку».
Андрей достал из-под рубашки флакон с кровью Таи и посмотрел его на свет. Кровь была темной, как вино. Он прижал его к щеке и закрыл глаза. Флакон был теплый, и Андрей попытался представить, что это Тая прикоснулась к нему своими тонкими пальцами. Сердце защемило. К горлу подкатил ком. Андрей убрал флакон под рубашку и снова склонился над дневником.
«Слава богу, что он меня вспомнил сам и сам подсел ко мне за стойку. Он считает, что наша встреча случайна. И я не собираюсь его разочаровывать…»
Андрей отхлебнул коньяку, подумал о чем-то своем, усмехнулся и написал:
«Завтра вечером Костырин познакомит меня со своими «братьями по оружию». Могу себе представить, что это за братки! Если у всех у них такие же гнусные морды, как у Костырина, тяжело же мне придется. Но отступать я не намерен, и это главное».
Андрей поставил точку и закрыл дневник.
4
Теплый осенний день. Несмотря на пять часов вечера, солнце наяривает на всю катушку. Кавказцу, торгующему апельсинами, жарко. Он снимает кепку, высвобождая копну черных, седоватых, спутанных и потных волос, вытирает лоб платком и снова нахлобучивает кепку, натянув ее до самых бровей. Потом смотрит на светловолосого мальчишку, стоящего у прилавка, и устало говорит:
— Слюшай, мальчик, или покупай, или иди отсюда домой.
— Я бы купил, — солидно говорит мальчишка. — Но ведь дорого. Скиньте пятерик.
— Э, чего захотел. Бери за мою цену — товар отборный, не пожалеешь!
— Ну, скиньте, чего вам стоит. Вчера ведь дешевле продавали, мы с мамой покупали у вас.
— Вчера было вчера, — резонно говорит кавказец. — А что за мама у тебя? Может, я ее помню?
— Должны помнить. Она, когда с работы идет, постоянно у вас фрукты покупает. Ну то есть когда у нее деньги на фрукты есть, — поправился мальчишка. — Вы один раз ей даже сказали, что продадите виноград подешевле, если она вам улыбнется.
Продавец сально усмехнулся:
— И что? Улыбнулась?
Мальчишка покачал головой:
— Нет.
— Ну вот видишь.
— Значит, не скинете?
— Вай, какой упрямый. Ладно, так и быть. Я тебе цену скину, если твой мама тоже кое-чего скинет.
— А чего она может скинуть? — недоуменно произнес мальчишка.
— А я тебе скажу. — Кавказец поманил мальчишку пальцем и, когда тот наклонился, что-то горячо прошептал ему На ухо.
Лицо паренька вспыхнуло.
— Ах ты… сволочь, — прошипел он. — Да я тебя…
Кавказец откинул голову и засмеялся:
— Какой горячий малчик! Настоящий джигит! Иди домой и передай маме, что я тебе сказал.
Мальчишка набычился и стал похож на ощетинившегося щенка.
— Сейчас ты у меня сам отсюда пойдешь! — проговорил он тихим, дрожащим от ярости голосом.
— Мага, ну что ты к мальчишке пристал, — осадил кавказца другой торговец, длинный, тощий с большим, горбатым носом. — Видишь, он уже чуть не плачет.
Эй, мальчик, подойди сюда. Я тебе по хорошей цене апельсины продам.
Однако мальчишка не сводил сверкающего взгляда с кавказца в кепке.
— Ну, чего уставился, щенок? — внезапно разозлился тот.
Мальчишка по-взрослому холодно усмехнулся и спокойно ответил:
— Запомнить тебя получше хочу.
— Зачем это?
— Чтобы не ошибиться, когда с ножом сюда приду, — так же спокойно сказал подросток.
Кавказец поежился от его взгляда.
— Ах ты, волчонок. А ну — пшел вон отсюда! Угрожать он мне будет, а!
Подросток сплюнул себе под ноги, повернулся и медленно, враскачку двинулся в сторону жилых кварталов. Носатый торговец проводил его взглядом и задумчиво сказал:
— Зря ты так, Магомет. Он ведь, и правда, может с ножом сюда вернуться. Видел, как у него глаза блестели? Одно слово — волчонок.
Кавказец махнул толстой рукой:
— А, перестань! Что думаешь, я щенка этого испугаюсь?
— У некоторых щенков зубы острее, чем у взрослых псов, — заметил носатый.
— Только не у этого, — сказал кавказец. — Потому что…
Но тут к прилавку подошла покупательница, кавказец дружелюбно ей улыбнулся, и его фраза так и осталась незаконченной.
Через пару дней кавказец Магомет и носатый торговец забыли об этом неприятном инциденте. Тем более что ни мальчишка, ни его мать к прилавку больше не подходили.
И когда через два месяца с Магометом случилось то, что случилось, носатый торговец даже не вспомнил об угрозах мальчишки. Потому что ни один мальчишка на свете не был способен сделать то, что сделали с Магометом.
5
Подростка, который в тот далекий солнечный осенний день 1997 года вступил в перепалку с торговцем, звали Дима Костырин. Он никому не рассказал об этой ссоре. Нет, он поступил иначе.
На перемене Костырин разыскал своего старого знакомого Щеголя. Тот, как всегда, валял дурака в спортзале. Забрасывал через голову старую боксерскую перчатку в баскетбольное кольцо. Завидев Костырина, он кивнул ему, но своего идиотского занятия не прекратил.