Страница 5 из 64
— Не ной! А то дождик пойдет.
И хотя Минасик продолжал еще некоторое время ныть, дождь все же не пошел. Напротив, ветер разогнал последние тучи, и солнце сразу же принялось поджаривать все вокруг: и крутой склон горы, начинающийся прямо от Верхнего шоссе, и каменную тропу, вьющуюся по нему, и самих путников, и город, который остался у них за спиной. Минасик в последний раз оглянулся на него, отыскал глазами зеленую крышу школы.
«Наверное, начался третий урок первой смены, — тоскливо подумал он. — Еще не поздно вернуться. Можно даже успеть повторить физику…»
Но у поворота тропы уже маячила фигура Ромки. Он ел шоти[6], размахивал сеткой с продуктами и кричал при этом:
— Э! Быстрей, ну! Сколько ждать можно?..
Солнце ползло вверх по небу, тропа ползла вверх по горе, а все остальные ползли вверх по тропе. Легче всего было солнцу, труднее всех Минасику. Во-первых, он был немного толстоват, во-вторых, ходить по горам ему приходилось не так-то уж часто, и, в-третьих, мама одевала его теплее, чем это полагалось по сезону. Обливаясь потом, Минасик опирался на сачок, как на посох, во рту у него все пересохло, а горячая тропа становилась все круче, и казалось, что ей самой нестерпимо хочется, перевалив через гребень, сбежать наконец в какую-нибудь прохладную низинку, заросшую кизиловыми кустами, окунуть сухие камни в мелкую прозрачную речушку, смыть с себя колючую пыль.
Но на карте не было никаких речушек и приветливых низин. Имелся, правда, родник, но до него надо было еще добираться и добираться.
Пить хотелось всем, и каждый переживал это по-своему. Ромка, наевшись хлеба с сыром, корил всех за то, что не взяли с собой воду.
— Ну и купил бы в гастрономе лимонад, — сказал ему Ива.
— А ты напомнил мне? Скажешь, напомнил?
Алик в такие разговоры не встревал, потому что, сколько ни говори, ни вода, ни лимонад от этого не появятся.
— Почему не взяли лимонад?! — настырничал Ромка. — Почему, ва?
Ему никто не отвечал.
Тогда он принялся за Минасика.
— Где твой родник?! — наскакивал Ромка. — Где, ну? Карты рисует, профессор Копижир! Родник, озеро… Где родник?!
— Не дошли еще, — оправдывался Минасик. Он брел позади всех, держась за сачок двумя руками. — Сперва должен быть загон для баранов, а потом уже родник.
Минасик был прав лишь отчасти. Загон для баранов и родник оказались в одном и том же месте. Каменное корыто, обросшее зелеными волосами тины, было полно воды. Тоненькой струйкой стекала она вниз по каменному желобу.
Ромка первым добежал до родника. Он окунулся в него по плечи и замер. Можно было подумать, что он пьет не только ртом, но и ушами, и носом, и глазами. На дне корыта сидели маленькие лупоглазые лягушки. Но всем было не до них — пусть хоть крокодилы сидят!
Вода, не очень холодная и солоноватая, только сначала показалась вкусной.
— Так себе водица, — сказал Ива, напившись.
— Лучше, чем никакая, — возразил Алик.
— Лимонад как забыли купить! — снова возмутился Ромка. — Теперь с лягушками пьем.
— Вообще-то лягушки… — начал было Минасик, но его перебил чей-то окрик:
— Э, швилебо![7]
Обернувшись, они увидели пастуха с седой бородкой. Он стоял у входа в кош[8] и махал им рукой.
— Что вы пьете эту воду? — кричал старик. — Это плохая вода, кто ее пьет? Только мои овцы. Вон там, за холмом, хорошая вода, настоящий цкаро[9], сладкий и холодный. Под большим дубом, внизу сразу.
— Вот видите! — торжествовал Минасик. — На нашей карте все верно: сперва загон, а потом уже родник.
— Ты бы и пастуха нарисовал. — Ромка шел, поминутно сплевывая себе под ноги, видимо, вспоминал лягушек на дне каменного корыта.
Теперь тропа, словно ей тоже надоело тащиться под солнцепеком, частенько ныряла в неглубокие тенистые ущелья, заросшие барбарисом и дроком. Прошли заброшенное кладбище и каменный столб с полустершейся надписью: «Здесь начинаются владения князя…», а озера все не было. Не было и леса. И крутого спуска перед лесом. А все должно уже было появиться, если верить Минасикиной карте.
— Ну где твой дремучий лес? — насмешничал Ромка.
Леса не было. Деревья стояли больше в одиночку или небольшими группами.
— А где озеро? — не унимался Ромка. — Э, лучше б я в другое место на «шатало» пошел бы.
— Чего ты пристал? — возмутился в конце концов Ива. — Родник был? Был. И кладбище, и столб были. Значит, будет и озеро.
— И лес дремучий?
— И лес.
— Пусть тогда Алик в лесу зайца убьет. Шашлык сделаем. — Чувствовалось, что Ромка проголодался.
— Зайца трудно найти. — Алик переложил берданку с плеча на плечо. — Собаки нужны. Вот у дяди Коли — Унал и Гера…
Ромка терпеть не мог дяди Колиных собак. У него у самого была собака. Когда кто-нибудь, разглядывая ее закрученный девяткой хвост, замечал: «Дворняжка типичная», Ромка смертельно обижался.
— А ты сам что, князь?! — кричал он. — А ну куси его, куси, чтоб меньше говорил!..
Так они шли и препирались, время от времени впутывая в спор Иву. Ромку особенно возмущал тот факт, что Алик спорит из-за чужих собак. Из-за своей можно, пожалуйста, а раз собаки дяди Коли, пусть тот и хвалит их, при чем здесь Алик?..
— Озеро! Озеро!..
Это кричал Минасик. Он первый увидел озеро. Если б не он, озера вообще никто бы не увидел, потому что, занятые своим спором о собаках, Ива, Ромка и Алик продолжали идти по дороге, в которую постепенно превратилась тропа. Дорога тянулась до самого края неоглядного плато, исчезала в полях. А надо было свернуть вправо, на совсем неприметную, заросшую травой тропинку, пройти по ней полсотни шагов до края крутого, почти обрывистого склона. Внизу, под ним, пряталось озеро, а дальше, до самого горизонта, громоздились зеленые волны леса.
Если уж говорить начистоту, то по тропинке Минасик пошел случайно. Отстав от всех, он проглядел поворот дороги и свернул на тропинку. Вот и все.
— Озеро! — кричал Ива.
— Озеро! — вторил ему Алик.
Ромка сначала тоже завопил:
— Аоэ! Озеро! — Но потом, приглядевшись к нему, заявил: — Из-за такой джабаханской лужи я столько шел по жаре и пил воду с лягушками?
Озеро и вправду было совсем небольшим. Но все-таки лужей называть его не следовало. Тем более джабаханской.
Голубым пятачком лежало оно на зеленой ладони леса. Узкая желтая тропинка, вытоптанная в склоне, то появлялась, то исчезала в густых зарослях кизила.
Добежать до озера было делом десяти минут. Выбрав тенистое местечко, Ромка развел костер и принялся за стряпню. Все шло отлично.
— Эй, Минас! Все стынет, ну! Здесь тети Маргариты нет, чтоб тебе отдельно подавать.
Но Минасик даже не оглянулся. Босиком, в одних трусах он продолжал бродить по берегу озера, всматриваясь в его глубину, раздвигая сачком буро-зеленые переплетения водорослей. Мольге витата! Ради них он впервые в жизни решил податься на «шатало». Что ждет его впереди, дома, подумать страшно! И если еще не найти тритонов…
Как часто жизнь бывает несправедливой к людям!
Первого тритона увидел Ива. Какой же это был красавец! Расставив лапы и почти не шевеля широким разноцветным хвостом, тритон парил в зеленоватой воде. Роскошный гребень, идущий вдоль спины, переливался всеми цветами радуги.
Сачок под тритона подводили с предельной осторожностью, чуть дыша. Минасика сразу же отстранили как человека неловкого и физически слабо подготовленного. Тритон лениво пошевеливал хвостищем и, казалось, не обращал на приближающийся сачок никакого внимания.
— Давай! Давай!.. — Минасик от нетерпения притопывал босой ногой. Бурые брызги летели на Ромку, но тот не замечал такого безобразия.
— Р-р-раз!
Тритон в сачке!
— Аоэ! Попался!
Четыре головы, стукаясь лбами, склонились над мокрой сеткой.
6
Особой выпечки и формы лаваш (груз.).
7
Сынки (груз.).
8
Загон для овец (груз.).
9
Родник, ключ (груз.).