Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 110 из 112

Прошло пять минут. Он снова позвонил Дагану, прошла еще пара минут, пока их соединили, и Террел спросил:

— Девушку нашли?

Голос его едва заглушал неровные удары сердца.

— Да. Ее отправили в больницу на Сент-Анн де Бопр, в лечебнице троих арестовали. Там оказался тайный притон.

Рука Террела до боли сжала трубку.

— Что с девушкой?

— Господи, я не знаю, — нетерпеливо бросил Даган. — Состояние неважное — это все, что мне сказали.

19

На дорожке перед отделением скорой помощи больницы Сент-Анн де Бопр стояли две полицейские машины. Над широким входом крутилась мигалка, в стороне с опущенной наклонной рампой стояла белая «скорая».

Патрульные разговаривали с санитарами, сестра заполняла бланки у регистрационной стойки. Обычная атмосфера привычного, но неспешного напряжения. Яркий свет, покрытый резиной пол, запах антисептиков — арена, где жесточайшие трагедии разыгрывались перед медсестрами, практикантками и полицейскими — аудиторией, которую трудно чем-нибудь удивить. Они могли наблюдать за драмой, сострадать и все-таки находить время думать о выходных и перерывах на кофе.

Террел кивнул полицейским и спросил сестру:

— Конни Блейкер… как она?

Та взглянула на него и улыбнулась.

— Привет, Сэм. Я думаю, она под кислородом. Были проблемы с дыханием. В чем дело? Ты и сам неважно выглядишь.

— Ничего, где она?

— Внизу в зале. В неотложной.

— Спасибо.

Террел повернул в широкий белый коридор. Он знал все больницы в городе, и во всех ему случалось пить кофе и шутить с медсестрами, ожидая, когда умрет пострадавший в аварии или несчастном случае, а когда все кончалось, звонить, чтобы напечатать краткую заметку с сожалением, что чья-то жизнь оборвалась.

Сейчас все было иначе. Высокий лысеющий врач вышел из отделения интенсивной терапии, и Террел схватил его за руку.

— Девушка, которую только что привезли… Как она?

— Неважно. Вы ее друг?

— Да, друг.

Доктор снял очки и протер их полой белого халата. Без очков он выглядел гораздо моложе, глаза были добрые, ясные и умные.

— Ей вкололи довольно большую дозу морфина. Полагаю, сегодня утром. Потом она провела день в палате для буйных. В мокрых простынях с головы до пят. Сейчас она совершенно не в себе. Я бы сказал, до смерти напугана. А морфин подействовал на дыхательные центры.

— С ней все будет в порядке?

— Я не знаю. Сказал бы — да, но с некоторыми оговорками. Мы даем ей кислород и нейтрализатор морфина. А сырость ей будет теперь сниться в кошмарах. Ей понадобится помощь.

— Да, конечно.

— Почему полиция не обращает внимания на места вроде этой больницы? Там работают мошенники от медицины, у которых не больше права лечить больных, чем у двухлетнего младенца. Впрочем, тот хотя бы не навредит. Это не так бессердечно и жестоко. Почему их не прикроют?

— Я не знаю.

— На футбольных матчах полно полицейских, приветствующих местную команду и разгоняющих драчунов. Почему их не пошлют туда, где они нужнее?

— Может, и такой день придет.

— Я удивлюсь.

— Не сомневаюсь. Когда я могу ее увидеть?

— Во всяком случае, не раньше, чем через два часа. Если хотите, можете оставить записку.

— Спасибо, я оставлю номер телефона у дежурного.

— Ей нелегко пришлось; будьте с ней помягче.

— Не беспокойтесь.

Когда Террел вошел в приемную, открылась дверь напротив и вошел фотограф из «Кол Бюлетин» — Рики Карбони. Положив большой фотоаппарат на пол, он заметил Террела.

— Сэм, дружище, как дела?

Рики, газетчик-ветеран, был крупным мужчиной с темными глазами и широкой теплой улыбкой.

— Где девушка?

— Ты имеешь в виду Конни Блейкер?

— Да, как она? Готова стать звездой?

— Она не в форме, еще пару часов съемка не получится.

— Тогда придется подождать. Карш велел сделать снимок любой ценой.

— Карш? Какого черта ему нужно, Рики?

— Не спрашивай меня. Или спрашивай, если хочешь, но не жди вразумительного ответа. Карш изорвал экстренный выпуск на мелкие кусочки. Пропало все, за исключением каких-то ему нужных данных. И весь народ сидит за новым выпуском, собирает все вместе. Я удивился, увидев тебя, — думал, ты тоже работаешь. Там все в сборе — Уильямс, Такерман, все фотографы. Разве ты не рад повариться в этом котле? Подумай о жалких маленьких людишках, просыпающих свою жизнь, когда есть шанс посуетиться в темноте. А я пока что поищу, чем бы развлечься. Не волнуйся.

— Конечно.

Сэм вышел, к нему повернулся один из полицейских.

— Мы едем, Сэм, тебя подбросить?

— Спасибо, я возвращаюсь в редакцию.

— Это по пути. Ты спешишь? Смит так и рвется прокатиться с сиреной, уж больно он это любит.

— Нет, я не спешу.

Террел сел в патрульную машину и закурил. Он выразился точно: увидеть Карша он совсем не спешил. Но придется. Еще один раз…

В отделе городских новостей горел свет, атмосферу там можно было охарактеризовать как истерическое напряжение; люди кишели у столов и копировального аппарата, рядом редактор инструктировал фотографов, которых явно только что выдернули из постели.

Террел остановился на пороге и оглядел людей, готовивших номер. Обычно вечерний экстренный выпуск сдавался в запуск к трем, когда все расходились. Но сегодня все были здесь: Уильямс восседал за столом городских новостей, Такерман горбился у приемника полицейского радио, в углу курили основные репортеры дневной смены.

Карш стоял сразу за Уильямсом, поставив ногу на стул, и настойчиво убеждал в чем-то Олли Уилл ера. Время от времени он поглядывал на часы над головой. Майк выглядел прекрасно в элегантном темно-синем костюме с цветком в петлице. Лицо и глаза его горели напряжением, хорошим возбуждением. Террелу было ясно, что он заражал бодростью весь коллектив редакции. Он ухватывал каждую фразу; несмотря на кажущийся хаос, ничто не ускользало от его внимания.

Террел бросил пальто на стул и пошел к Каршу и Уиллеру. Сквозь огромное окно за их спинами был виден город, сиявший редкими огнями высоких зданий. Большая часть горожан давно мирно спала.

Уиллер, первым увидевший его, воскликнул:

— А вот и Сэм! Где ты был, Сэм?

Карш обернулся, быстрая легкая улыбка осветила его лицо.

— Ты как раз вовремя. Я хочу, чтобы ты дал главный материал — со всеми подробностями в хронологическом порядке. Не трать сил на Совет по парковкам, просто упомяни о нем, как будто читатели все знают. Они узнают, когда прочтут заметку Олли. Он делает по этой грязной истории специальный сюжет.

— Я начинаю, Майк, — поправил Олли.

— Ну, давай, — сказал Карш, глядя на Террела и держась сугубо по-деловому. — Брайдуэл час назад сделал заявление; признал все преступления, включая то, когда несколько лет назад выпустил пса без поводка. Мэр не продержится дольше того момента, когда начнется сессия муниципалитета. Они разбиты, Сэм. Вчистую.

— И от меня ты ждешь большой и горячей истории? — Террел закурил и щелчком отбросил спичку. — Все откровенно и беспощадно, все до конца?

— Конечно. Коррупция в верхах вздувает наш тираж куда сильнее, чем преданные песики и добренькие старые учителя.

Карш говорил в прежней язвительной манере, не подавая виду, что было что-то сверх громкой, но обычной рутинной истории, способной украсить текущий номер.

— Начни сейчас же, — сказал он. — У нас есть полчаса до запуска.

— А как мне это излагать? — холодно поинтересовался Террел. — Как подать образ Майка Карша? Или убрать его в тень? Как прикажешь живописать тебя, одной рукой обнимающего Айка Селлерса, а другой тянущегося к общественному корыту?

Карш вздрогнул.

— Без метафор, пожалуйста. Не порти удачную историю. А мою роль подай так, как есть. Никакого камуфляжа, — но и не зарывайся. Строго придерживайся темы. Эден Майлз убил громила по фамилии Раммерски, — слова Карша падали с монотонностью метронома, — Раммерски нанял Айк Селлерс. Колдуэла подставили. Все как и почему. Возьмись за дело и забудь о литературных красивостях.