Три цвета надежды

- Я же не самоубийца, чтобы схватываться с человеком, который, я знаю, в боевых искусствах превосходит меня на две-три головы.

- А я не самоубийца, чтобы схватываться с человеком, чья гвардия превосходит мою в двадцать-тридцать раз. – Они улыбнулись друг другу.

- Значит, ты утверждаешь, что войну мне вести будет не с кем?

- Это факт.

- Если вести поиск вслепую, то будет трудно, но когда имеешь датчики… - Джиён коварно щерился. – Бегущие с корабля крысы укажут дорогу, как нить Ариадны.

- В золотых нет крыс, Джи, не пытайся ввести меня в заблуждение, - скрывая напряжение и закрадывающееся сомнение, махнул рукой Ёнгук. – Ты хочешь, чтобы я начал проводить чистки и трясти своих людей? Чтобы у нас начался разлад? Бесполезно. Я знаю все твои номера, Дракон, и заслуга тут уже не Наташи или каких-то Джессик… - юрист опять подался чуть вперед, понизив свой басистый голос: - Это твои люди покупаются и продаются. Кроме денег их ничего не волнует. Отсюда и все твои потаённые страхи, которые есть, как ни крути. Иначе зачем тебе пытаться нас ослабить? А золотыми, к счастью или огорчению, рождаются, а не становятся, поэтому пробудить в них алчность невозможно. Разве реально заставить золото стать медяком?

- Прежде верили в существование философского камня, способного обращать один металл в другой…

- Но для этого нужен хороший алхимик, да? – Ёнгук бросил одноименную карту буквально из рукава. Джиён нахмурил брови. Он не успел заметить, когда эти ловкие руки прибрали карту к себе.

- Есть и другие способы выманивать ваше доблестное рыцарство, если ты не веришь в двуличных товарищей.

- Наши близкие? – Ёнгук пожал плечами. – Большая половина из нас сироты, у которых никого нет. А те, у кого кто-то есть… тронь мою семью, Джи, попробуй, - мужчина продолжал улыбаться, как ни в чем не бывало. – Я не из тех, кто ломается. Я могу остаться совершенно один, но я порву на маленькие кусочки всю твою многосотенную свору, потом расщеплю тебя на сочащиеся кровью и болью атомы. Мы с тобой в этом похожи. До конца будем делать то, что считаем правильным, что бы ни случилось. К слову, в твою браваду, что тебе наплевать на Дами, я не поверил ни разу. Теперь и я знаю, кто твои родители, а они, так сложилось, на нашей территории. И прежде, чем ты успеешь предпринять что-то серьёзное, я успею нанести удар. Тебе этого хочется?

- Как ловко ты чешешь языком… я ни слова не сказал о том, что собираюсь кому-то причинять зло.

- В отличие от тебя, меня не затрудняет озвучивать свои мысли.

- Ладно уж прикидываться простачком, Бан. Чего ты сам добиваешься? Вы устроили осенью такое побоище в Нью-Йорке, что о нем даже здесь говорили. И ты притворяешься миролюбивым?

- Они первыми начали… - состроив обиженную мордочку, сообщил адвокат.

- Я и этому должен поверить? Ты столько лет сотрудничал с Тэяном, что я о тебе тоже кое-что знаю. Ты та ещё сволочь, Ёнгук. Ты убиваешь, продаёшься, работаешь на того, кого выберет твоё чувство выгоды… в какой из всех моментов своей биографии ты стал золотым? Когда участвовал в изнасилованиях? Или когда под лицемерной дружбой сдавал криминальных авторитетов органам? Или когда сдавал неугодных чиновников и полицейских бандитам? Или когда пытал и убивал, чтобы добыть нужные сведения? Среди этого всего ты нашёл себя, как пацифиста?

- Там ещё взломы и грабежи были… - расплылся Ёнгук. – Но я только организатор! Лично не участвовал особо…

- И почему же ты пытаешься создать видимость какого-то доброго и нужного человека, борца за справедливость?

- Ну хуй его знает, я так вижу, - развел он руками. – Со стороны виднее, конечно. – Джиён вздохнул, устало, но без надменности взглянув на оппонента. Проведя рукой по столешнице, он опустил её вниз, но не успела она упасть до конца, как взметнулась обратно с пистолетом. Ёнгук недоумевающее округлил глаза. Их обоих обыскали на наличие оружия гангстеры из Гонконга! Неужели они продались Джиёну и переметнулись на его сторону? Дракон улыбнулся.

- Как видишь, у тебя бы не получилось со мной разделаться, даже если бы ты попытался. Дерусь я хуже тебя, но реакция у меня достаточная, чтобы достать этот прелестный ствол, который заранее сюда принесли польстившиеся на деньги типы. Деньги не стоит недооценивать, Гук. Они более вездесущи, чем горстка верных людей. Я вижу удивление на твоём лице. Нет, триада не попрала принципы честного судейства, и пятизвездные тут ни при чем. Дело в том, что «Венецию» и «Марину Бей» - мою родную золотую жилу в Сингапуре, строила одна и та же американская организация, связанная с американской мафией**. У меня там множество хороших знакомых, поэтому мне не составило труда подстраховаться, зная каждый закуток и тайные входы и выходы, которыми можно воспользоваться без разрешения, и даже без осведомления Александра и его свиты… - засмеявшись, он опустил дуло. – Но я не собираюсь тебя убивать, Гук. Ты мне нравишься.

- От этого заявления моё очко сжалось ещё сильнее, - заметил тот, расслабившись немного. – А вот я тебя не люблю, Джи. Но уважаю, - признал он от всего сердца. Дракон поднялся, смело отложив пистолет. Более того – в пределы досягаемости юриста.

- Пойдём, а то нас потеряют и начнут переживать. Я так понимаю, мы разобрались, что каждый из нас ответит прилюдно по поводу поднятого вопроса?

- Ищущий чужого губит своё, - вместо точного ответа процитировал афоризм Ёнгук.

- Да-да, не помню, в какой легенде, но эту фразу написали на чаше, сделанной из черепа погибшего правителя.

- Никто не бессмертен. Погибают и самые богатейшие, и самые знатные, и самые праведные. – Оба бандита встали у выхода. – Ради чего ты живешь, Джиён?

- Ради чего? Ради чего… не знаю, Гук. Живу и живу. Не ставлю перед собой глобальных целей, не забиваю себе голову лишним. Бывает когда тянет порассуждать о смысле и поискать что-то особое, значимое, но в результате это наскучивает, надоедает, и никак не меняет жизнь. Есть люди, которые считают, что главное – это любовь, и при этом никогда не были любимы и не любили по-настоящему. Есть люди, которые считают, что важнее всего – деньги, но при этом до смерти влачат жалкое существование с минимальным заработком. А я не возвожу на трон ничего, и имею всё. Что толку ставить цели и создавать идеалы? Смыслом является то, что я имею сейчас. То, чем я живу – это и есть то, ради чего я живу.

- Понимаю… когда-то и я так жил.

- Что же изменило порядок вещей?

- Смысл нашёл меня сам, - Ёнгук пропустил Дракона вперед. Они вышли в коридор, по которому навстречу шла та официантка, которую они прогнали прочь для уединенной беседы. Покосившись на эту малазийскую девушку, Гук поймал её взгляд и нашёл там то, о чем и подумал. Не дав ей пройти мимо, он резко схватил её за руку. Та испугано пискнула. Мужчина дернул её за юбку, которая подалась вверх и обнажила плотно сидящую на бедре повязку, прижимающую к коже небольшой нож. Выхватив его, поскольку не имел при себе никакого оружия, Ёнгук поднял захваченное оружие и поднёс его к лицу официантки. Девушка вылупилась на лезвие, задрожав, как тростник. Её округлившиеся, выпученные глазища метнулись к Джиёну. Тот и не шевельнулся, чтобы предпринять что-либо. – Я не в состоянии запоминать лица всех продажных людей, - произнес Ёнгук и, прижав нож к щеке официантки, вдавил его. Та заскулила от боли, но громче издавать звуки боялась – лезвие могло впиться ещё глубже. Нож рассёк щеку от внешнего уголка глаза до подбородка. Гук отшвырнул его и отпустил свою жертву, которая тут же приложила ладони к кровоточащему надрезу. – А вот так я никогда не ошибусь, кто ты, если попадёшься вновь. Плохо продавать людей, девочка, очень плохо, - сурово погрозил он ей пальцем и пошёл дальше. Улыбаясь, Джиён тоже продолжил путь. Пешки никогда не имели ценности в больших играх.