Страница 78 из 94
После выступления соловецкого игумена царь мог бы поступить с ним так же, как с казанским архиепископом Германом, человеком куда более влиятельным. Но он не сделал этого. Высшее духовенство было до крайности »раздражено отставкой митрополита Афанасия и изгнанием Полева. Опричная дума не осмелилась вторично вмешаться в церковные дела. На отношение опричной думы к Филиппу оказал влияние также тот факт, что одним из ее руководителей был опричный боярин Ф. И. Умной-Колычев, двоюродный брат соловецкого игумена. Однако решающее значение имело все же не это. В вопросе о кандидатуре Колычева царь вынужден был сделать уступку церковной оппозиции и более могущественным политическим силам, которые стояли за её спиной. Сам соловецкий игумен, не располагавший связями и влиянием бывшего царского духовника митрополита Афанасия, едва ли мог выступить против опричнины, если бы его требование не было поддержано земским боярством и дворянами.
По крайней мере два источника различного происхождения сообщают о крупнейшем выступлении земщины против злоупотреблений опричнины. Первый из них — Сказания Шлихтинга, написанные в Литве в начале 70-х гг. XVI в., второй — летописец московского происхождения начала XVII в. Шлихтинг исполнял роль переводчика во время бесед царского лейб-медика с его друзьями, членами опричного руководства. Информация Шлихтинга исходила из «первых рук» и отличалась большой достоверностью[1441]. Московский, так называемый Пискаревский летописец, возник в значительно более позднее время. Сведения Шлихтинга исходили из опричнины. Пискаревский летописец следовал традиции, сложившейся в земщине[1442].
По свидетельству летописца, опричнина вызвала крайнее озлобление в земщине, «бысть в людех ненависть на царя от всех людей и биша ему челом и даша ему челобитную за руками о опришнине, что не достоит сему быти»[1443].
Летописец отметил, что в выступлении участвовали «все люди» земщины. Но он не называет даты выступления. Этот пробел позволяет заполнить подробный и в целом достоверный рассказ Шлихтинга. Согласно Шлихтингу, в 1566 г. более трехсот знатных лиц из земщины, в числе их придворные царя явились во дворец, заявили протест против бесчинств и злоупотреблений опричников и потребовали упразднения опричнины. В своей челобитной царю фрондеры заявили примерно следующее: «Все мы верно тебе служим, проливаем кровь нашу за тебя. Ты же за заслуги воздаешь нам такую благодарность. Ты приставил к шеям нашим своих телохранителей (опричников. — Р. С.), которые из среды нашей вырывают братьев и кровных наших, чинят обиды, бьют, режут, давят, под конец и убивают»[1444].
Выступление церковной оппозиции и нескольких сотен знатных лиц из земщины породило острый политический кризис, выход из которого правительство Грозного искало в новых репрессиях. Опираясь на опричное войско, царь жестоко подавил фронду, впервые объединившую все недовольные элементы земщины. По его приказу все челобитчики подверглись аресту и были водворены в тюрьму. После пятидневного дознания опричники учинили над ними суд и расправу. Несколько земских, дворян были четвертованы, другим урезали язык[1445]. Вскоре после казни русские послы сделали в Литве следующее разъяснение насчет этой меры: «а учнут говорите про князя Василия Рыбина и про Карамышева и им (послам. — Р. С.) говорите: государь милостив, а лихих везде казнят: про тех государь сыскал, что они мыслили над государем и над государскою землею лихо, и государь, сыскав по их вине, потому и казнити их велел»[1446].
В официальных документах названы имена только двух жертв, опричнины. Имена прочих жертв невозможно установить, за одним исключением. Опричники Таубе и Крузе передают, что вместе с князем В. Пронским и И. Карамышевым был казнен К. Бундов (Burdna)[1447].
Автор «Истории о великом князе Московском» князь А. М. Курбский знал о массовом выступлении дворян против опричнины. Но его рассказ отличается недостоверностью. По словам Курбского, в один день с князем В. Пронским опричники перебили будто бы до двухсот земских дворян[1448]. Более достоверен рассказ литовского хрониста А. Гваньини, имевшего возможность уточнить некоторые из данных Шлихтинга. По Шлихтингу, опричники подвергли многих челобитчиков торговой казни[1449]. Гваньини добавляет, что опричники избили батогами 50 человек[1450]. Все прочие челобитчики числом более 200—250 человек были освобождены после пятидневного тюремного заключения без всякого наказания[1451].
П. А. Садиков первый установил, что все трое казненных в 1566 г. дворян были видными участниками собора, и на этом основании высказал предположение о массовом выступлении против опричнины членов Земского собора[1452].
A. А. Зимин признал это предположение вполне обоснованным и подкрепил его указанием на Пискаревский летописей[1453]. Но П. А. Садиков и А. А. Зимин значительно ослабили свою аргументацию тем, что полностью игнорировали связь между выступлением членов собора и протестом против опричнины Филиппа Колычева и стоявших за его спиной сил. Не подлежит сомнению, что Колычев не мог бы выступить против опричнины и получить затем митрополичью кафедру без поддержки со стороны земской Боярской думы и священного собора. Но именно дума и духовенство играли руководящую роль на Земском соборе. В выступлении против опричнины участвовали царские «придворные», бояре и более трехсот знатных дворян, принадлежавших к наиболее активному политически слою земщины. Именно этот слой руководил деятельностью Земского собора.
На связь между выступлением Филиппа и земской фрондой указывают некоторые современники и очевидцы событий. Опричники Таубе и Крузе утверждали, что дворяне B. Ф. Пронский, И. Карамышев и К. Бундов подверглись казни после выступления Филиппа и в связи с этим выступлением[1454]. Таубе и Крузе допустили путаницу в своих хронологических выкладках и смешали воедино протесты Филиппа до его избрания и после избрания на митрополию. Но связь событий они уловили, по-видимому, верно.
Филипп прибыл в Москву в тот момент, когда земская оппозиция, объединившая все недовольные элементы земщины, готовилась вручить царю петицию и добиться от него отмены опричнины. Именно благодаря этому обстоятельству соловецкий игумен смог занять твердую позицию в вопросе об опричнине. Выступление Филиппа имело место в ближайшие недели после роспуска Земского собора, поскольку Филипп, во-первых, не присутствовал на соборе, закрывшемся 2 июля, и, во-вторых, уже 20 июля вынужден был отказаться, от своих требований[1455]. Вероятно, в этот же период против опричнины выступили триста знатных лиц из земщины. Трудно представить, чтобы фрондирующие дворяне отправились к царю после открытой капитуляции митрополита и всего духовенства, и так же невероятно, чтобы Филипп мог выдвинуть свои требования после кровавой расправы с фрондерами.
Опричные репрессии испугали высшее духовенство и вынудили Филиппа публично отречься от своих требований. Царь сменил гнев на милость лишь после того, как Колычев полностью согласился с его главным условием, чтобы после избрания в митрополиты Филипп «в опришнину и в царской домовный обиход не вступался», «а митропольи бы не оставлял»[1456].
1441
См. выше, стр. 58—60.
1442
См. выше, стр. 63—64.
1443
Пискаревский летописец, стр. 76. (Курсив наш. — Р. С.).
1444
А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 38—39.
1445
А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 39.
1446
Наказ русским послам был составлен около ноября 1566 г. (См. Сб. РИО, т. 71, стр. 465).
1447
G. Hoff. Указ. соч., стр. 13
1448
«И другаго княже Пронское Василии, глаголемого Рыбина, погубил. В той же день и иных не мало благородных мужей нарочитых воин, аки двести, избиенно, а неции глаголют и вящей». (РИБ, т. XXXI, стр. 285).
1449
А. Шлихтинг. Новое известие, стр.. 39.
1450
См. Sarmatia Europea discriptio... Alexandri Gwagnini veronesis. Krakow, 1578, Moschoviae discriptio, Fol. 31—32.
1451
А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 39.
1452
П. А. Садиков. Очерки, стр. 29.
1453
А. А. Зимин. Опричнина, стр. 203.
1454
G. Hoff. Указ. соч., стр. 13.
1455
СГГД, ч. I, № 193, стр. 557.
1456
СГГД, ч. I, № 193, стр. 557. Со своей стороны Грозный признал за Филиппом право «совета», которым издавна пользовались московские митрополиты.