Страница 59 из 94
Пока территория опричнины была сравнительно невелика и армия не превышала тысячи человек, опричный двор не отличался многочисленностью. Но по мере включения в опричнину новых уездов численность опричной армии значительно увеличилась. Вместе с тем расширился состав опричного двора, поставлявшего командные кадры для опричной армии. По свидетельству Шлихтинга, имевшего доступ к опричному двору, царь держал к осени 1570 г. до восьмисот опричников[1084].
Городовые дети боярские служили поуездно. Они составляли основную массу опричного дворянского ополчения. Поскольку на долю «двора» приходилось первоначально около 300 человек из тысячи, а может быть, и значительно меньше, на долю городовых детей боярских приходилось никак не менее 700 человек. К концу опричнины число их возросло в несколько раз[1085].
После утверждения указа об опричнине правительство вызвало в Москву дворян трех опричных уездов: Суздальского, Можайского и Вяземского и произвело генеральный смотр[1086]. Им руководила специальная опричная комиссия составе первого боярина А. Д. Басманова, князя А. Вяземского и П. Зайцева. Во время смотра четверо «старших» дворян из каждого уезда должны были после особого допроса и под присягой показать перед комиссией происхождение рода уездных служилых людей, рода их жен, указать также с какими князьями и боярами они вели дружбу и т.д.[1087] В опричнину царь приказал зачислить лишь тех, против кого у него не было подозрения и кто не был дружен с князьями и боярами. Они стали его людьми, «опричниной»[1088].
О принципах отбора служилых людей в опричнину одинаково рассказывают столь различные авторы, как царь Иван, Курбский, Штаден, Таубе и Крузе. Курбский повествует, что царь, учредив опричнину, собрал вокруг себя «человеков скверных», вместо «нарочитых», т. е. знатных людей[1089]. Штаден называл служилых опричников «новодельными господами, которые должны бы быть холопами тем прежним»[1090]. Таубе и Крузе презрительно писали о них же, как о «нищих и косолапых мужиках»[1091]. Насквозь проникнуть аристократическими предрассудками, сам царь Иван горько сетовал на то, что вынужден из-за боярской измены приближать к себе в опричнине худородных дворян-страдников. «...По грехом моим учинилось, — писал он опричному думному дворянину В. Грязному,— и нам того как утаити, что отца нашего князи и бояре нам учали изменяти, и мы и вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды»[1092].
По замыслам опричного правительства, привилегированное дворянское войско должно было стать надежным орудием в борьбе с феодально-аристократической оппозицией. Ввиду этого при наборе опричной тысячи предпочтение оказывалось худородному провинциальному дворянству. Показателем социального лица опричнины может служить командный состав тысячи. Когда осенью 1565 г. опричные отряды были посланы против татар, ими командовали воеводы князья А. П. Телятевский, Д. И. и А. И. Хворостинины, князь Д. И. Вяземский и М. З. Белкин[1093]. Несмотря на свои княжеские титулы, никто из опричных воевод не принадлежал к знати. Телятевский был помещиком из Ярославля и происходил из обедневшей ветви князей Микулинских. По словам В. Б. Кобрина, Хворостинины были родом малознатным, хотя и не захудалым[1094]. Вяземские служили по Костроме в, низшем разряде дворян, «литве дворовой». Согласно Разрядам, в Полоцком походе воевода Телятевский командовал сторожевым отрядом в 1016 человек, голова Д. И. Хворостинин возглавлял отряд в 200 человек[1095]. Остальные воеводы вообще не упоминались в доопричных разрядах. Козельский дворовый Белкин принадлежал к неродословному дворянству и даже в опричном разряде писался без отчества[1096].
По мнению Г. Н. Бибикова и В. Б. Кобрина, специально исследовавших состав опричного двора, опричная армия была укомплектована в значительной части за счет местных дворян тех уездов, которые были взяты в опричнину[1097]. Эта точка зрения встретила возражения со стороны А. А. Зимина. «Создавая свой опричный корпус, — пишет он, — Иван IV руководствовался не служилой и земельной связью того или иного сына боярского с опричными уездами, а совершенно другими мотивами»[1098]. Свой вывод А. А. Зимин основывает на следующем расчете. Из 157 учтенных им опричников, служивших в 50-х гг. в составе «старого» двора, только 33 вышло из военно-служилых корпораций пяти опричных (для 1565 г.) городов, «подавляющее большинство опричников, следовательно, происходило из земских уездов, а не из опричных (как думал Г. Н. Бибиков)»[1099]. Мнение А. А. Зимина никак нельзя признать убедительным. Во-первых, за всё время существования опричнины в ней служило несколько тысяч дворян, между тем А. А. Зимин оперирует данными лишь о 157 лицах. Во-вторых, командные кадры опричнины (к которым относились учтенные А. А. Зиминым лица) комплектовались на основе персонального отбора, т. к. царь и члены опричной комиссии отбирали на опричную службу лишь известных им, наиболее надежных и опытных лиц из старого командного состава. Очевидно, этот принцип комплектования был вовсе неприменим к служилой мелкоте, нескольким тысячам провинциальных детей боярских, которые составили основную массу опричного войска. Очень немногие из них были лично известны царю и членам опричной думы. В-третьих, А. А. Зимин полностью игнорирует свидетельства современников, в качестве очевидцев подробно описавших массовые наборы служилых людей в тех уездах, которые во шли в опричнину[1100].
Согласно указу об опричнине, царь принял к себе на службу 1000 дворян, «и поместья им подавал в тех городех с одново, которые городы поймал в опришнину»[1101]. Задача испомещения опричных людей разрешалась двояким способом. Местные дворяне (а они составляли основную массу и сохраняли свои старинные поместья в данном уезде и получали «додачу», т. е. дополнительное земельное обеспечение. Как свидетельствуют Таубе и Крузе, принятым в опричнину дворянам полагалось от 50—60 до 100 четвертей (гуфов) земли[1102].
«Иногородние» дворяне (начальные люди и пр.) получали поместья в опричных уездах в свой полный оклад, н зато лишались своих старых поместий в других уездах.
Вопрос о землевладении опричных служилых людей решался, по-видимому, в строгом соответствии с старинными удельными традициями. Теми же традициями руководствовался царь Иван при наборе дворян в «удел» в период кратковременного «царствования» Симеона Бекбулатовича в 1575—1576 гг. «А которых людишок приимем, — писал князь Иван Московский Симеону, — и ты б, государь, милость показал, вотчинишок у них отнимати не велел, как преж сего велося у удельных князей», «а ис поместьишок их им... всякое их рухлядишко пожаловал, велел отдати, и людишок их, не ограбя, велел выпустити»[1103].
1084
А. Ш л и х т и н г. Новое известие, стр. 61.
1085
По мнению В. Б. Кобрина, к началу 70-х гг. в опричном войске было не менее 4500—5000 дворян и детей боярских. Собственно «двор» составлял лишь небольшую часть опричного войска. Напомним, что в 50-х годах в состав государева двора входило примерно 3000 человек, в то время как общая численность дворянского ополчения превышала 20—25 тыс человек. (См. ТКТД, стр. 6; Витебская старина, т. IV, стр. 32—с С. М. Середонин. Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI в. СПб., 1891, стр. 13).
1086
G. Hoff. Указ. соч., стр. 7. Пересмотр служилого землевладения в опричных уездах тянулся, вероятно, много месяцев. Еще в конце марта 1565 г. некоторые земские дворяне из названных уездов участвовали в поручительстве за И. П. Яковлева. Среди них были девятнадцать вязьмичей, один дворянин из Суздаля, пять — из Малоярославца, трое — из Козельска и трое — «поместье в Медыни». (См. СГГД, ч. I, № 184, стр. 508-510).
1087
G. Hoff. Указ. соч., стр. 7.
1088
G. Hoff. Указ. соч., стр. 7.
1089
Курбский. Сочинения, стр. 322
1090
Г. Штаден. Записки, стр. 102.
1091
Послание Таубе и Крузе, стр. 35.
1092
Послания Ивана Грозного, стр. 193.
1093
Разряды, л. 333.
1094
В. Б. Кобрин. Состав опричного двора, стр. 79.
1095
Витебская старина, т. IV, стр. 38; Разряды, л. 288 об.
1096
Разряды, л. 333; ДРВ, т. XIII, стр. 383. В одном из Разрядов, вероятно, по ошибке записано имя М. Безнина. (См. Синбирский сборник, ч. I, стр. 17).
1097
Г. Н. Бибиков. К вопросу о социальном составе опричников, стр. 13; В. Б. Кобрин. Социальный состав опричного двора, стр. 8.
1098
А. А. 3 и м и и. Опричнина, стр. 356—357.
1099
А. А. Зимин. Опричнина, стр. 356—357.
1100
См. выше, стр. 258.
1101
ПСРЛ, т. XIII, стр. 395.
1102
См. G. Hoff. Указ. соч., стр. 7. В издании Хоффа текст Послания совершенно отличен от списка Эверса в переводе М. Г. Рогинского. В нем значится: «и если опричник происходил из простого рода и не имел по наследству ни пяди земли, то великий князь давал ему тотчас же сто, 50, 60 гуфенов земли и денежное жалование». Ср. перевод М. Г. Рогинского: «и если опричник происходил из простого или крестьянского рол и не имел ни пяди земли, то великий князь давал ему тотчас же сто, двести или 50—60 и больше гаков земли». (Послание Таубе и Крузе, стр. 35). По-видимому, опричники были подразделены на несколько статей. Опричник Штаден пишет, что был причислен к служилым людям «четвертой степени». Благодаря покровительству Басмановых он был уравнен с начальными опричными людьми, князьями и боярами. (Г. Штаден. Записки, стр. 124, 130, 134).
1103
См. Челобитная князя Московского царю Симеону 30 октября 1575 г. —РИБ, т. XXII, стр. 76—77.