Страница 39 из 94
Считая Данию крупнейшей морской державой в Прибалтике, Россия искала прочного союза с ней. В июле 1562 г. в Можайске был подписан русско-датский союзный договор, по которому царь Иван признал владением Дании остров Эзель и прибрежную провинцию[705]. Русско-датский союз был успехом скорее датской, нежели русской дипломатии. Россия не могла извлечь из него никаких выгод. В начавшейся шведско-датской войне естественным союзником Дании стала Литва.
Русская дипломатия пошла на уступки Швеции и Дании в Ливонии с единственной целью создания широкой антилитовской коалиции. Этого Москве не удалось достичь, зато ее усилия предотвратили образование широкой антирусской коалиции и тем самым создали относительно благоприятные условия для борьбы с противником «номер один» —Литвой и Польшей.
Со времени столкновения с литовцами под Венденом в 1560 г. военный конфликт между Россией и Литвой приобретал все более опасные масштабы. Летом 1561 г. московские воеводы предприняли поход на Венден и вышли на побережье Рижского залива[706]. Центр военных действий был перенесен в Южную Ливонию, находившуюся под властью Литвы. В ответ литовский гетман Н. Радзивил разорил Юрьевский уезд и после пятинедельной осады взял замок Тарваст[707]. Литовцы не пытались удержать занятый замок. Царь же велёл разорить Тарваст, ставший предметом русско-литовского спора[708].
Успех литовцев ободрил ливонское рыцарство. 28 ноября 1561 г. магистр ордена Кетлер подписал соглашение с королем Сигизмундом-Августом. Владения Ордена окончательно перешли под власть короля. Литовские войска заняли всю Южную Ливонию, на территории к западу от Двины образовалось вассальное Курляндское герцогство, объявленное леном литовской короны.
Захват Литвой большей части ливонских земель положил конец колебаниям московского правительства. В Москве окончательно взяли верх сторонники «большой войны» с Литвой. Срок русско-литовского перемирия истекал в марте 1562 г., и Москва решила использовать это обстоятельство для вторжения в литовские пределы. Предав забвению предостережения Адашева, новое руководство приняло решение, которое оказало заметное влияние на ход и исход Ливонской войны. Кровавая двадцатилетняя война с Литовско-Польским государством потребовала от России громадного напряжения всех ее материальных и моральных ресурсов. Конечным результатом ее было тяжелое военное поражение и расстройство экономики.
В марте 1562 г. царские воеводы произвели нападение на окрестности Орши и Могилева, а затем разорили Витебск. К лету вся русская армия была сосредоточена на литовской границе для наступления в глубь Литвы. Вторжение не состоялось из-за набега татар на Мценск[709]. Вскоре же в окрестностях Невеля произошло первое крупное полевое сражение между русскими и литовскими войсками, не имевшее решительного исхода[710]. В декабре 1562 г. русская армия была вновь собрана на литовской границе, на этот раз в Великих Луках. Главной целью наступления был избран Полоцк, крупнейшая пограничная литовская крепость, закрывавшая кратчайшие пути из Москвы на Вильно, столицу Литовского великого княжества.
Ввиду крайне преувеличенных представлений о численности дворянского ополчения России полезно привести точные данные разряда Полоцкого похода 1562—1563 гг. В походе участвовала преобладающая часть вооруженных сил тогдашней России: 18105 дворян и детей боярских (в их свите служило до 20—30 тысяч вооруженных холопов), 7 219 стрельцов и казаков и, наконец, 6 222 служилых татарина. Общая численность ополчения составляла 31 546 человек, а вместе с вооруженными холопами — до 50—60 тыс. человек. Не менее многочисленными были вспомогательные силы армии, обеспечивавшие перевозку артиллерии и обозов[711].
5 января 1563 г. в Великие Луки прибыл Грозный. Через неделю многочисленная русская рать выступила к Полоцку. Из-за отвратительного состояния дорог армия подвигалась вперед невероятно медленно[712]. Чтобы преодолеть расстояние в 150—180 км, ей понадобилось более двух недель. Неширокая полоцкая дорога не могла вместить всей массы войск и обозов. Армия ежечасно застревала в лесных теснинах среди болот. Под конец полки утратили всякий порядок, пехота, конница и обозы перемешались между собой, и движение вовсе застопорилось. Порядок был восстановлен с большим трудом. Царь с приближенными самолично разъезжал по дороге и «разбирал» людей в заторах. Самым деятельным его помощником был расторопный обозный воевода князь А. И. Вяземский, впервые обративший на себя внимание царя.
В первых числах февраля русская армия приступила к правильной осаде Полоцка. Полоцкий гарнизон насчитывал около двух тысяч человек при 20 орудиях. В помощь Полоцку литовское правительство спешно, направило гетмана Н. Радзивила с 3 400 жолнерами. Радзивил остановился в 7 милях от города, но оказать помощь осажденным не решился[713].
Огнем тяжелой артиллерии воеводы разрушили укрепления полоцкого острога и вынудили литовцев отвести все свои силы в Верхний замок. Ночью 10 февраля полоцкий гарнизон предпринял вылазку и попытался захватить русские батареи. Однако боярин И. В. Большой Шереметев с передовым полком отбил вылазку и «втоптал» литовцев в замок. Во время перестрелки Шереметев был контужен и его место занял боярин князь Ю. И. Кашин[714]. 11 февраля князь В. С. Серебряный, в подчинение которого была передана вся тяжелая артиллерия, приступил к расстановке батарей внутри сожженного острога против главной крепостной башни Полоцка «Темных ворот»[715]. В ночь на 13 февраля князь В. С. Серебряный приказал главному «нарядному воеводе» (начальнику артиллерии) князю М. П. Репнину подвергнуть крепость методическому обстрелу[716]. В течение двух суток русская артиллерия бомбардировала город днем и ночью, «без опочиванья»[717]. На рассвете 15 февраля князь В. С. Серебряный сообщил царю, что пушечным огнем удалось поджечь крепостную стену у больших ворот и что за мок горит во многих местах. В тот же час Серебряный донес, что полоцкие воеводы сдали городское знамя и заявили о капитуляции[718]. Под утро литовцы покинули горящий город и сдались на милость победителя. Только польские роты находившиеся в крепостной башне, продолжали отчаянное сопротивление. Поляки сложили оружие лишь после того как воеводы именем царя пообещали им свободу[719].
На третьи сутки после капитуляции царь Иван торжественно въехал в Полоцк. Не желая ссориться с Польшей, он щедро одарил и отпустил на родину четырех пленных польских капитанов и 500 польских солдат[720].
Русские не тронули православное население Полоцка. Зато все горожане литовского происхождения были уведены пленными в Россию. Самая жалкая участь постигла местное еврейское население. Благочестивый царь, отслужив молебен в честь победы над безбожными «люторами», велел истребить всех полоцких евреев[721]. В Литве первоначально отказывались верить сообщениям о таком невероятном варварстве[722].
705
ПСРЛ, т. XIII, стр. 342.
706
ПСРЛ, т. XIII, стр. 332—333; Псковские летописи, т. II, стр. 241; Разряды, л. 279.
707
Сб. РИО, т. 71, стр. 236; ПСРЛ, т. XIII, стр. 339.
708
Псковские летописи, т. II, стр. 241.
709
ПСРЛ, т. XIII, стр. 340—343.
710
Под Невелем воевода Курбский с армией в 15 тысяч человек безуспешно атаковал четырехтысячный отряд литовцев с десятком полевых орудий. Битва имела неопределенный исход: «с обеих сторон потерноулися, — замечает летописец, — и языков наши взяли оу них». (См. Псковские летописи, т. II, стр. 243). Будучи ранен, Курбский отказался возобновить атаки на другой день битвы, за что будто бы заслужил упрек со стороны младшего воеводы кн. Ф. И. Троекурова. (См. Хроника Бельского.— Витебская старина, т. IV, стр. 158; Разряды, л. 285). В Москве были недовольны исходом невельской битвы. «Како же убо под градом нашим Невлем, — писал царь Курбскому два года спустя, — пятьюнадесять тысяч четырех тысеч не могосте победити, и не токмо убо победисте, но и сами от них язвени едва возвратишася, сим ничто же успевшу?». (Послания Ивана Грозного, стр. 56).
711
По Псковской летописи, посошная рать, пешая и «коневая», насчитывала будто бы 80 900 человек. Согласно литовским источникам, только на перевозках осадной артиллерии русские использовали 40 тысяч крестьян. (См. Псковская летопись, т. II, стр. 244; Витебская старина, т. IV. стр. 119).
712
Даже в победных русских реляциях отмечено, что «путное шествие» к Полоцку было «нужным и тихим». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 350).
713
Витебская старина, т. IV, стр. 121, 122; М. Любавский. Литовско-русский сейм. М., 1901, стр. 637.
714
Витебская старина, т. IV, стр. 53.
715
В ведении Серебряного находился «весь наряд стенной» (стенобитные орудия) и «верхний» (мортиры), включая Кашпарову пушку, Павлин, Орел и т. д. Некоторые из осадных пушек стреляли ядрами весом до 20 пудов. Из всех больших пушек только две были переданы в полк И. В. Меньшому Шереметеву и одна, старая, — кн. Ю. И. Кашину.
Польские и немецкие артиллеристы, бывшие в Полоцке, утверждали, что за всю свою жизнь ни в одном государстве они не видели таких больших орудий, какие были у царя. По их словам, в осаде участвовало 150 орудий, из них 36 метали зажигательные смеси. (Витебская старина, т. IV, стр. 122). Самую большую стенобитную пушку тащили будто бы 1040 посошных людей. (Там же, стр. 119).
716
Согласно Разрядам, воевода кн. В. С. Серебряный ночью 13 февраля начал «бити по городу по всему не с одново места изо всего наряду и из верхних пушек из вогненых». (См. Витебская старина, т. IV, стр. 54).
717
«И из наряду, — отмечает летописец, — во многих местех вкруз города стены пробили, и ворота выбили, и обламки з города позбили и людей из наряду побили, якоже ото многаго пушечнего и пищального стреляния земле дрогати и в царевых... полкех». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 356).
718
Витебская старина, т. IV, стр. 54. Согласно летописи, в ночь перед капитуляцией Полоцка царь послал к городу стрельцов, которые подожгли крепостную стену, после чего полочане сдались. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 357). Официозный летописный рассказ составлен был так, чтобы приписать победу царю. Решительное предпочтение следует отдать подлинным документальным записям Разрядного приказа, сделанным во время похода. Решающую роль под стенами Полоцка бесспорно сыграла артиллерия. Этим обстоятельством объясняется то, что потери русской армии были ничтожны: 4 сына боярских, 15 вооруженных слуг, 66 стрельцов.
719
См. Сб. РИО, т. 71, стр. 368.
720
ПСРЛ, т. XIII, стр. 364; Витебская старина, ч. IV. стр. 122.
721
Как передает летописец, «которые были в городе (Полоцке. — Р. С.) жили люди жидове, и князь велики велел их и с семьями в воду в речноую въметати, и оутопил их». (См. Псковские летописи, т. II, стр. 244). В те же дни татары рубили головы монахам-монахам-бернардинцам(См. Донесение 9 марта 1563 г. — Витебская старина, т. IV, стр. 122).
722
Хроника Бельского. — Витебская старина, т. IV, стр. 157.