Избранное

Избранное

БОЛЬ И НАДЕЖДА

О творчестве Самуила Гордона

Самуила Гордона неустанно влекла дорога. Он наделен неспокойной душой. Постоянно был там, где происходят очень важные процессы в жизни еврейского народа, в судьбах советского народа вообще. Вот он в Крыму, где возникли еврейские деревни. Результат — его первая книга «Между Азовским и Черным», вышедшая в 1934 году; Еврейской автономной области посвящены его книги «Патриоты», «Биробиджанские старожилы».

Еврейским переселенческим селам в Крымской степи посвящена повесть «У виноградника».

Виноградник, который фашистские изверги превратили в кладбище, — не просто символ. Он был и остался горькой, ужасающей реальностью. Те, кто восстанавливал разоренный колхозный виноградник, ежедневно как бы ходили почтить могилы.

Герой повести Мейлех, который остался один-одинешенек из всей родни, не в состоянии понять: как могут люди работать на винограднике среди могил? Но он твердит одно — нельзя забывать, оставшиеся в живых обязаны жить и строить.

В середине шестидесятых годов Самуил Гордон, исполненный болью и надеждой, отправляется в длительное путешествие по бывшим еврейским местечкам Украины. Он искал то, что уцелело от гитлеровского нашествия, и пытался заглянуть в послевоенную судьбу тех, кто начал новую жизнь на пепелищах.

Он шел от местечка к местечку, радовался каждой вновь построенной хатке, вновь появившейся семье, каждому родившемуся ребенку, искал то многообещающее возрождение и продолжение, которое страстно стремился увидеть и о котором не переставал мечтать. Часто стоял со щемящим сердцем у глиняных рвов, у братских могил, где лежали загубленные люди.

Обо всем увиденном и пережитом им рассказано в волнующих путевых картинах «Местечки».

И еще много лет жило в нем увиденное во время этого путешествия. Скоро появились повесть и пьеса под названием «Переулок Балшема», роман «Вечная мера», в котором с большой художественной силой описаны те же военные, героические и трагические, события.

Послевоенное время принесло с собой колоссальные изменения в жизнь советского народа. То же самое произошло и в еврейской среде. Острый глаз Самуила Гордона точно подметил, как некоторые местечки вырастают в города, а в иных случаях городок превращается в село. Это подсказало писателю совершить новые поездки, искать своих героев на новом месте, на целине, на самых разных стройках и заводах. Потому что если целина, как говорит один из героев, по-еврейски тоже целина, то Тольятти по-еврейски — тоже Тольятти и Печора по-еврейски — тоже Печора. И нет такого юга и севера, запада и востока, где в великом интернациональном сплетении не было бы и еврейских рабочих, инженеров, ученых. И появляются новые романы и рассказы, в которых писатель показывает советского еврея в тесном содружестве с русскими, украинцами, казахами, узбеками и другими, представленными так, как они выглядят в реальной жизни, со всеми радостями и горестями, со всеми проблемами.

Странствуя по местечкам, автор заезжал и в Погребище, где прошло его трудное детство и где повеяло на него множеством воспоминаний, вызвавших яркий образ Дины, героини романа «Цалел Шлифер».

…Дина, Дина!.. Местечковая красавица, чистая и гордая Суламифь. Почему вы с Цалей — два влюбленных сердца — должны были, как блуждающие звезды, скитаться по стране врозь? Только Ярошенковский лес, узенький мостик, тихие вечера да звездное небо остались свидетелями ваших немногих счастливых часов…

И эти захватывающие и волнующие лирические картины, которые мы носим в себе с детства!.. «Восходящее солнце в ближнем лесу, склоненные вербы у тихой зеленеющей речки, легкая пыль, что оставляют после себя пробегающие деревенские подводы…» А потом… Та ночь, та единственная ночь, когда они до рассвета просидели на крылечке возле их дома.

Когда через несколько лет я прочел повесть «Единственная», мне стало жаль, что Самуил Гордон расстался с местечками и вместе со своими героями перебрался в город. А кто она, эта Лина, которая чаще всего находится в командировках, живет в разных гостиницах, ждет писем от мужа и дочери и ходит в кино с заместителем главного инженера местной электростанции Михаилом Ефимовичем?

Прочитав повесть заново, я увидел в Лине Дину нового времени. Это — Дина семидесятых годов, когда женщины заняли более важное место в обществе, стали более самостоятельны, более образованны, приобрели богатый жизненный опыт, но остались такими же честными и чистыми в своих чувствах.

В следующих своих произведениях художник ставит женщину в самые разные, порой очень сложные ситуации, показывает неисчерпаемую силу человеческого духа. Такова Цирл из романа «Вечная мера», которая в невообразимых условиях сберегла в себе человека, Ада из повести «Стрела и лук». В яркой галерее женских образов, созданных автором, Ада из повести «Стрела и лук» занимает особое место.

Прежде всего хочется подчеркнуть исключительную тонкость, с которой писатель ведет это весьма интригующее повествование. Он избежал двух крайностей: повесть не превратилась в историю о дорожном романе, своего рода легком флирте, и не зазвучала чистым морализированием.

Преступление и наказание… Это зависит от нравственных норм, с которыми человек живет на земле, от того, что́ он считает преступлением и какое наказание сам для себя выбирает. Герой повести «Прощение», доцент горного института Урий Гаврилович Аншин, почувствовав, что совершил дурной поступок, обидел своего хорошего друга, шахтера Илью Савельевича Лесова, с которым познакомился в северном шахтерском поселке. Кажется, мелочь: он пригласил Лесова на свой пятидесятилетний юбилей через год, не думая, что тот и в самом деле может приехать. Но Илья Савельевич приехал и позвонил с вокзала. В доме Аншина было полно гостей, высоких и обыкновенных. И вместо того чтобы пригласить Лесова к себе немедленно, он, по совету жены, пригласил его па послезавтра. А через минуту спохватился, что поступил дурно, не по-человечески. Аншин оставляет гостей, мчится на вокзал, но уже не застает его. Он пишет Илье Савельевичу одно письмо за другим, но ответа не получает. Содеянная несправедливость преследует его все время, и в самые страшные дни своей жизни, когда ему кажется, что он умирает, единственная забота его — тот долг, который он должен выполнить перед смертью. И уже не оправдываться, а просить у Лесова прощения. Поэтому он сам отправляется в нелегкий путь, чтобы лично выпросить прощение у своего друга. Но… Он опоздал. Илья Савельевич умер. И у Аншина появляется чувство, что он тоже отчасти виноват в смерти друга.

Повесть «Прощение» — произведение глубокого философского замысла, написана ярко, с большим мастерством. Автор проникает в тайники человеческой души. И как в большинстве произведений Самуила Гордона, лейтмотивом повести является: «сохранить человека в человеке. В этом суть человеческой жизни».

Размах романа «Весна» (1966) намного шире, чем сам намеченный конфликт. В нем отражается общественно-политическая жизнь нашей страны в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов. События, которые советский народ воспринял с воодушевлением и уверенностью в завтрашнем дне. В этой новой атмосфере разворачиваются события романа, который рассматривает вечный во всех произведениях Самуила Гордона вопрос: кто ты, человек, на что ты способен и как ты поведешь себя, когда жизнь преподнесет тебе настоящее испытание?

Главный герой Алик, поступивший на днях в институт, и горячо любимая им девушка Шева едут в троллейбусе. Оба они видят, как вор лезет к какой-то женщине в карман. Алик делает вид, что не замечает этого, а Шева, схватив вора за руку, получает удар ножом под сердце. Шеву отправляют в больницу, Алик возвращается к себе на дачу, где родители готовят торжество ко дню его рождения. Это, собственно, завязка романа, вокруг которой автор показывает разные характеры.