Ночной мятеж

Я спросил, есть ли у Мередитов своя летающая машина. Они ответили, что у них пока нет таковой. Но они могуг сделать телезаказ, и рано или поздно они получат машину. Либо новую, либо подержанную.

На следующий день Круин снова встретился с Мередит. После нового разговора с девушкой он поднялся по лестнице на свой флагманский корабль, прошёл в свою каюту и вызвал Джузика.

— Капитанам привести корабли и экипажи в полную боевую готовность! — приказал Круин.

— Что-нибудь случилось, сэр?

— Я приказываю объявить состояние боевой тревоги! — в гневе проревел Круин. — Вот тогда мы и посмотрим, случилось что-нибудь или нет!

Круин снял шлем и со злостью бросил его на стол.

Джузик вышел. Он вернулся не скоро. Весь его вид выражал растерянность и крайнее беспокойство.

— Разрешите доложить: восемнадцать человек отсутствуют, сэр, — мрачно отрапортовал он.

— Как долго их нет?

— Одиннадцать из них сегодня дежурили в утренних нарядах.

— Значит, остальные семь отсутствуют со вчерашнего дня?

— Боюсь, что это так.

— И никто не счёл нужным доложить мне об этом?

— Так точно, сэр, — после некоторого замешательства ответил Джузик.

— Обнаружили ли вы ещё что-либо, о чём я не был поставлен в известность?

Джузик молчал, видимо не решаясь сказать правду.

— Я жду вашего ответа!

— График дежурства нарушается регулярно. Эти люди опаздывают не в первый раз.

— Сколько капитанов кораблей знали об этом, но не доложили мне?

— Девять, сэр. Четверым из них я приказал явиться к вам для объяснения.

— А где остальные пять?

— Они в числе отсутствующих, сэр, — ответил Джузик и облизнул свои пересохшие от волнения губы.

— Вот как?! Что же, тем, кто оказался на месте, повезло. Остальные виновны в дезертирстве перед лицом врага. Наказание может быть лишь единственным.

— Так точно, сэр! Но, принимая во внимание обстоя…

— Никаких обстоятельств! Единственное наказание — смерть.

Круин с нервозностью ждал возвращения отсутствующих. Просто необходимо расстрелять их! Это будет хорошим уроком для других. А что, если они не вернутся? Наверное, в эти минуты они наслаждаются компанией, пищей, смехом в чьём-нибудь доме. Посмотреть бы на них сейчас: что осталось от печати космоса на их лицах? Какой огонь горит в их глазах? Если они не вернутся, кого он будет наказывать? Какое-то странное чувство завладело Крупном. Он смотрел в иллюминатор. Скоро он увидит, как в сопровождении конвоя на площадку опустится первый нарушитель. Где-то глубоко в лабиринтах его души зародилась новая, неожиданная для него самого, идущая вразрез со всеми его представлениями о долге надежда, что они всё-таки не вернутся.

Даже если один из них вернётся, это будет означать медленную чёткую поступь взвода, сухие команды: «Цельсь!» и «Огонь!» А потом Сомир выйдет вперёд, и раздастся выстрел милосердия.

Чёрт побери этот устав!

Около двенадцати часов вечера в каюту Круина буквально ворвался Джузик. Он тяжело дышал. Потолочное освещение резко обостряло и углубляло черты его худого лица.

— Сэр, должен вам доложить, что наши люди выходят из повиновения!

— Что такое? — угрожающе сказал Круин. Его тяжёлые брови сошлись на переносице.

— Они узнали, что виновные предстанут перед судом, — еле переводя дух, продолжал Джузик. — И они знают, какое наказание ожидает провинившихся.

— Так что же?

— Дезертировало ещё много человек. Они ушли предупредить других, чтобы те не возвращались.

— Так!.. — криво ухмыльнулся Круин. — И часовые их пропустили?

— Десять часовых ушли с ними.

— Десять? — переспросил Круин. Он резко встал и вплотную подошёл к Джузику. — Сколько же всего ушло?

— Девяносто семь, — ответил он.

Круин схватил шлем и решительно надел его на голову.

— Это больше чем целый экипаж. Если так будет продолжаться дальше, к утру у нас не останется ни одного человека, — сказал он, пристёгивая к поясу ещё одну кобуру с пистолетом. — Мы немедленно взлетаем.

— Взлетаем?

— Да, взлетаем. Весь отряд. Мы выйдем на устойчивую орбиту, и тогда уже никто не сможет дезертировать. А там я продумаю обстановку и приму решение относительно дальнейших действий.

Ночную тишину распорол надрывный вой сирены флагманского корабля. Замигали сигнальные огни. За кольцом пепла испуганно раскричались проснувшиеся птицы.

Медленно, с подчёркнутой важностью Круин спустился по трапу своего корабля. Он окинул взором тысячеголовый строй подчинённых. В ярком свете прожекторов лица слились в одно огромное белое пятно. Командиры кораблей и их помощники выстроились справа и слева сзади командующего.

— После трёх лет преданной службы родине, — высокопарно начал Круин, — несколько человек оказались изменниками. Среди нас появились слабые духом люди, которые не в состоянии выдержать напряжения нескольких дней, которое отделяют нас от окончательной победы. Пренебрегая долгом, они не повинуются приказам, заводят сомнительные отношения с нашими врагами и стремятся воспользоваться низменными благами в ущерб остальным членам экспедиции.

Круин бросил на толпу взгляд, полный угрозы и осуждения.

— Придёт тот час, когда они будут наказаны со всей строгостью, — продолжал он. — Среди вас есть лица, не менее виновные в дезертирстве, но пока ещё не уличённые в преступлении. Этих людей я могу разочаровать: им уже не придётся до конца проявить свою неверность.

Мы покидаем поверхность планеты и выходим на устойчивую орбиту. Это означает продолжительную работу без сна и отдыха, за что вы должны благодарить тех, кто пошёл на предательство.

Круин помолчал и добавил:

— Всё ли ясно?

Один человек над тысячью.

Тревожная тишина.

— Приготовиться к отлёту! — резко приказал Круин и повернулся к своему кораблю.

В этот момент навстречу ему с криком: «Спасайтесь, Круин!» — бросился капитан Сомир. Он выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в воздух.

Многоголосый рёв людей за спиной Круина нарастал подобно шквалу. Круин схватился за рукоятки пистолетов и резко обернулся. Но он больше не слышал ни выстрелов, ни яростного рёва. Что-то невыносимой тяжестью сдавило ему голову, земля придвинулась навстречу ему; он раскинул руки, как бы ища опору, и погрузился в бездонную тьму.

Чуть тлеющие остатки сознания улавливали нечто похожее на тяжёлый топот ног, отдалённые крики людей и глухие удары, которые сотрясали землю под неподвижным телом Круина.

Потом он почувствовал, как кто-то льёт ему на лицо воду.

Круин с трудом сел, обхватил руками раскалывающуюся от боли голову. Первое, что предстало перед его глазами, был кусок неба, прорезанный лучами восходящего солнца. Вот он увидел перед собой Джузика, Сомира и ещё нескольких человек. Их лица были в синяках и ссадинах. Одежда порвана и вся в грязи.

— Их было слишком много, — услышал Круин голос Джузика. — Вы не приходили в сознание всю ночь.

Круин тяжело поднялся.

— Сколько человек убито?

— Ни одного. Мы стреляли поверх голов. Всё равно было слишком поздно.

— Поверх голов? Разве оружие для того, чтобы стрелять поверх голов?

— Не так-то это просто, — сказал Джузик с едва уловимой ноткой вызова в голосе. — Особенно когда перед тобой товарищи.

— Вы тоже так считаете? — резко обратился Круин к остальным.

Капитаны смущённо поддержали Джузика, а Сомир сказал:

— Мы просто не успели ничего сделать. Нашей ошибкой было то, что мы проявили колебание. А когда человек колеблется…

— Оправданий быть не может. Вам был дан приказ, и вы должны были выполнить его, — обрезал его Круин. Его взгляд был полон презрения. Подбородок угрожающе выпятился вперёд. — Вы не соответствуете своему званию. Можете считать себя разжалованными. Убирайтесь от меня!