Страница 28 из 142
Фолькманн отхлебнул горьковатого мате и посмотрел на детектива.
— Вы хотите сказать, что те, кто убил Эрнандеса и девушку, не собирались их ограбить.
— Si. Думаю, мы можем отбросить версию обычного неудавшегося ограбления. К тому же девушку не изнасиловали. Нужно отмести все лишние мотивы. Итак, я считаю, что, с учетом данных вашего отчета, Руди и девушку, вероятно, убили по другим причинам. Грабитель забрал бы все деньги, золотое кольцо и часы, если ему не помешали. Эту версию я отбрасываю. Никто ничего не слышал, и тела обнаружили только в семь утра. Кроме того, следует учитывать то, как были совершены убийства. Это не обычные убийства. Чтобы убить человека вот так, настолько жестоко, вспоров ему живот ножом, нужно быть немного безумным. Понимаете, о чем я? Поэтому я не думаю, что мотивом было ограбление. Их просто собирались убить. Кроме того, есть еще одна зацепка. Руди занял у одного своего знакомого оборудование. Этого человека зовут Торрес, он работает техником в компании, производящей электронные устройства. Когда Руди не вернул ему оборудование, тот пришел в редакцию газеты, и там ему сказали о том, что Руди убит. Тогда он пришел к нам.
Девушка подалась еще немного вперед, а Фолькманн спросил:
— А что это за оборудование?
Затянувшись, Санчес медленно выпустил дым.
— Это специальное электронное оборудование, которое позволяет прослушивать и записывать речь на большом расстоянии. Оборудование было японским и очень дорогим — крошечный микрофон-передатчик и высокочастотный приемник. Вы наверняка слышали о таком оборудовании, сеньор. Руди взял его за два дня до убийства. Мы допросили Торреса. Он сообщил нам, что спрашивал у Руди, зачем тому оборудование. Тот сказал — для trabajo clandestino… тайной операции.
Санчес взглянул на девушку, чтобы удостовериться, правильно ли он выразился. Судя по всему, она его поняла. Он посмотрел на Фолькманна, и гринго спросил:
— Руди больше ничего не сказал Торресу?
— Ничего. Он не сказал ему ни куда он идет, ни зачем ему оборудование. Сказал только, что вернет его в целости и сохранности через день. Оборудование мы не нашли. Его не было ни в доме девушки, ни в машине Руди, ни в его квартире. Возможно, оно осталось там, где Руди им пользовался, если он им вообще пользовался. А может быть, оно сейчас у тех, кто убил его и девушку. Или же они его уничтожили. — Санчес, помолчав, посмотрел на Фолькманна и мягко сказал: — Я думаю, что Руди использовал оборудование за сутки до того, как его убили. — Санчес постучал пальцем по папке, лежащей на столе. — Это отчет, который прислали ваши сотрудники… Ну, насчет людей, на которых работал Родригес, занимаясь контрабандой… Возможно, Руди считал, что сможет записать их разговор, получить больше информации, чтобы закончить статью. Но эти люди… они нашли его. И убили. И девушку тоже. Может быть, она как-то помогала Руди или просто была свидетелем происшедшего. Но это только моя… моя teoría… мое предположение. Но что-то тут не сходится, вы понимаете?
Кивнув, Фолькманн спросил:
— А что вы можете рассказать о Родригесе?
— Норберто Родригес был контрабандистом. Его тело было обнаружено в городе две недели назад. Наши судмедэксперты утверждают, что его сбила машина. Машина уехала, не остановившись. Свидетелей не было. Мы думали, что это несчастный случай, о котором не сообщили — может быть, это был пьяный водитель. Или какой-нибудь преступник. Наши информаторы знают, о чем сплетничают в любом притоне. Однако про Родригеса они ничего не выяснили. Судя по вашему отчету, вполне вероятна и другая причина его смерти. Эти люди, на которых он работал… возможно, они убили его.
— А чем занимался Родригес?
— Он был не самым оголтелым преступником, занимался контрабандой — переправлял товар от поставщиков продавцам, совершая перелеты на стареньком самолете ДС-4. В основном он перевозил грузы в порты Мотевидео в Уругвае или Порто-Аллегре в Бразилии. Впоследствии грузы переправлялись в Европу и Америку.
— Речь идет о наркотиках?
Санчес кивнул.
— Да, конечно о наркотиках. А еще о том, на чем тоже можно неплохо заработать. Золото. Драгоценности. Леопардовые шкуры. Родригес был одним из лучших. По крайней мере, так говорят. Он был очень, очень хорош. — Санчес позволил себе улыбнуться. — Он был настолько хорош, что мы его так и не поймали.
Фолькманн ослабил узел галстука. Жара в маленькой комнатке становилась невыносимой, даже несмотря на вентилятор. Отхлебнув ароматного мате, он поставил чашку на стол — вкус был очень резкий.
— А вы говорили с друзьями Родригеса, его знакомыми, или теми, кто, возможно, работал вместе с ним?
— Настоящих друзей у Родригеса не было. Он почти всегда работал один. А что касается тех, кто его нанимал, то он никому ничего не рассказывал. В таком деле каждое лишнее слово — верная смерть. — Санчес помолчал. — Однако есть один человек, с которым он иногда работал. Его зовут Сантандер, он тоже контрабандист. Мы пытаемся найти его, но пока безуспешно. — Санчес пожал плечами. — А даже если мы и найдем Сантандера, он, возможно, ничего и не знает. Родригес никогда не любил рассказывать что-либо о людях, с которыми он работал.
— А вы говорили с коллегами Руди из газеты и с его друзьями? — спросила Эрика. — Может быть, он посвятил кого-нибудь из них в свои дела?
Санчес помотал головой.
— Они ничего не знают о статье, которую писал Руди. Мы проверили стол Руди и сейф в редакции газеты «Ла-Тард». И его квартиру. Там не было ничего, что могло бы иметь отношение к этой статье. И фотографий, о которых вы говорили, тоже не было. Там не было ничего, что могло бы нам помочь.
— Руди сказал, что хранил все самое важное в надежном месте.
Санчес быстро взглянул на Фолькманна, перевел взгляд на Эрику и кивнул.
— Si, сеньорита. Я читал об этом в полученном отчете. Вчера я связался со всеми банками в Асунсьоне. В одном из банков у Руди Эрнандеса был счет. А вот банковской ячейки у него не было. Ни в одном банке. Сейчас мы проверяем банки под Асунсьоном — на всякий случай. Но это займет какое-то время. — Он внимательно посмотрел на девушку. — Я прочитал отчет, присланный сотрудниками сеньора Фолькманна, но мне бы тоже хотелось задать вам несколько вопросов. Руди что-нибудь рассказывал о доказательствах, которыми он располагал?
— Нет.
— Он не намекал, где находится это безопасное место?
Эрика Кранц покачала головой.
— Он сказал только, что у него мало доказательств. И что материалы хранятся в безопасном месте. Вот и все. В безопасном месте.
— Тот пожилой мужчина на фотографии, которую показывал вам Руди… Вы не могли бы его описать?
Девушка закусила губу, задумавшись.
— Фотографировали с большого расстояния, и снимок получился не очень четкий. Он старый, лет семидесяти. И очень худой. Вот и все, что я помню.
Детектив кивнул.
— Я распоряжусь, чтобы фотографию Руди показали всем банковским служащим, с которыми говорили мои сотрудники, — на тот случай, если Руди использовал чужое имя. Руди больше ничего не говорил? Хоть чего-нибудь, за что можно было бы зацепиться?
— Нет, я в этом уверена.
Санчес постучал пальцем по папке с переводом отчета Фолькманна. Зацепка там была: Эрнандес и Родригес следили за мужчинами у какого-то дома, то, что Родригес сказал Эрнандесу. Это наводило на определенные мысли. Хоть какой-то след! Он снова посмотрел на девушку.
— А этот дом… — начал Санчес, — Руди не говорил вам, где он находится в Асунсьоне?
— Нет. Мне очень жаль, но я не знаю.
— А что насчет того места, где снимали? Вы ничего не помните?
— Это был сад, а может быть и парк. Я не уверена.
— На заднем плане ничего не было?
Эрика покачала головой.
— Ничего примечательного. Деревья, возможно, и свободное пространство. Но я не уверена.
Санчес снова кивнул, взглянул на часы и погасил сигарету. Повисло долгое молчание. Все вопросы были заданы. Говорить было больше не о чем. Не о чем — до того момента, когда вернутся его сотрудники, да и то в том случае, если им повезет. Жара в маленькой комнатке стояла нестерпимая. Санчес уже собрался было положить папки в ящик стола, считая встречу завершенной. Однако, помедлив, снова посмотрел на девушку.