Страница 118 из 142
А затем…
Он нащупал что-то твердое. Нащупал скобу, потом вторую, а потом и оружие. Его пальцы коснулись рукоятки «узи», и он с удовольствием ощутил прикосновение холодного твердого металла. Фолькманн услышал, как смертоносное стрекотание «Хеклера и Коха» внезапно прекратилось — стрелявший вытащил магазин и перезарядил пулемет.
Извернувшись, Фолькманн заглянул в багажник и увидел, что «узи» удерживается на скобах двумя полосками резины, сорвал их и вытащил оружие, надеясь, что оно заряжено.
Он выхватил «узи» как раз тогда, когда автомат снова застрекотал. Фолькманн откатился за машину, ударившись о землю. Он слышал, как пули бьются об автомобиль, прошивая металл. Фолькманн перекатился вдоль машины, сжимая пальцы на затворе, а потом ухватился за рукоятку.
Вокруг него о землю бились пули, а он установил режим автоматической стрельбы и покатился вправо.
Человек с «Хеклером и Кохом» шел к нему, не прекращая стрелять. Фолькманн прицелился и нажал на курок.
«Узи» застрекотал в его руках.
Пули впились в грудь мужчины, и он, изогнувшись, стал исполнять чудовищный танец смерти, а потом рухнул на землю, но Фолькманн все еще жал на курок.
Щелк!
Магазин опустел.
Наступила тишина.
Фолькманн выпустил из рук «узи», встал и посмотрел на окно склада. Никакого движения за разбитым стеклом не было, но он слышал стоны и крики о помощи.
В этот момент он услышал рев мотора и увидел включившиеся фары машины, стоявшей слева от него.
Бэк сидел в машине и, наблюдая за всем происходящим, ругался.
Все пошло не так, а ведь начиналось хорошо, и казалось, что у них все получится. Он видел, как Кляйнс упал под огнем пуль, видел, как мужчина бросил свое оружие и, встав, вышел из-за простреленной машины.
Бэк завел мотор «фиата» и включил фары.
Нащупав на сиденье автомат, он вдавил в пол педаль газа, и «фиат» рванул вперед.
Фолькманн услышал визг шин, и его ослепил свет фар несущейся на него из сумерек машины.
Восемьдесят метров.
Семьдесят.
Шестьдесят.
Он дернулся, когда внезапно слева от него по асфальту застучали пули и куски асфальта разлетелись во все стороны.
Пятьдесят метров.
Сорок.
«Фиат» приближался к нему из мрака, и фары горели, словно безумные глаза дикого животного. Фолькманн ничего не видел, ему казалось, что он ослеп.
Разряженный «узи» лежал в пяти метрах от него, а мозг Фолькманна бешено работал. Все его тело было мокрым от пота.
Подняв руку, он прикрыл глаза, защищаясь от яркого света, и увидел пистолет-пулемет «Хеклер и Кох» рядом с трупом расстрелянного им мужчины. Он рванулся к нему, упал на землю и, перекатываясь, преодолел последние пять метров. Руки обхватили оружие, когда еще одна пулеметная очередь вскрыла асфальт слева от него, а «фиат» сменил курс и снова понесся в его направлении.
Тридцать метров.
Двадцать.
Сжимая в руках автомат, Фолькманн перекатился вправо, прицелился и нажал на спусковой крючок в тот самый момент, когда «фиат» въехал в свет прожекторов на набережной.
Автоматная очередь разбила левую фару и левую часть лобового стекла, ставшего белым в свете прожекторов, но машина продолжала двигаться, бешено виляя из стороны в сторону. Фолькманн увидел лицо водителя за разбитым стеклом. Он продолжал стрелять. В последний момент Фолькманн отпустил курок, перекатился вправо и снова стал стрелять, чувствуя, как оружие трясется в его руках. Пули изрешетили лобовое стекло машины.
Вторая очередь размозжила водителю голову, разбросав мозги по подголовнику кресла. «Фиат» занесло влево, и лишившаяся управления машина проехала мимо Фолькманна. Послышался скрежет металла о металл, — автомобиль врезался в полицейскую машину. Потом взорвался бензобак, и серые сумерки рассеяло оранжевое пламя.
Фолькманн прикрыл глаза, его окатило волной жара. Усилием воли заставив себя встать, он побежал к складу, а за его спиной плавился в огне металл, валил густой дым.
Свет в изрешеченном пулями кабинете все еще горел, но признаков жизни не было.
И тут через окно он увидел, что поднимается какая-то фигура. Это был Орсати. Кровь струилась по его лицу, рукой он прикрывал рану на голове, пытаясь прислониться к стене.
Внезапно все вокруг ожило.
Завыли сирены, и через секунду набережная озарилась призрачным синим светом. Из ниоткуда вынырнула полицейская машина и, завизжав тормозами, остановилась. Фолькманн поставил «Хеклер и Кох» на предохранитель и бросил оружие на землю. Упав, оно задребезжало.
Два карабинера вышли из машин, держа пистолеты наизготовку. Пригнувшись, они направили оружие на Фолькманна, а сами изумленно разглядывали разгромленный склад и груды покореженного металла.
Они бросились вперед, не зная, кто их враг, а Фолькманн медленно поднял руки и сцепил их за головой.
Послышался вой сирены, и показалась вторая полицейская машина, а за ней еще одна. Из машин выпрыгивали копы, вытаскивая на ходу пистолеты. Вскоре вой сирен затих, и стали слышны резко отдаваемые команды и крики. Вспышки света вырывали из темноты фигуры полицейских, сновавших повсюду.
СТРАСБУРГ. 16:03
Двое мужчин вышли из лифта в пустой коридор.
Один из них нес чемоданчик. За двадцать секунд они нашли нужный кабинет, рассматривая таблички на дверях.
Фергюсон говорил по телефону, сжимая в руках какой-то документ, когда дверь распахнулась. Он увидел двоих мужчин, у которых в руках были пистолеты с глушителями, и уже открыл рот, чтобы возмутиться.
Четыре пули попали ему в грудь, а две — в голову. Его отбросило назад, и тело ударилось о стену, потащив за собой телефон и бумаги.
Трубка по-прежнему была зажата в его руке, глаза расширились и застыли, из ран текла кровь. Мужчина с чемоданчиком подошел к Фергюсону и хладнокровно всадил еще две пули в голову.
Эти двое находились в кабинете не более двадцати секунд. Один из них просмотрел шкафчики и ящики стола, а второй открыл свой чемоданчик и выставил на бомбе таймер, а затем закрыл чемоданчик и поставил его под стол Фергюсона.
Ни один из них не заметил секретный отчет из Асунсьона, лежавший на полу. По бумаге растекалась кровь.
Один из мужчин выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и по его знаку они оба вышли из кабинета и закрыли за собой дверь.
Эрика сидела в спальне одна.
Петерс задавал ей слишком много вопросов, и она сказала, что устала и хочет прилечь.
Порыв ветра ударил в окно, швырнув в стекло пригоршню снега. Девушка вздрогнула. Она встала, чтобы задернуть занавески, когда услышала шум. Звуки доносились из коридора — чьи-то быстрые шаги.
Она быстро подошла к двери и, открыв ее, увидела, что в гостиной работает телевизор, а Петерс поспешно поднимается с кресла, глядя в направлении коридора. Кровь отлила у него от лица.
— Да что за!.. — воскликнул Петерс.
Он уже потянулся за своим пистолетом, лежавшим на пальто, когда Эрика увидела двоих мужчин с пистолетами в руках — они бросились к Петерсу. Она видела спины этих людей, одетых в светлые плащи.
Петерс схватил свой пистолет, но тут послышался странный свистящий звук, а потом еще и еще. Они палили в Петерса, и пятна, крови начали расползаться у него на груди. Он упал в кресло, его лицо было залито кровью.
Эрика закричала.
«Мерседес» остановился на Кай-Аперже, и мужчина, сидевший рядом с водителем, посмотрел на часы.
Через пятнадцать секунд они оба услышали взрыв, а воздух задрожал от ударной волны. Мужчина кивнул, и водитель выехал на дорогу.
Через несколько минут они услышали вой сирен вдалеке, но ни один из них не обернулся.
И ни один из них не увидел темный автомобиль, неторопливо ехавший за ними метрах в двадцати.
Глава 50