Страница 38 из 123
Ежедневно новые чернокожие герои сменяли старых. К 1968 году Мухаммед Али оставался одним из тех немногих, чей авторитет левые не могли поколебать. И молодежь, и черные восхищались им, когда в 1967 году он был лишен боксерской лицензии за уклонение от призыва. В пьесе «Великая надежда белых» Джеймс Эрл Джонс играл нового героя черных — первого чернокожего чемпиона в тяжелом весе Джека Джонсона. Джонсон не нуждался в оправдании, или, если выразиться в терминах 1968 года, не был негром, и история, в результате которой последовало его изгнание из бокса, казалось, напоминало случай с самим Мухаммедом Али.
То были времена, нелегкие для чернокожих героев, и неудивительно, что частой критике подвергали и Мартина Лютера Кинга. Многие активисты движения за гражданские права, особенно сотрудники Эс-эн-си-си, часто именовали его в шутку «де Лоуд». Начиная с 1966 года активисты Эс-эн-си-си, случалось, прерывали Кинга, когда он говорил или кричал, воплями «Власть черных!». Кинг однажды сказал в ответ: «Если фараон хочет держать своих рабов в повиновении, надо, чтобы они дрались между собой».
Его часто обвиняли в том, что он привлекает к себе больше внимания средств массовой информации, нежели заслуживает. Возможно, это так и было. Он был создан для средств массовой информации и именно благодаря им стал лидером. Иногда он рассуждал о том, как хорошо бы ему жилось, если бы он не оказался вовлечен в борьбу за права человека. Кинг происходил из привилегированной семьи: он был сыном известного в Атланте священника. Ему не довелось родиться в нищете и в условиях дискриминации, с которой он пытался покончить. Он не знал о том, что расизм существует, вплоть до шестого класса, когда его белый товарищ перестал играть с ним, так как они пошли в разные школы.
Будучи докторантом Бостонского университета, он производил впечатление на молодых женщин своим поведением и костюмом: для выпускника университета он одевался непривычно хорошо. Коретта Скотг, его будущая жена, вспоминала: «Он отличался особым обаянием». Она называла это «интеллектуальный джаз». Кинг был маленького роста и казался незаметным, пока не начинал говорить. С самого начала его выбирали на главные роли из-за ораторских способностей, а также потому, что представителям прессы он казался гораздо старше и выглядел более зрелым человеком, нежели был на самом деле. Всего в двадцать шесть лет, будучи новичком в Алабаме, он возглавил бойкот автобусов в Монтгомери.
Он часто говорил, что в жизни у него не было выбора. «Когда я оказался вовлечен в это движение и когда люди начали буквально испытывать вдохновение от сотрудничества, я понял, что выбор ускользает из рук. Люди ждут, что ты возглавишь их...»
Хотя Кинг и родился в 1929 году (на десять лет раньше, чем самые старшие лидеры 60-х, такие как Том Хейден), он мыслил как активист 60-х — мечтал о чем-то большем, нежели один лишь Юг, и о решении более масштабных вопросов, чем проблема сегрегации. Он чувствовал, что весь мир борется за свободу, и видел себя участником этой борьбы.
При Дж. Эдгаре Гувере, которого Элдридж Кливер называл «самым прямолинейным из американцев», ФБР безжалостно преследовало Кинга. Его агенты шпионили за ним, фотографировали, окружали его доносчиками, записывали разговоры. Очевидно, Гувер пытался установить факт связи Кинга с коммунистами и убеждал министра юстиции США Роберта Кеннеди, которому суждено было принять большую часть наихудших своих решений в период «холодной войны», что у него, Кеннеди, есть достаточно оснований одобрить подслушивание телефонных переговоров. Кинг, явно видевший недостатки капитализма и изредка выражавший свое восхищение Марксом, был достаточно осторожен и избегал говорить помногу в таком духе. Когда речь заходила о его формальных отношениях с коммунистами, вся информация сводилась к тому, что он лично знал одного-двух человек, у которых ранее могли быть связи с коммунистами.
Материалы, которые раздобыло ФБР, доказывали лишь то, что преподобный Мартин Лютер Кинг имел постоянные сексуальные связи с большим числом женщин (правда, доказательства были весомыми). Близкие люди время от времени предупреждали его, что движению может быть нанесен ущерб, если эти истории получат огласку. Кинг однажды сказал: «Секс — это способ уменьшить тревогу и беспокойство». Немногие из участников движения могли бросить в него камень, поскольку большинство тоже позволяло себе это удовольствие. «Трахались буквально все», — говорил политический активист Майкл Харрингтон. Но Кинг делал это чаще других. При этом он не преследовал женщин: это они следовали за ним повсюду.
ФБР предъявило фотографии и другие свидетельства, чтобы журналисты могли выбрать их для своих сообщений. Однако никто не хотел публиковать эти истории. В 60-х годах подобные сюжеты считались не соответствующими журналистской этике. В 1965 году ФБР зашло слишком далеко, отправив отпечатанные на машинке сведения о сексуальных похождениях Кинга ему самому и его жене — с примечанием, что у него остается лишь один выход — уйти в частную жизнь.
Но все эти нападки не очень беспокоили Кинга. Куда больше его тревожило сознание, что более никто не верит в ненасилие. В 1967 году он сказал: «Я по-прежнему проповедую ненасилие со всем пафосом, на который способен, но, боюсь, меня никто не слышит». К 1968 году стали заметны его подавленность, постоянные разговоры о смерти и полнота от переедания на нервной почве. Нобелевская премия мира мало порадовала его. Он говорил Ральфу Эбернати: «Возможно, мы просто вынуждены признать, что настал день, когда насилие разразится, и, может быть, мы должны просто сдаться и позволить событиям идти своим чередом. Нация не прислушивается к нам. Может быть, ее внимание привлечет голос насилия».
Кинг говорил, что живет среди «больного народа». Теперь в своих речах он выказывал нездоровое пристрастие к теме смерти. Он сравнивал себя с Моисеем, который вывел свой народ из рабства, но умер на вершине горы в Иордане, когда уже видна была Земля обетованная.
Весной он то и дело наезжал в Мемфис для поддержки забастовки тамошних мусорщиков. За такую работу, как правило, выполнявшуюся чернокожими, платили чуть больше прожиточного минимума, а отпусков и пенсий не полагалось — в общем, чернокожие были обездолены (пример того, как это делалось в Америке). Попытка провести демонстрацию 28 марта обернулась для Кинга катастрофой: участники марша применили насилие, полиция пустила в ход оружие, витрины были разбиты... 3 апреля Кинг вновь возвратился в Мемфис для повторной попытки. Журналисты встретили его саркастическими усмешками. Вечером 4 апреля Кинг остановился в гостинице. Он готовил проповедь, которую собирался произнести на будущей неделе в своем храме в Атланте, где до него проповедовал его отец, — проповедь, озаглавленную «Америка может провалиться в преисподнюю», когда раздался выстрел. Пуля попала Кингу в лицо с правой стороны. Через несколько минут он скончался.
Время насилия действительно пришло, как предсказывал Кинг. По мере распространения новости об убийстве Кинга белым человеком, беглым заключенным Джеймсом Эрлом Рэем, насилие охватило «черные» кварталы в ста двадцати американских городах; по сообщениям, в сорока городах начались беспорядки. Национальная гвардия была направлена во многие города, сожженные и разграбленные. Именно тогда мэр Чикаго Ричард Дейли отдал свой печально известный приказ «стрелять на поражение». Ущерб, нанесенный собственности в «черных» кварталах, исчислялся миллионами долларов. Только в Вашингтоне (федеральный округ Колумбия) погибло двадцать чернокожих. Кинг перестал быть подозрительным «дядей Томом», лауреатом Нобелевской премии: он умер, не дожив до сорока, он был убит белым человеком и наконец стал настоящим чернокожим мучеником. Стоукли Кармайкл сказал: «Теперь, когда они убрали доктора Кинга, пора положить конец этому г...ному ненасилию».
Глава 7
ПОЛЬСКИЙ КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ