Страница 15 из 53
— Китайца этого кличут Тан, сам он из Хайлара, а живёт на реке Ламоря, а сейчас шёл на Олёкму, где у него лодка.
Более Егорыч ни о чём Фрола не расспрашивал. Они вернулись в посёлок. Егорыч открыл контору и, войдя в неё, снял два замка с двери внутри. Открыв дверь, оба вошли в небольшое помещение со столами вдоль стен. Здесь стояли весы, бутыли с кислотой, фарфоровые чашки, совки, покрытые сажей для отдувки золота и другие вещицы для обработки золотого шлиха. В углу стоял железный ящик для золота длиной почти в 2 аршина и высотой чуть менее того. Ящик закрывался встроенным замком, ключ к которому всегда висел на груди у Егорыча. На одном из столов лежала шнуровая книга, в которой фиксировался приход золота по весу от каждого съёма, а также вес самородков. Каждые десять дней подводился итог за декаду и общий итог добычи с начала сезона промывки.
Фрол высыпал принесённое золото на деревянный поддон, отделил самородки, разровнял горку золотого песка в круглый плоский блин и, взяв магнит размером почти в три вершка, закрыл его снизу и боков листом тонкой бумаги. Затем стал касаться закрытой стороной магнита золота, рассыпанного в круг на поддоне.
В нижней части магнита стала образовываться «борода» из прилипших к нему зёрен магнитных минералов. Когда налипшие чёрные частички образовали слой в полдюйма, Фрол перенёс этот магнит на лежавший рядом чистый поддон, положил магнит с налипшими магнитными зёрнами на него, развернул бумагу, закрывавшую бока магнита, на плоскость поддона. Одной рукой придерживая развёрнутую бумагу, другой убрал магнит, подняв его вверх. Потом поднял вверх и бумагу. На поверхности поддона осталась кучка слипшихся магнитных зёрен, извлечённых из золотого шлиха.
По современным понятиям Фролом проводилась магнитная сепарация концентрата. Самородное золото по природе не магнитно, а в процессе промывки и доводки шлиха среди золотин остаются зерна магнитных минералов. Закрывают магнит бумагой для более простого отделения зёрен от магнита. Если бумаги между магнитом и магнитными частицами нет, то очистить магнит от притянутых к нему частичек весьма трудно. Бумага же, не препятствуя притягиванию частиц к магниту, позволяет его мгновенно очистить.
Фрол несколько раз провёл описанную выше операцию и, когда к магниту уже ничего не прилипало, прекратил её. Золото на поддоне заблестело ещё ярче, хотя количество шлиха уменьшилось на размер кучки магнитной фракции, лежавшей рядом.
Плоской мягкой кисточкой обогатитель стряхнул золото на чёрного цвета металлический совок, собрал (опять же кисточкой) золото в кучку вблизи края совка, где не было бортиков (с трёх сторон у этого совка борта высотой в вершок).
Поставив совок на стол, он уселся рядом и, надув щёки, принялся дуть на кучку золотого песка. От кучки под воздействием струи воздуха стали отделяться белого и красного цвета мелкие частички и отлетать к противоположному бортику этого совка. Золотины из кучки отлетали существенно ближе, приблизительно на одну треть расстояния до задней стенки приспособления. Этим приёмом — отдувкой — Фрол отделял золото от тяжёлых немагнитных частиц, которые засоряли шлиховое золото и магнитом не отделялись.
Отдув одну порцию, Фрол кисточкой очень аккуратно стряхнул полоску с золотинами в специальную чашку, а отдутые «лёгкие» частицы, скопившиеся у задней стенки совка, ссыпал в другую. Через час всё шлиховое золото, отделённое от посторонней минеральной примеси, было взвешено. В этот раз сняли почти 10,5 фунтов металла, да взвешенные самородки дали почти три фунта. Егорыч записал веса шлихового золота и самородков в шнуровую книгу и после этого открыл ящик, где хранился драгоценный металл, полученный за предшествующий период промывки. В ящике было два отделения. Одно для песка, другое, поменьше, для самородков. Отделение для золотого песка на одну пятую по высоте было заполнено искрящимися, переливающимися золотистыми огоньками драгоценного металла, а рядом лежали самородки. Дно отделения для них было на два вершка засыпано блестящими, иногда тускловатыми золотыми камешками размером с гравий, мелкую гальку. Отдельные из них были и крупнее. Всего в тот момент в ящике находилось 14 пудов 60 золотников и 73 доли золотого песка и 3 пуда 30 золотников, 44 доли самородков, что в сумме составляло 17 пудов 91 золотник, 21 долю драгоценного металла[16]. В практике Егорыча такой богатый прииск был впервые. По времени промывочный сезон не перевалил и половины, а увеличивающие съёмы золота обещали небывалую для этих мест добычу.
Шнуровую книгу управляющий заполнял сам. Он немного уменьшал цифры веса, фиксируемые в разных её графах. Эту разницу он вписывал в закладку столбиком. Это были цифры, которые его обрадовали. Они свидетельствовали ему о неучтённом металле. Иными словами, золоте, принадлежавшем лично ему. Это был его особый интерес, о котором знал хозяин — Василий, но Егорыч не заворовывался.
Столбик цифр, вписанных в узкую полоску бумаги, показывал, что Егорыч имеет один пуд 87 золотников и 22 доли шлихового золота. Он знал, что бутылка из-под шампанского с золотым песком весит пуд. В его комнате на полке стояли три бутылки из-под шампанского. В одной была вставлена веточка кедра с шишкой, в другой цветы Иван-чая, а третью он использовал для питьевой воды. Она стояла на столе. Управляющий знал, для чего он украшает своё жилище, а у посетителя это не вызывало интереса. Дело обычное, человек украшает своё жилище. Бутылки ждали конца сезона промывки и момента их наполнения, но отнюдь не водой.
Заметим, что Фрол, взвешивавший золото и сообщавший цифры веса под запись в книгу, всегда помнил веса по трём последним съёмам. Остальные последовательно забывал и, тем не менее, очень ему хотелось посмотреть, что записывал Егорыч в графы этого важного документа. Он бы сообразил, что к чему, но управляющий ещё при его найме на работу особо подчеркнул, что писать и глядеть в этот гроссбух может только он один. Да и в эту комнату они всегда входили вдвоём. Фрол ждал момента, когда останется один, но Егорыч не давал ему такой возможности.
Завершив дела, закрыв дверные замки, поговорив с казаком, охранявшим вход в приёмную кассу, они пошли ужинать, обсуждая дела на завтра.
В работе как-то опасность и связанное с ней волнение отошли на второй план. Оставшись вечером один, Егорыч снова и снова перебирал события минувших дней, и уже не беспокойство, а что-то большее не позволяло заснуть.
В окно,туго закрытое по случаю мошкары, обитавшей в этих местах, раздался удар и за ним слабый скрежет с царапаньем стекла. Он знал, что это, поэтому встал, вышел на крыльцо и впустил в дом собаку. Это была сибирская лайка с умной пятнистой мордочкой и блестящими озорными глазами. За ошейник был засунут лоскут коры лиственницы. Эта собака была из стойбища, а лоскут коры — знак того, что в стойбище что-то случилось.
«Ну, этого ещё не хватало», — подумал управляющий, однако надо было ехать. Он покормил собаку, заставил её лечь у двери и побежал к уряднику, командиру казаковохранников.
Разбудив его, велел седлать коней и выставить дополнительный пост у тропы за прииском. Уряднику он велел не спать, проверяя посты каждые полчаса. С собой взял трёх казаков с полными патронташами, сам вооружился револьвером, а в карман куртки насыпал запасных патронов к нему. Ещё он наказал уряднику (тихо, почти на ухо), что, если Фрол попробует уйти — схватить его и запереть в погреб.
Урядник вида не подал, что удивился. Он считал Егорыча и Фрола друзьями, но по военной привычке сказал:
— Слушаюсь!
Через какое-то время четверо конных на рысях погнали к стойбищу. Впереди бежала лайка.
Не доезжая до распадка, где стояли тунгусы, спешились, привязали коней и настороже двинулись к поляне. Подойдя к краю леса, замерли. Им открылась поляна, на которой в свете большого костра суетились люди, другие лежали вокруг, видимо, убитые или связанные.
16
По современным мерам веса это было почти 279 килограммов.