На грани

Все функционировало нормально. Ничего не крали, не снимали. Все довольны. Но у нас во дворе жила тетя по прозвищу Мурзилка, своеобразная такая, и у нее завелся очередной ухажер. И вот в одну прекрасную ночь этот самый ухажер приперся к пацанам с предъявой: «Чего тут машин понаставили?» Брат ответил: «Они всегда тут стояли, а мы за ними просто присматриваем». Какой-то базар завязался. Брат мне позвонил. Я приехал. Объяснил ему то же самое, что брат уже рассказал: «Машины эти стояли здесь всегда. Мы только их охраняем, чтобы такой бухой, как ты, не пнул, проходя мимо. А если кто и пнет, чтобы было с кого спросить».

Ну, и тут он на меня понес. Получился конфликт. Он кинулся на меня с ударом. Пришлось ему шлепнуть навстречу, а я понятия не имел, кто это такой. Но кто бы он ни был, за такие слова, которые он мне сказал, любой уважающий себя мужчина ударит по лицу. Тут у меня просто выбора не было.

Тетя его сразу же вызвала милицию, и тут оказалось, что он и сам милиционер. Прошло буквально минут пять, глядим – едут три машины с мигалками, но без звука. Такой жути она нагнала по телефону, что они, видимо, выехали все, кто мог. Я недолго думая встал на ногу и убежал. Мне пришлось пару дней дома не появляться, пока все не замнется. Вот тогда мои старшие ребята все и порешали. Ухажера Мурзилки выгнали из органов, но мне все же пришлось ему денег дать, чтобы он себе зубы вставил и забрал заявление.

В этом случае старшие мне действительно помогли. Но обычно мы все свои дела решали сами и на своем уровне. Мы работали по определенным схемам. Например, есть бизнесмен. Он свободный, что называется, сам по себе. Новичок совсем на этом рынке. К нему подъезжают и спрашивают: «Поддержка тебе нужна в случае разного рода проблем? Это ведь жизнь большого города». Он отвечает: «Нет, не нужна. Я сам справляюсь. И вообще у меня не бывает проблем». Тогда наши же ребята создавали ему проблему. Забивали нам стрелку через него же. Мы встречались у него на глазах, как будто друг друга и знать не знали. Могли друг друга и по лицу ударить. Били, конечно, не на поражение, но видимость хорошо создавали, не подкопаешься.

Трудно даже представить себе, какие артистические таланты пропадают на улице среди самых обычных дворовых пацанов. Бизнесмен этот верил всему, что видел, а как было таким выдающимся артистам, которые всю душу в игру вкладывали, не поверить? Что он вообще в этой жизни видел, кроме каких-то счетов? Что он об этой жизни знал?

После таких мероприятий птичка была в клетке. Коммерсы начинали дружить с нами и считать, что с такими замечательными ребятами они под надежным крылом, что проблем у них больше нет, а если появятся, то они решатся без них.

К тому же, если у этого бизнесмена на самом деле возникали реальные проблемы, то они решались на полном серьезе, и порой даже с большим риском для жизни.

Всегда найдутся какие-то умники, которые не хотят жить по законам улицы и считают себя круче всех.

Часто наезжали на бизнесмена, вымогая у него деньги или долю в бизнесе за то, что никогда не будут его беспокоить. Но, как правило, бизнесмены тогда уже с кем-то работали.

В общем, я и раньше поддерживал связь с улицей, с людьми, которые никакого отношения к боксу, к спорту не имели, которые только улицей и жили. Однако теперь этот вынужденный простой из-за травмы заставил меня чаще с ними общаться. Время было такое, что честной работой, например, на заводе, было невозможно хорошо заработать, чтобы ездить на хорошей машине, жить в хорошей квартире. Как боксер, я получал зарплату, которой едва хватало на пропитание. С натяжкой хватало. Я был членом сборной России, лучшим в своем регионе, на Урале, всегда был призером чемпионата России, только раз третьим был – в Якутске, но при этом я не мог купить себе самый простой автомобиль российского производства. И даже в кредит.

Лирическое отступление: автомобили, автомобили…

Я всегда очень любил машины. Наверное, можно сказать, что они были частью моей жизни, даже когда у меня самого никакой машины еще не было.

Первая моя машина была «ВАЗ-21013», ее мне подарил мой родной отец в мои девятнадцать лет. Первая машина – это как первая девушка. Все внимание только ей. На ней я любил просто кататься. Кататься днем и ночью.

В то время в весе Гены Ковалева выступал еще Максим Халиков. Гена стал чемпионом России и ездил на все турниры и соревнования, а в Максима в силу его образа жизни не особо верили. Считали ненадежным. Говорили, что он мог в любой момент получить травму, что он не слишком серьезно относился к делу. Но он ездил всюду на правах запасного, получая при этом хорошую зарплату от магнитогорского клуба «Кредо». Вот мы с ним всю область и объездили. На различные горнолыжки в наших краях катались и еще много куда.

Я в эту «копейку» всю душу вкладывал. Мерседесовские сиденья в ней установил, диски красивые. В общем, ухаживал за ней, словно за любимой девушкой. В нашем кругу это была легендарная машина. Отец капитальный ремонт ей сделал, и она была в отличном состоянии. Разгонял ее до 150 километров в час. Гаишники меня как-то раз остановили на трассе, спрашивают: «Куда же ты так свою старушку разогнал?»

А начиналось все не так чтобы очень хорошо. Через полтора месяца после того, как отец мне ее подарил, я на ней в аварию попал – меня трамвай протаранил. Я устроился работать водителем в одну фирму, которая распространяла по области всякого рода товары, а я возил курьеров. Чем больше курьер продавал, тем выше становился его статус в фирме. Ну а мне чем больше километров я наматывал, тем большие бонусы давали. Затягивали тоже работать курьером в эту секту, но я отказался, аргументируя это тем, что не променяю руль на беготню такого рода.

В один день я наездил километров 200. А в фирме было правило: кто больше 100 км в день проезжал – тому денежный бонус. Как только я доставил курьера на фирму, я поехал к своей девочке, своей по-настоящему первой любви, а о пробеге сообщить забыл. Уж слишком соскучился по ней, и хотелось скорее ее увидеть. Когда я уже вспомнил про то, что не сообщил, сколько накатал за день, то был уже в 10 минутах от места работы. И тут я замешкался, вернуться или нет. Бонус терять не хотелось. Бороться тогда за каждую копейку приходилось. Бокс тогда денег еще не давал.

Ехал я по улице Труда из центра в сторону ЧТЗ, около гостиницы «Малахит». И тут я решил вернуться. Начал разворачиваться, и при развороте налево меня в левый бок протаранил трамвай. Мне очень тогда повезло, что эта палка, которая у него впереди торчит, «колбаса», проткнула мне не дверь, а переднее крыло.

Я вышел через правую дверь, потому что обе двери с водительской стороны оказались в салоне машины. Женщина-водитель трамвая тоже выходит, говорит: «Ты чего, не слышал: я тебе звенела, звенела!» Я ей: «Да если бы звенела, то я наверняка бы услышал? Я ничего не слышал». Парень ко мне подошел, сунул мне сигарету, говорит: «На, покури, успокойся». Ну, я стою, курю, успокаиваюсь понемногу, правила вспоминаю и права водительские, на которые сдал месяцев за девять до этого. Получается, она права. Да и вообще «трамвай всегда прав». Она меня спрашивает: «ГАИ будем вызывать?» Я отвечаю: «Не надо. И так все ясно. Я тут не прав».

Трамвай уехал. У меня две двери в салоне, но машина едет. Доехал я на ней до девчонки своей. Позже приехал к бате. Рассказал, что да как. Он немного поругал меня сначала, но уже через пару минут успокоился, сказал: «Ладно, сынок, не переживай». А мне тогда на сборы надо было ехать, и отец говорит: «Приедешь – все нормально будет! Сделаем ее!»

И действительно, приехал – машина как новая. Но трамваев, когда за рулем, я с тех пор не то что боюсь, но как-то опасаюсь. Все мне кажется, что они в меня целятся.

На этой машине я проехал всю Свердловскую и Челябинскую области. Однажды на ней я сбил человека, но тут уже моей вины никакой не было. Я проехал на зеленый сигнал светофора. Слева впереди меня шла «Газель», и вот из-за нее вдруг и выскочил этот старик, который переходил дорогу в неположенном месте. Я вбил по тормозам, дело было зимой, резина шипованная, но и она не помогла. Машину повело в его сторону, и я его сбил. Все так быстро произошло! Страшно так было! Он вылетел из валенок и перелетел через машину! Я думал, что ему конец. Очень перепугался тогда.