На грани

Я не возьмусь комментировать, почему те, кто тогда возглавлял сборную России, так решили. Я этого не знаю. Наверное, они решили, что Коробов лучше меня. Или Бетербиев лучше меня. Хотя как Бетербиев мог быть лучше меня тогда? Он ведь еще был совершенно сырым. Я до сих пор считаю, что выходил в финалы и полуфиналы чемпионатов России на своих дрожжах, а там уже все решала политика.

Я считаю, что мне искусственно не давали стать первым номером в сборной, к чему я стремился. Меня часто обвиняли в том, что я не режимил.

Действительно, никакого режима я не соблюдал, но всегда был на лидирующих позициях. Почему я не режимил? Да потому что не видел в этом смысла.

Не было поддержки за спиной, а без нее режимь, не режимь – результат будет тот же самый. Кого пропихнут, тот и пройдет в чемпионы.

Например, почему на Кубок мира 2005 года в Москву поехал не я, а Бетербиев? Я тогда выступал в категории до 75 кг, а Бетербиев – до 81 кг. Но Халил Хамитович Лукманов, который ездил с нами по сборам как старший тренер от Челябинской области и отвечал за нас в целом, предложил Александру Лебзяку[10] посмотреть меня в спарринге с Бетербиевым.

Спарринг провели в Кисловодске под занавес сбора. На спарринг я вышел с некоторой опаской, так как на сборе по ОФП проводить контрольный спарринг было совсем неуместно. Да еще и первый бой, пусть даже спарринг, но в новой категории – это всегда напряжение. К тому же у Бетербиева была репутация очень опасного бьющего бойца.

Может быть, из-за этого напряжения я набросился на него с самого начала боя. В результате вчистую выиграл первые два раунда. Там такие удары проходили, что у него голова до поясницы отлетала. А потом у меня руки упали, и в третьем и четвертом раундах я почти ничего не делал. Тут два фактора сложились. Я не совсем верно рассчитал силы, к тому же в новом весе работал. Но еще важнее было то, что я не знал, что мне придется проводить такой спарринг, и в течение всего сбора не скромничал в работе с тяжелыми весами. Привело это к тому, что молочка (молочная кислота) после первых двух раундов забила мышцы, они сковались, и я даже руки толком поднять не мог. В общем, закончил бой кое-как. Но, если считать по очкам, то бой я выиграл, что бы Бетербиев сейчас ни говорил. Но, несмотря на все это, на Кубок поехал он. Опять сорок пять.

Я понимаю тогдашнего старшего тренера сборной, а в прошлом олимпийского чемпиона Александра Лебзяка. Он увидел, что я устал в последних раундах, вообще в весе до 81 кг еще не обкатался, и выбрал Бетербиева. Меня в очередной раз отодвинули. Но жизнь так повернулась, что сейчас я благодарен Лебзяку за то, что он меня тогда не взял на Кубок.

Я вообще ни об одном моменте в моей любительской карьере не жалею. Все, что со мной тогда происходило, в итоге привело меня туда, где я сейчас нахожусь.

Теперь я часто думаю, что если бы я стал призером мира или Олимпиады, то счел бы это своим пределом.

Бывает, что удача делает человека слабее, а бывает, что неудача – сильнее. Никогда не знаешь, что в конечном счете тебе поможет.

Такая же история у меня случилась на чемпионате Урала «по мужикам», когда мы боксировали в Ханты-Мансийске. Я вес согнал, взвесился и тут же наелся и напился так, как лысый добрался до расчески. Мы же не режимили, как профессионалы, многого просто не знали, как и что может повлиять на организм.

И вот бой. Я боксировал с Кириллом Березиным, сыном главного тренера Ханты-Мансийского округа Станислава Матвеевича. Тоже начал резво, а после двух раундов рук поднять не мог. Опять третий и четвертый раунды еле провел. Но за первые два раунда я набрал столько очков, что он не смог их отыграть за третий и четвертый.

В 2005 году я боксировал на чемпионате России в Магнитогорске. Выступал тогда уже в весе до 75 кг. В том же году, но месяцем раньше в Москве прошел Кубок мира. Победителем в моем весе там стал Матвей Коробов. Чемпионы Кубка в Магнитогорске не выступали. Они были освобождены. А я в Магнитогорске стал чемпионом. Таким образом, в нашем весе появилось два лидера: победитель Кубка мира Матвей Коробов и чемпион России Сергей Ковалев. А еще перед чемпионатом в Магнитогорске была договоренность о том, что тот, кто станет там чемпионом, проведет контрольный спарринг с победителем Куба мира Матвеем Коробовым.

Чемпионат мира был в Пекине, поэтому на последний сбор команда поехала во Владивосток, где в самом начале я провел с Коробовым контрольный спарринг. Первая тренировка была разминочная, а уже на второй нас поставили в пару, чтобы посмотреть, кто же из нас лучше.

Я хорошо начал тот спарринг. Контролировал весь первый раунд. И вот секунд за двадцать до гонга я провел левый сбоку и тут же ощутил непонятное чувство в кулаке. После этого удара я почувствовал, что больше не могу сжать кулак. Довел раунд до конца, пришел в свой угол. Меня тогда секундировал Халил Хамитович Лукманов. Он был всем доволен и начал мне говорить, где доработать для полного успеха. А я ему отвечаю: «Подождите, Халил Хамитович. У меня тут какие-то проблемы с левой рукой».

Мне сняли перчатку, а у меня там из-под бинта, которым затейпирована рука, на большом пальце торчит здоровенная опухоль, и я этим пальцем совершенно не могу шевелить. Позвали врача сборной. Он как только глянул, поставил диагноз: сухожилие порвано. И действительно, я не мог пошевелить большим пальцем. На следующий день я поехал домой в Челябинск, где меня и прооперировали.

В результате получилось, что я не боксировал на чемпионате России в 2006 году, залечивал травму, но со счетов меня тогда никто не списывал.

Уличная пауза

Между чемпионатами в Магнитогорске и в Якутске прошло два года. Боксировать я не мог, и вот так получилось, что в 23 года из-за травмы и возникшей паузы я снова окунулся в уличную жизнь. Причем по полной программе.

Я тогда все время общался с авторитетами нашего города. Зарабатывал в основном уличными темами. Никаких серьезных денег это, конечно, не давало, но хорошей подпиткой было. Плюс что-то я продолжал получать от бокса. Примерно 20 тысяч в месяц, а уличные движения давали еще тысяч 50–60. В сумме было нормально. Ездил я тогда уже на подержанном «Мерседесе» E240.

Вообще это было интересное время. Там все как-то тесно было связано: бокс, улица, машины, о которых я мечтал в юности. Я вел довольно активную жизнь. Мало спал. Сам не понимал, как у меня батареек хватало. После ночных клубов мог поехать по делам, которые я всегда находил, чтобы прокормить себя и как-то помочь маме. «Мерс» мой был моим домом и офисом, гонял на нем везде, куда только можно было. Иногда даже не очень близко, по области и за ее пределы. Доехать, скажем, до Магнитогорска 320 км – это вообще не вопрос был. Два с половиной часа, и ты на месте. Уфа – 400 км, легко! Мне нравились дальние поездки, и особенно в ночь. За сутки я мог объехать три города в области. Дома я тогда мало бывал. С подругой моей, Натальей, которая позже стала моей женой, возникало часто недопонимание из-за моего отсутствия. Бывало, что я возвращался поздно ночью либо мог по звонку уехать из дома посреди ночи. Если кенты звонят, ты подрываешься и едешь.

Ситуации бывали разные, иногда опасные. Многое приходилось разруливать самому, не призывая старших на помощь. Все пацаны были заняты своими делами. Хлопот всегда хватало. Обращался к ним только в самых крайних случаях, если уж совсем припекало меня или кого-то из близких пацанов. Причем часто это не было связано с нашим родом деятельности.

Например, была такая история. Я попытался организовать парковку во дворе. Люди оставляли там свои машины. Но были деятели, которые наживались на этом, вскрывая машины. Сдергивали магнитолы или даже колеса. Это у нас в Челябинске развито и по сей день. Я младшего брательника к этому привлек. Тариф для клиента – двадцатка за ночь – и спи спокойно, мы посмотрим. Сам я ничего на этом не зарабатывал. Только помогал брату и его друзьям, причем хорошим ответственным пацанам, получить немного денег за полезную работу.

10

Лебзяк Александр – чемпион мира по любителям 1997 года, чемпион Олимпийских игр в Сиднее 2000 года, главный тренер сборной 2005–2008 годов и с 2013 года по наст. вр. (Прим. ред.)