Пришпоренный

— Позовите мистера Карджила. Появился Карджил. Его круглое лицо выглядело озабоченным.

— Я не собираюсь выговаривать вам, мистер Карджил. Я выбрал вас для ответственного поручения.

— Да, сэр?

— Договоритесь с мистером Бушем, пусть он даст вам четырех матросов покрепче. Встаньте с ними на полубаке возле кливер-фала и кливер-шкотов. Очень скоро я начну поворачивать оверштаг, потом передумаю и вернусь на прежний галс. Так что вам понятно, что от вас требуется. В тот момент, когда я подам сигнал вы раздернете кливер-шкоты и затем бысто выберете их на левую. Я должен быть уверен, что вы поняли.

Прошло несколько секунд, пока Карджил переваривал план. Потом он ответил: — Да, сэр.

— Я рассчитываю, что вы не дадите нам потерять ветер, мистер Карджил. Здесь вам придется положиться на свое суждение. Как только корабль повернется, снова уберите кливер. Вы можете это сделать?

— Да, сэр.

— Очень хорошо, приступайте. Провс стоял рядом, напряженно вслушиваясь. Казалось, его длинное лицо стало еще длиннее.

— Это вы из-за ветра ушами хлопаете, мистер Провс? — рявкнул Хорнблауэр, не в настроении кого-либо щадить. Не успев произнести эти слова, он тут же о них пожалел, но времени загладить их не было.

«Луара» была прямо под ветром, за ней — Уэссан. Момент наступил — нет, лучше выждать еще минуту. Просвистело ядро и тут же раздался треск. В фальшборте с наветренной стороны появилась дыра: ядро пролетело над палубой и пробило дыру наружу. Стоявший у пушки матрос тупо смотрел на левую руку — его ранило отлетевшим куском древесины, и кровь уже капала на палубу.

— Приготовиться к повороту оверштаг! — закричал Хорнблауэр.

Он должен одурачить французского капитана, уже показавшего, что он не дурак.

— Следите за французом, мистер Провс. Докладывайте мне все, что он делает. Рулевой, руль немного под ветер. Совсем немного. Помалу. Руль на ветер!

Фор-марсель заполоскал. Каждая секунда была на счету, и все же приходилось ждать, пока француз начнет поворачивать.

— Он положил руль под ветер, сэр! Он поворачивает. Сейчас наступил момент — собственно, он уже прошел — когда по расчетам французского капитана «Отчаянный» должен лечь на другой галс, дабы избежать обстрела. Француз попытается повернуть в тот же момент.

— Ну, рулевой. Руль на подветренный борт. Шкоты, галсы отдать!

«Отчаянный» встал носом против ветра. Несмотря на короткую задержку, он все еще хорошо слушался руля.

— Мистер Буш!

На наветренной стороне открыли пушечные порты, орудийная прислуга, напрягаясь, втягивала пушки по круто наклоненной палубе. «Бродячая волна» ударила в борт, перелилась через нижние косяки портов, и захлестнула палубу по колено. Однако француз не мог не видеть высунувшеся в пушечные порты дула.

— Он поворачивает оверштаг, сэр! — доложил Провс. — Он отдал брасы!

Нужно убедиться наверняка.

— Пошол контра-брас! Сейчас самый опасный момент.

— Он пересек линию ветра. Его фор-марсель поворачивает.

— А-а-атставить!

Изумленная команда замерла, и Хорнблауэр завопил в рупор:

— Перебрасопить все обратно! Быстро! Рулевой. Руль лево на борт! Мистер Карджил!

Хорнблауэр взмахнул рукой, и кливер взлетел по штагу. Давление ветра на кливер, приложенное к бушприту, неминуемо повернет судно. Карджил и его матросы вручную тянули угол паруса влево. Наклон был как раз достаточный, чтоб ветер давил на кливер в нужном направлении. Достаточный ли? Да! «Отчаянный» повернулся обратно, нисколько не обидевшись на прежнее недолжное обращение. Волны, ударявшие прямо в его нос, прокатывались по полубаку. Корабль поворачивался все быстрее и быстрее. Карджил и его матросы убирали кливер, сыгравший такую важную роль в операции.

— Брасы! Сейчас мы встанем по ветру. Приготовиться! Рулевой, одерживай! Мистер Буш!

Орудийная прислуга налегла на тали и вдвинула пушки. Отрадно было видеть, что Буш сдерживает взволнованных матросов и проверяет, надежно ли они закрепили пушки. Со стуком захлопнулись порты, матросы побежали к правому борту. Теперь, когда «Отчаянный» повернулся, Хорнблауэр мог снова видеть «Луару», но Провс, в соответствии с приказом, по-прежнему докладывал:

— Она потеряла ветер, сэр.

Хорнблауэр едва ли смел на это надеяться. Он рассчитывал, что сможет проскочить под ветер, возможно, обменявшись бортовыми залпами. Теперешняя ситуация представлялась ему слишком хорошей, чтобы осуществиться. «Луара» беспомощно болталась на волнах. Ее капитан слишком поздно заметил маневр «Отчаянного». Вместо того, чтоб лечь на другой галс, набрать скорость и снова повернуть, он попытался последовать примеру «Отчаянного» и вернуться на прежний курс. Но с неопытной командой и без тщательной подготовки эта затея с треском провалилась.

Хорнблауэр видел, как «Луара» рыскнула от ветра и повернулась обратно, отказываясь, подобно испуганной лошади, вести себя разумно. А «Отчаянный» с попутным ветром летел ей навстречу. Обострившимся от возбуждения взглядом Хорнблауэр измерял быстро сокращающееся расстояние между кораблями.

— Мы их поприветствуем, мистер Буш! — закричал он. Никакого рупора не требовалось — ветер дул прямо в сторону кормы. — Канониры! Не стреляйте, пока не увидите в прицел его грот-мачту!

«Пистолетный выстрел» по старой традиции идеальное расстояние для бортового залпа, даже «половина пистолетного выстрела», двадцать или тридцать ярдов. Правый борт «Отчаянного» проходил возле самого правого борта «Луары», но по правому борту «Отчаянного» пушки были заряжены, выдвинуты и готовы стрелять, а «Луара» являла взору ряд пустых портов — неудивительно, когда ее команда в таком смятении.

Шлюп поравнялся с «Луарой». Громыхнула пушка № 1. Рядом с ней стоял Буш, он и скомандовал: «Пли!». Очевидно, он намеревался двигаться вдоль батареи, стреляя из каждой пушки по очереди, но «Отчаянный» слишком быстро мчался с попутным ветром. Остальные пушки нестройно грохотали. Хорнблауэр видел, как щепки полетели из борта «Луары», видел, как в нем появилась дыра. Идя по ветру, «Отчаянный» почти не испытывал бортовой качки. Килевая качка оставалась, но ни один хладнокровный канонир не промахнется с расстояния в пятнадцать ярдов.

В борту «Луары» открылся один-единственный пушечный порт — французы запоздало пытались выдвинуть пушки. Шканцы «Отчаянного» поравнялись со шканцами фрегата. Хорнблауэр видел суетящуюся толпу, и ему показалось, что он даже различил французского капитана. В этот момент рядом с Хорнблауэром громыхнула карронада, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Картечь поверх ядра, сэр, — сказал канонир, с ухмылкой поворачиваясь к Хорнблауэру. — Милое дело.

Сто пятьдесят ружейных пуль, заключенных в патроне картечи, пройдутся по палубе «Луары», как метла. Все стоявшие на палубе морские пехотинцы скусили новые патроны и запустили в дула шомпола — должно быть, они тоже стреляли, но Хорнблауэр этого не заметил. Буш снова оказался рядом.

— Все ядра попали! — выкрикнул он, задыхаясь. — Все до единого!

Занятно было видеть Буша в таком волнении, но Хорнблауэру все еще было не до пустяков. Он оглянулся на «Луару» — та по-прежнему лежала без движения. Очевидно, бортовой залп вновь поверг ее команду в полное смятение. А вот и Уэссан, черный и зловещий.

— Два румба влево, — скомандовал Хорнблауэр рулевым. Разумный человек не станет подходить ближе к берегу.

— Может, мы приведемся к ветру и добьем ее, сэр? — спросил Буш.

— Нет. Несмотря на боевую горячку, Хорнблауэр принял это разумное решение. Хотя оставшийся без ответа бортовой залп и давал ему преимущество, «Отчаянный» был все-таки слишком слаб, чтоб добровольно ввязываться в поединок с «Луарой». Если б «Луара» потеряла мачту, Хорнблауэр попытался бы. Сейчас корабли разошлись уже на милю — за то время, что он будет лавировать обратно, неприятель оправится и будет готов к встрече. Как раз в этот момент «Луара» наконец повернулась: она снова управляема. Ничего не выйдет.