Страница 7 из 12
– Мой память очень хорошая, я найду, я помню!
– Очень хорошо, Василий, до завтра.
Если это то, что он думал, а именно немецкие аэросани, то слова Гюнтера полностью подтвердятся, по крайней мере в том, что здесь действительно были немцы. Вангол не спросил, были ли там человеческие останки. Василий об этом ничего не сказал, вероятнее всего, не было. Вангол не стал уточнять, лучше осмотреть все самому. Главное, чтобы охотник нашел это место.
Утром, по готовности, четыре упряжки с людьми и две с грузом пошли на юг от берегов студеного моря. Перед этим была радиосвязь с лодкой, отряд сообщил для своего начальства, что прибыли на место благополучно и приступают к выполнению поставленной задачи. То, что на оленях они дойдут значительно быстрее, чем это получилось у немецкой экспедиции, Вангол был уверен. Сейчас, когда проводники отказались полностью проделать маршрут, ситуация изменилась. Вангол решил разбить лагерь там, где остановятся проводники, и уже оттуда, только своей группой с Василием, делать исследовательские заезды на территорию таинственной долины. Об этом он перед выездом сообщил охотникам, с чем они, с видимым облегчением, согласились и, судя по улыбкам на их лицах, даже обрадовались.
Они должны были выйти к притоку Вилюя под названием Алгый-Тимирнить – что в переводе с тунгусского означало «Большой котел утонул» – и обследовать местность Елюю-Черкечех, что означало «Долина смерти». Сами эти названия уже говорили о многом непонятном, по крайней мере чужеродном, особенно для этой местности, куда практически не ступала нога цивилизованного человека.
Не так уж и много на земле таких мест, труднодоступных для людей и потому еще совсем диких. Вангол знал по себе, как опасна эта девственная природа для человека из города, особенно сейчас, когда тундра еще скована морозом и занесена плотным, как песок, снегом. Белая бескрайняя пустыня, причесанная северными ветрами, неуютная и пугающая своей безжизненностью. Окажись здесь даже опытный человек один на один с ней – и все, выжить шансов нет. Как же выжил Гюнтер после возвращения оттуда? Жаль, он не успел об этом рассказать.
Вангол не знал о существовании записей в тетрадях Гюнтера, которые именно сейчас с удивлением и интересом читал старик в маленькой квартире на первом этаже разбитого артобстрелом дома, в осажденном немцами Ленинграде, почти за пять тысяч километров от этого места.
На исходе третьих суток пути охотники остановились.
– Здесь стоять будем, там долина злых духов, долина смерти.
– Хорошо, ставим палатки, готовим ужин, организуем ночлег, а утром пойдем дальше. Так, Василий?
– Так, так, начальник, я с вами. Полдня ехать будем до того места, о котором вам сказал, там аэроплан без крыльев.
– Хорошо. Вот завтра и займемся поисками этого аэроплана. Степан, останешься на базе, обосноваться здесь надо надолго. Займи охотников делом, коль они дальше идти не могут, хорошо?
– Хорошо, товарищ начальник… – улыбнулся Макушев.
– Начальник экспедиции… – ответил ему с улыбкой Вангол, почувствовав, как в голове Макушева всколыхнулись воспоминания его конвойной службы до войны.
Да разве мог тот тогда предположить, что попадет под начало одного из своих подопечных…
Степан Макушев ни тогда, ни сейчас об этом, естественно, и не думал. Он был весь поглощен тем, чем жил теперь, сегодня. А сегодня он был как бы зам по тылу, а это очень ответственная работа в экспедиции. И это сразу почувствовали на себе те, кто остался на базе. К возвращению Вангола и его группы наспех разбитая ночью стоянка преобразилась до неузнаваемости. Палатки выстроились в ряд, появился склад и даже столовая.
Охотники смеялись:
– Зря остались, в «большого» начальника духи долины вселились все сразу, нет никому отдыха, весь день работа, работа… – но были довольны.
Вангол и его товарищи вернулись под вечер ни с чем. Несколько раз они пытались даже копать там, где показывал молодой эвенк, но безуспешно. Абсолютно никаких примет этого места не существовало, голая тундра. Но Василий утверждал: «Здесь».
А здесь все было под глубоким снегом…
Только там, на месте, Владимиру пришла мысль:
– Так мы ничего не найдем до лета. Нужно сделать щупы. Длинные металлические пруты, которыми будем протыкать снег, и если наткнемся на металл, будет слышно.
– Да, возможно, это бы помогло, но где здесь взять эти пруты?
– Центральные колья палаток я специально заказал цельнометаллические, так, на всякий случай, они точно подойдут для этого.
– Случайностей не бывает, Владимир, ты молодец, завтра поделим площадь на квадраты и попробуем.
– Не расстраивайся, Василий. Завтра точно найдем твой аэроплан, – ободрил расстроенного охотника Арефьев, дружески похлопав его по плечу.
– Это здесь, – ища участия, повторял эвенк.
– Мы верим тебе, верим! – ободрил его и Вангол.
Макушев был крайне удивлен, когда увидел: первое, что сделал Арефьев, прибыв на базу, – это разбор одной из палаток.
– Ты чего, Володь?
– Проверить надо идею.
– А палатка при чем?
– Палатка ни при чем, колья центральные нужны.
– Так бы и сказал, палатку не тронь, колья, которые железные, в тех нартах лежат, для четвертой палатки. Эвенки чум поставили, им в палатке непривычно.
– Отлично, благодарю за ценную информацию. – Бросив уже выдернутый из снега боковой колышек, Владимир побежал к нартам.
– Вот это уже просто хулиганство, а еще мент, вот повезло с родней… – Макушев забил ногой колышек в наст, восстановив перекошенную палатку.
Арефьев, отыскав прут, тут же, для проверки, с силой вдавил его в снежный наст и вдруг услышал характерный металлический стук.
– Не понял?! Что это?
Он несколько раз постучал. Где-то на полуметровой глубине, как ему казалось, был металл. Он сходил за лопатой и стал копать.
– Владимир, давай в палатку, каша стынет! – услышал он.
– Каша – это святое! – ответил он и, оставив свой раскоп, пошел на зов Макушева.
После ужина выходить в темноту на холодный, пронизывающий ветер ему уже не захотелось.
«Будет утро, раскопаю», – подумал он и, завернувшись в меховой спальник, уснул.
Утро началось с подъема, который устроил Макушев по всем правилам воинского устава. Арефьев, наскоро перехватив пару сухарей с чаем, побежал копать дальше, и через некоторое время в палатке, где остальные члены экспедиции еще только намазывали маслом хлеб, услышали ликующий крик Арефьева:
– Нашел! Я нашел!
– Чего он там нашел? – удивился Макушев.
– Пойду посмотрю.
– Ты чего орешь? – увидев торчащую из сугроба задницу Арефьева, спросил Макушев.
Тот, выбравшись из снежной норы, протянул Макушеву металлический предмет, похожий на три звена необычной формы цепи.
– Что это?
– Не знаю. Но это металл, который даже не заржавел, смотри, он блестит. Что же это такое?
Находку принесли в палатку, где, тщательно очистив тряпочкой, стали ее внимательно осматривать.
– Это деталь какого-то сложного механизма. Может, здесь самолет потерпел аварию?
– Это не так, здесь самолет никогда не летает, – опроверг версию Василий под одобрительные кивки остальных охотников.
– Ладно, сохраним, потом эксперты разберутся в лаборатории, откуда эта штуковина взялась, – принял решение Вангол. – Главное в другом, Арефьев, ты дважды молодец! Идея со щупом твоя, да еще и это! Воткнул наобум и нашел кусок железа в тундре, где он, может быть, единственный на тысячу квадратных километров! Скажи кому, не поверят!
– Поэтому надо прямо сейчас составить служебную записку – и в отчет, вместе с этой штуковиной, – добавил Макушев.
– Полностью с этим согласен, указать время и место обнаружения и описать по возможности точно. Это мы поручим Осокину, сегодня он остается дежурным на базе.
– Есть! – коротко ответил Владимир. – На ужин перловка с тушенкой, не опаздывайте, – крикнул он отъезжавшим в поиск.
Прибыв на место, Вангол дал указание расчертить площадь десять на десять метровых квадратов от центра, который показал охотник.