Страница 83 из 100
Близилось утро, линия горизонта окрасилась розовым, а вода напоминала неподвижную сталь. Туман рассеялся, словно его и не было, а ветер стих, и царила зловещая тишина, нарушаемая плеском весел и криками капитанов. Пленники сидели молча, дрожали, жались друг к другу. Дарий вспомнил про Талишу, бросился к ней - девочка мелко и часто дышала - поднял на руки и отнес к выжившим, чтобы ее не приняли за покойницу.
- На берегу скажете, что она живая, - обратился он к красивой женщине, та кивнула. - Проследи.
- Хорошо, - прохрипела она.
Подошел капитан сиккара, протянул Дарию накидку:
- Закутайся, вот. Зябко ведь.
Дарий отдал накидку женщине. Капитан скрестил жилистые руки на груди и сказал:
- Говорят, что Дзэтта Моранга взяли живым, а его сообщник ласты склеил. Хорошо, будет кого вздернуть на площади.
- Насчет Моранга не знаю, мы занимались людьми.
- Неужели правда, что она, - капитан кивнул на Талишу. - Спасла их всех?
- Ты видел когда-нибудь судно, которое перевозит невольников? - спросил Дарий и сам ответил. - Их собирают в загоне и сверху заколачивают досками. Невольники на этом корабле были под внушением и попросту не могли сами сломать клетку, а когда мы нейтрализовали внушение, у них не осталось времени. Девочка нашла топор и оторвала крайнюю доску, благодаря чему они успели спастись. А потом побежала вниз, туда, где держали девушек.
- Поразительно, - капитан смотрел на Талишу с уважением. - Не каждый взрослый воин решился бы на такое, - он тяжело вздохнул и пожаловался: - У меня четверо детей, один сын, и тот трус, расскажу ему эту историю, вдруг поможет.
Дарий подумал, что постарается не зачинать детей, чтобы не видеть, как они старятся и умирают, ведь сильный маг живет втрое, а то и вчетверо дольше, чем простой человек.
Когда сиккар причалил и гребцы начали готовить мостик для спуска, на берегу уже суетились люди, и было светло от света факелов. Сердце Дария забилось часто, чувства проснулись, и он спрыгнул в море, устремился к берегу по пояс в воде. Не отряхиваясь, подбежал к легионеру в золотой кирасе, выдающей как минимум капитана, и спросил, силясь рассмотреть лицо, до глаз и по бокам скрытое шлемом.
- Где сгружают трупы? Куда отводят выживших?
Капитан окинул взглядом Дария, посмотрел на еще один причаливший сиккар. По мостику на берег побежали гребцы, потащили умерших, положили их прямо на прибрежную гальку и устремились к легионеру, которого Дарий определил как главного. Не дожидаясь вопроса, легионер махнул на берег:
- Утопленников относят к повозкам, складывают на земле, это дальше, аж возле домов. Выжившие там, - он махнул налево. - Их встречают женщины, укутывают в теплое и отвозят в городскую ратушу, чтобы допросить и записать.
Дарий больше ничего не стал спрашивать, расшвыривая людей, бегающих туда-сюда, он зашагал сначала туда, откуда доносились женские голоса, растолкал легионеров, взявших в кольцо спасенных.
Девушки и молодые невольники жались друг к дружке, накрытые одеялами, пили нектар, передавали его от одного к другому. Кто-то шутил, кто-то охал. Между ними ходила полная женщина в чепце и куполообразном сером платье, раздавала сдобу из корзинки.
- Лидия! - крикнул Дарий, срываясь на хрип, и все освобожденные невольники повернули головы, уставились на него. - Среди вас должна быть девушка по имени Лидия, - повторился он и смолк.
Шепот зашелестел, будто ветер провел по листве невидимой рукой. Словно гаснущее эхо, десятки голосов подхватили имя: "Лидия, Лидия, Лидия". Людей было больше тридцати, так сразу и не скажешь, сколько именно, они заворочались, оживились, и на том краю спасенных поднялась девушка, закутанная в одеяло по самые глаза.
Дарий улыбнулся. Спасибо, Спящий! Зря я думал, что ты - злое божество, которому мы молимся по ошибке! Хотелось рвануть к ней, перепрыгивая через головы сидящих, растолкать тех, кто стоит, чтобы прижать ее к груди, а потом навсегда забыть.
Но даже неизбежность разлуки не затмевала радость. Жива! И это главное!
И спасенные, и легионеры затихли, наблюдая, как молодой человек вот-вот обретет счастье, и тоже улыбались. Дарий смотрел на нее неотрывно, и кровь в висках пульсировала все громче, все отчетливей прорисовывалось предчувствие беды.
И вот он рядом, протягивает руку, убирая одеяло с ее лица... Рука виснет плетью - это не его Лидия, а круглолицая светловолосая девчонка с веснушками на вздернутом носу. В ушах шумит, ноги слушаются плохо.
Наугад Дарий побрел к трем повозкам, куда собирались грузить спасенных, потряс головой, утешая себя, что еще не все сошли на берег. Кто-то похлопал по спине, и он расправил плечи, таким взглядом смерил пожалевшую его женщину - низенькую, похожую на мышь, - что она спешно ретировалась за повозки.
Рано отчаиваться, еще не все сиккары причалили, лучше верить, что Лидия там... Или правильнее не верить? Ты ведь знаешь, что она мертва, и в этом твоя вина. Ты губишь все, к чему прикасаешься, смерть - это тень, прилипшая к твоим ногам. Учитывая твою особенность, правильнее искать любимую среди трупов.
"Это верно, - подумал Дарий, отодвигая с дороги легионеров. - Лучше бы это я сейчас лежал на земле с закрытыми глазами".
Он остановился недалеко от места, где складывали покойников, и все не решался сделать шаг вперед, даже в лица умерших старался не всматриваться, потому что надежда в его душе, эта живучая тварь, отказывалась умирать, цеплялась за соломинки нелепых предположений, царапалась, выла, билась в грудь, как тонущий невольник, запертый в клетке.
Покойников было больше тридцати - все молодые, сильные, красивые. Их сложили в три ровных ряда, вытянули руки, закрыли глаза. С краю лежал лысый чернобородый гребец с галеры беззаконников, голый по пояс, за ним - полная девушка, которую не смог оживить Йергос.