Страница 22 из 53
И: Брус, что это?
Б: Паста (громко)
И: Хороший мальчик! На! (дает ему тюбик с пастой)
А: (перебивая) А… а…
Б: Ты это хочешь, Алекс? Что это?
А: Па-а…
Б: Лучше…
А: Ца-а…
Б: Нет. Ирэн, что это?
И: Па-а…
Б. Лучше…
И: Паста (подчеркивая «с» и «т»)
Б: Правильно, скажи еще раз, что это? (показывает пасту)
И: Паста! (берет тюбик) Паста! Алекс пытается достать пасту клювом
А: Па!
И: Лучше… что это?
А: Па-а
И: Лучше!
А: Па-та
И: Ну ладно, возьми пасту, ты хорошо постарался.
При обучении детей иностранному языку также применяется демонстрация картинок и предметов. У детей рапного возраста при такой методике скорее формируются ассоциативные связи между предметной и словесной ситуацией. Кроме того, обучение языку в небольших группах для детей младшего возраста более эффективно, чем один на один с преподавателем. Это в некоторой степени тоже метод «треугольника», ребенок обучается не только в прямых контактах с учителем, но и опосредованно через ответы своих соучеников.
При усвоении правильного произношения фонем человеческого языка Алекс также проходил стадию нечленораздельного произнесения комбинаций звуков, лишь отдаленно напоминающих фонемы. За два с половиной года обучения Алекс усвоил около 30 слов с обозначением соответствующих предметов, он научился определять несколько форм предметов (треугольная, четырехугольная, что предполагает умение считать до 4), несколько цветов. Он может охарактеризовать любой из известных ему предметов по форме и цвету. При предъявлении куска кожи на вопрос: «Что это?» — он может ответить: «Треугольная кожа»; здесь он пропустил идентификацию цвета, после дополнительного вопроса: «А какого цвета?» — Алекс называет цвет. Если цвет назван правильно, попугай получает кусочек кожи для игры, обычно он играет в течение 1–5 мин, после этого предмет убирают. Таким образом, стимулом для называния предмета было желание получить его. Съедобные предметы попугай тоже должен был назвать прежде, чем он их получал. Такой единый подход как к съедобным, так и несъедобным предметам способствует развитию любознательности и возбуждению у птицы равного интереса и к первым и ко вторым.
Если ответ был неправильным, то обучающий (при проверке — проверяющий) отрицательно качает головой и говорит «нет». Иногда попугай ошибается при идентификации так же, как может ошибиться человек, когда ему издалека показывают предмет. Такое случается с Алексом, он может, например, принять кожу за бумагу. Тогда ему дают для манипуляции неправильно названный предмет, после чего Алекс уже обычно не ошибается.
Для проверки усвоения правильного произношения использовали так называемый слепой метод, когда проверяющий, находясь в другой комнате и не видя демонстрируемого предмета, должен услышать (запись на магнитофон) и понять произнесенное слово. Слова, произнесенные попугаем, должны быть понятны не только людям, хорошо знакомым со словарем и акустико-фонетическими особенностями произношения попугая, но и посторонним слушателям.
Явление идентификации попугаем предметов, до некоторой степени отличающихся от первично продемонстрированного предмета, ставшего основой для формирования ассоциативной связи, свидетельствует о развитии у попугая первоначальных форм абстрагирования.
Кроме формирования предметнономинативных ассоциаций с помощью демонстрации соответствующего предмета, у Алекса наблюдали еще и вариант образования ситуативной связи между негативной ситуацией и отрицанием «нет». Свой природный сигнал бедствия и угрозы, резкий крик, который словами можно передать приблизительно как РАААККК, попугай в общении с человеком заменил на «нет». Алекс многократно наблюдал, как в негативных ситуациях обучающий говорил ему «нет», например при неправильном назывании предмета. Попугай сумел уловить эквивалентность негативной ситуации, когда его трогали против его желания, когда заставляли назвать нежелательный для него предмет, и ситуации, когда отрицательно оценивалось его собственное поведение. Алекс усвоил «человеческий» сигнал отрицания, и стал использовать отрицание «нет» в негативных для него ситуациях, он самостоятельно выучил не только слово «нет» как сочетание определенных фонем, но и научился употреблять его в адекватных ситуациях, хотя произношение английского «но» не сразу удалось Алексу.
С точки зрения качества воспроизведения человеческой речи птицами серый попугай Алекс представляет собой высшую ступень в усвоении «говорения». Другие особи и виды воспроизводят человеческую речь на гораздо более низких уровнях; здесь многое зависит от методики обучения, общего подхода к птице, способностей особи и обучающего, а также от множества других факторов. Имитация человеческой речи — процесс многоступенчатый, включающий несколько стадий «говорения».
С точки зрения абстрагирования и ассоциативного усвоения слов человеческой речи представляется возможным выделить несколько форм усвоения лингвистических элементов — в зависимости от наличия ассоциативных связей между предметом и словом, ситуацией и фразой.
Наиболее примитивной формой «говорения» является простое копирование слов и фраз вне всякой связи с ситуацией или предметом. Такое «говорение» наблюдается у волнистых попугайчиков и других многочисленных видов «говорящих» птиц. Обучение такому «говорению» основано на простом многократном повторении лексических единиц с возможно более стабильным сохранением просодических характеристик. Наиболее способные особи могут до некоторой степени без обучения самостоятельно усваивать элементы речи. При данной форме усвоения птица воспроизводит выученное, как правило, вне зависимости от каких-либо внешних факторов, подчиняясь, видимо, только своему, внутреннему состоянию как бы «по настроению». Однако некоторых птиц можно «разговорить», используя разные внешние ключевые раздражители, «Говорение», по-видимому, воспринимается птицей как вариант песни, которую она усваивает в процессе общения с человеком. Большинство «говорящих» птиц, содержащихся у любителей, усваивают эту форму имитации человеческой речи, хотя некоторые любители пытаются сформировать у своих питомцев определенные ассоциативные связи наряду с бесситуативным воспроизведением. Чаще это происходит стихийно. Так, хозяйка волнистого попугайчика Гоши Р. Олевская, когда кормила своего Гошу, приговаривала: «Гошенька хочет кушать, кушай просо!», а когда вечером попугайчик усаживался на перекладинку и начинал дремать, она говорила: «Гошенька хочет спать, спатеньки!» — и попугайчик научился в соответствующих ситуациях адекватно произносить эти фразы. Это уже другая форма «говорения», характеризующаяся ситуативным воспроизведением части заученного лексического материала. Однако ассоциации здесь непрочные, не всегда фразы произносятся в связи о соответствующей ситуацией, нет связей между предметом и его номинацией. Эта менее Продвинутая форма усвоения известна для волнистых попугайчиков.
Следующей формой усвоения имитации человеческой речи является ассоциативная форма, описанная выше для Алекса и других крупных попугаев. Такое «говорение» предполагает прочные ассоциативные связи, возможность ведения диалога с человеком, формирование наиболее простых понятий, категоризацию и абстрагирование. Она в наименьшей степени изучена и апробирована на птицах-имитаторах, но имеет наиболее значительные перспективы в развитии абстрактно-понятийного «говорения» у птиц. С философско-лингвистической точки зрения такая форма обучения и воспроизведения человеческой речи представляет наибольший интерес.
При обучении птицы «говорению» общение между человеком и птицей происходит на основе человеческой речи, а не птичьей сигнализации, как в случае с использованием акустических аттрактантов и репеллентов; такая форма общения с птицей предполагает наиболее эффективное воздействие на ее поведение; управляющим стимулом в данном случае является слово человеческой речи. В какой-то степени эквивалентная ситуация возникает! при общении хозяйки с домашней птицей, когда ее голос является управляющим стимулом (Ильичев, 1984). Общим для всех форм усвоения речи является наличие обязательного эмоционального контакта о птицей, ее привязанность к человеку и отсутствие в период обучения контактов с другими птицами.