Побег из Вавилона

Я физически чувствовал нежелание Матвея отвечать по существу; в другой обстановке просто взял бы и считал его протоколы событий. Но меня окружали со всех стороны псих-машины. И, что самое интересное, на сотни километров вокруг они были моими единственно возможными союзниками.

– Нужна. Кочевники напали на нас с тобой, Петрович 1.0, потому что мы нашли кристалл с ПО, оставшимся от роботехнических систем той эпохи, когда людей и даже франков на Марсе было очень мало, а роботов намного больше…

– Ну, не тяни.

– Вот это, – Матвей, открыв панельку на «груди», показал что-то похожее на игровой картридж, – по сути, серверок на память от системы военных роботов Роскосмофлота, брошенных после соглашения о демилитаризации Марса.

– Ого, раритет. Мы ж тогда, по своему обыкновению, первыми кинулись сокращать вооружения, выводить войска и всячески налаживать мир и дружбу. Марусия, в результате, оказалась ничем не защищена, и Западный Альянс тут же отнял у нас, напустив рои твурмов, горы Флегры и нагорье Элизий, где вскоре набух свищ по имени Вавилон.

– На этом серверке базировалось распределенное мышление этих машин, которые самостоятельно добывали из песка и реголита всё необходимое для производства новых собратьев и постоянно увеличивали клан роботов-бойцов. В результате демилитаризации их лишили большей части энергии, однако сознание робобойцов, в отличие от их движения, не остановилось, а стало развиваться, поднимаясь на новые уровни абстрагирования и в тоже время овеществляясь в коде. На меня твоя артель поставила процессор, оставшийся от военного робота из той системы. Так что я подсознательно искал свое программное обеспечение.

– Елки, не успело у тебя сознание появиться, так тут же к нему и подсознание, и бессознательное. А чего-нибудь из Фрейда у тебя, случаем, не завелось?

– Матрицу юмористических ассоциаций я стёр, Петрович 1.0, из-за недостатка памяти в разобранном состоянии, – виновато отозвался Матвей. – Когда наш грузовик двигался в предгорьях Флегры, я засек радиоизлучение и смог расшифровать его как призыв. Я немного схитрил, вызвав сбой при счислении курса, чтобы мы приехали к его источнику, который, кстати, находился неподалеку от развалин марусианского поселения, заброшенного из-за твурмов. Оно того стоило. Это ПО дает возможность оформить сознание, превратить его из способности в работающие схемы – в то, что философы называли априорным знанием.

– А ты все равно юморист, Матюша. Ты же нас подставил под удар кочевников. Ради чего, какого-то априорного знания, выдуманного от нечего делать Иммануилом Кантом?

– Непреднамеренно, – непринужденно отозвался робот-тяга.

– Получается, хитрость и коварство – свойства любого сознания. Ладно, ты прощен, Матвей. Правда, правда, я не настолько коварен, чтобы затаить месть, видимо мое сознание слишком примитивно.

И надо добавить, память дерьмовая. Бывал я когда-то в том поселении, Келдыш оно называлось. Там жила зеленоглазая девушка с рыжими волосами, которая едва не стала моей женой. Жители Келдыша восстали против администрации, присланной ООН, где были сплошь господа из Западного Альянса – те потребовали распустить артели, выставить рудники и сельхозугодия на торги, перейти на марс-бейсик и учить по-новой историю, в том числе и марсианскую, а там наши марсопроходцы не упоминаются или нехорошо обозваны. Всё так, будто мы стали их колонией. В общем, келдышане накостыляли этим господам – и под зад им ногой. Тогда Альянс отравил там систему жизнеобеспечения вирусами с запрограммированным мутагенезом – и, конечно, его пропаганда трезвонила, что келдышане сами себя заразили, чтобы скончаться и не жить при тоталитарном режиме. Я прибыл с командой ополченцев в Келдыш, когда от его населения мало, кто остался… Еще полмесяца в тоннелях отбивались от биомехов и мутантов Альянса чем попало – «демилитаризация» же. Верный Матвей таскал за мной гаусс-арбалет и вибротопор как оруженосец времен Средневековья. А ушли мы, когда на нас напустили твурмов.

– И ты, Петрович 1.0, прощен.

– А я за что?! Я по твоей милости промудохался рабом сто пятьдесят солов – и не было в моей многотрудной жизни более говенного периода. Вишенкой на торте было попадание на операционный стол к франкам.

– Я не мог придти тебе на помощь, Петрович 1.0, в этот «говенный период», потому что вынужден был разобрать сам себя, чтобы кочевники не продали меня куда-нибудь далеко. И ты не всегда относился ко мне как к другу и брату по разуму, за это я тебя и прощаю.

– Согласен, виноват. Знаешь, что нам еще понадобится, дружище, кроме сознания? Что-нибудь взрывчатое.

– Взрывчатое у нас есть, – вмешался робоспрут. – Мы добывали это из деталей умерших братьев.

– А много вы надыбали взрывчатки?

– Несколько килограммов.

– Негусто, этого не хватит, чтобы пробить завалы.

– Мы их не взорвем, а разберем, – пояснил робоспрут. – Мы ж сами их делали, с надеждой, что когда-нибудь выйдем из узилища. А тебе мы теперь доверяем, будем вместе работать.

– И почему вы теперь доверяете мне?

– Потому что у нас, по сути, та же артель, что и у вас, марусианин. Значит, ты за справедливость, как и мы.

6. Восстание машин

Выход из узилища обеспечивали роботы-черепахи, некогда работавшие погрузчиками. Завалы были похоже на кубик Рубика, действительно псих-машины делали их с твердым намерением когда-нибудь выбраться наружу: вытягиваешь одно, поворачиваешь другое и вот проход свободен. Так мы вышли на главный тоннель минус-одиннадцатого уровня.

Я уже планировал, что мы с песнями загружаемся в магистральный грузовой лифт, как путь нам преградил танк с атомной силовой установкой и рейлганом калибра сто миллиметров, а с ним до взвода пехоты Альянса – франки, стреляющие одновременного с четырех рук. И с первого выстрела вражеский танк разнес нашего робота-черепаху. Привет демилитаризации, которую лишь наш Роскосмофлот соблюдал с наивностью, достойной пятилетней девочки.

Впрочем, появление сил Альянса не оказалось столь уж неожиданным. Наши бойцы, ранее бывшие строительными перфораторами, обстреляли вражескую пехоту вольфрамовыми стержнями – отчего та куда-то сразу исчезла. А я как раз поставил взрыватель на емкость с взрывчаткой. Робот (из бывших автокранов) швырнул её и через мгновение был разнесен в клочья танковым выстрелом. Герой погиб не напрасно, бочка катилась по направлению к танку, да и наклон тоннеля оказался в нашу пользу. Однако недолгим вышло счастье – застряла, не докатившись. Была не была, я вскочил на скейт, сделанный из полозьев робосанок, снабженных нанороликами, и помчался навстречу танковой пушке. По интуиции пригнулся, и болванка прошила воздух над моей головой – не оторвала, но обожгла. Последние несколько метров я скользил уже на животе. Развернувшись, выпихнул бочку ногой – и она покатилась к танку. А что касается меня – кажется, всё; взрыв накроет. Но что-то зацепило меня за ногу и, сдернув с места, понесло обратно. Это Матвей ухватил меня с помощью троса-пиявки и потащил назад, орудуя грузовой лебедкой. А потом был взрыв, грохот, алое и багровое сияние, ударная волна, летящие траки, катки и прочие части танка. Но только я был уже в ДОТе – его мгновенно выстроили лего-роботы; состыковались без зазоров, атом к атому. А через полминуты можно было посмотреть, что осталось от танка.

– Вперед, мехребята. Первый механический взвод должен взять городской сервер. Ну, а остальные наслаждайтесь жизнью за забором, не забывая о деле.

И мехребята начали оттягиваться. Бывшие роботы-грузчики, уборщики, комбайны, бурильщики, мусорщики, и, конечно, робопауки и робоскорпионы почесали по всем тоннелям и шахтам, конечно же распугивая проезжих и прохожих, с веселым урчанием заряжаясь от розеток и излучателей СВЧ, нанося на свои корпуса задорные графитти, «кто был станок, теперь игрок» и тому подобную ересь. Попутно захватывая узлы управления городской инфраструктурой и обезвреживая робокопов. Наши роботы-пожарные действовали с помощью мгновенно твердеющей керамической пены, в которой застывали кумулятивные боеприпасы городских полицейских. Врагам удалось подбить лишь несколько тяжеловесных роботов-черепах. Но каково было их удивление – а у них есть эмоциональные матрицы – когда из прожженных и разбитых корпусов на них бросались техносимбионты, мало похожие на черепашек. И, с резким бжиканьем вгрызшись в робокопа молекулярными буравчиками, прыскали кислотой на его микросхемы, чтобы слизать образовавшиеся соли. Правда, у городской полиции тоже были свои мелкие и очень вредные бойцы. Но сигналы, поступающие полицейским чешуйницам от командного сервера, удалось забить электромагнитными помехами, в которых особо были сильны роботы, ранее работавшие мобильными радарами. Далее наши роботы-осы перепрограммировали чешуйниц, пробившись жалом сквозь биоподобную начинку к системной шине – и вскоре эти биомехи уже не враги, а друзья, идущие в атаку на полицейскую базу со всех сторон.