На землях рассвета

- Тогда почему эти сны начались так... внезапно?

Не глядя на него, Охэйо сбросил сандалии и сел за стол, уткнувшись лицом в руки. Сейчас Найко видел не принца, а просто парня, уставшего размышлять над вещами, которые ему не нравились.

- Наш мир уже меняется, Найко, - наконец сказал он, не поднимая головы. - Мы не знаем до конца ни намерений, ни возможностей Мроо. Да и вообще мало что знаем. Верим, что все бесконечные усилия, потраченные нами на то, чтобы выжить, дают нам гарантию вечного существования. А на самом деле они ничего не значат. Всё может измениться в один миг - и человек исчезнет. Но для нас, умеющих видеть не одну Реальность, очень важно...

- Нас? Кто это "мы"?

Охэйо вскинул голову и посмотрел на него удивленно, словно проснувшись. А потом вдруг покраснел до ушей, - он мучительно стеснялся своей слабости, этих вот слов.

- Глупо всё получилось, - сказал он через минуту. - Я ведь не хотел тебе рассказывать. По крайней мере, не сейчас. Не сразу. Но если бы я промолчал, наша дружба погибла бы, разве нет? А ведь мы не можем просто вот так говорить об этом. И у меня нет друзей наполовину. Если ты хочешь быть с нами, думаю, мы имеем право ставить условия.

- Какие?

- Ты забудешь о своей прежней жизни. Останешься жить здесь. С нами. Можно вытерпеть, правда?

- А если у меня появится девушка?

- Здесь вполне хватает места. Один человек, два - никакой разницы. Мы с радостью примем её.

- И всё?

- А ты чего ждал? Клятвы на крови? Целования ноги на верность? Ну, если для тебя это так важно, я не против, - он вытянул пыльную босую ногу. - Вот тут, над пальцами.

Найко засмеялся. Он понимал, что это похоже на истерику, но ничего не мог с собой поделать.

- Ты сам не пробовал?

- Не-а. Я себе не доверяю.

- Это почему же?

- Хитрый шибко. Мне такие люди не нравятся.

Найко вновь хихикнул.

- Непросто, должно быть, быть принцем.

- Морока одна, - Охэйо встал, надевая сандалии. - Знаешь, я совсем забыл, что ты - мой гость, и мой долг - тебя обихаживать. Ты не хочешь посмотреть, как... ну, как я живу? Мне так давно не удавалось похвастаться...

- А Мроо?

Принц яростно встряхнул волосами.

- К черту их. Пока живется, мы должны жить, и не давать этим тварям испортить себе настроение. И потом, неужели ты надеешься жить вечно?..

3.

Охэйо едва ли не светился, показывая ему свои владения: парк, где они играли малышами, был только задним их двором. Фасад Малау выходил на Нижний Гитоград, и вид оттуда открывался потрясающий: Найко видел едва ли не весь город, распластанный в утренней дымке.

Перед Малау раскинулась просторная, мощеная гранитом площадь, - лишь с неё он увидел, насколько обширно это здание. В, официально, культурном центре Империи жило человек двести, - а с учетом филиалов число подчиненных Охэйо доходило до тысячи.

Несмотря на ранний час, парадные ворота Малау были широко открыты. В них тонкой, но упорной струйкой текли посетители, к удивлению Найко, почти сплошь молодежь гитов. Это было связано, скорее, с личностью принца, чем с достоинствами представляемой им страны, и юноша начал понимать, как ему повезло оказаться в друзьях столь популярной персоны. Счет сторонников Охэйо шел на сотни тысяч, - но для восемнадцатимиллионного Гитограда, достигавшего девяноста миль в длину, это было всё равно очень мало. Не все они добирались сюда пешком. Прямо сквозь здание проходила эстакада монорельсовой дороги, и Найко понял также, каким он был идиотом: он мог приехать сюда прямо с вокзала.

Он как-то вдруг заметил, что Вайми тоже бродит тут, с ними: не совсем рядом, но и не в стороне. Он был... просто лучшим другом принца, - а также его старшим помощником и главным телохранителем. Второе, как обычно, следствие первого.

4.

Этот день оказался самым счастливым в жизни Найко: после экскурсии последовало представление друзьям принца - и его подругам, после чего собственно друзей он не запомнил. Охэйо был в Гитограде кем-то вроде наместника или посла - кем именно, юноша так и не понял, но вокруг него крутилась масса людей. Запас его энергии казался неистощимым, - Охэйо без труда загнал бы лошадь, мчась с ней наперегонки, а уставал он, наверное, лишь от себя. Найко выдохся гораздо раньше, но это не разбило его радости: среди прочего, в Малау обнаружилась библиотека с массой книг, которые он давно мечтал прочитать.

Увлекшись, юноша не заметил, как пришла ночь. Выбравшись, наконец, в коридор, он с удивлением обнаружил, что все остальные уже давно легли спать.

Голова гудела от избытка впечатлений. Найко решил пойти на крышу, чтобы проветриться, но заплутал по коридорам, и в конце концов попал в небольшой сад на западном уступе здания. Тут было темно и страшновато, - темные силовые экраны отсекали свет города, а далекий и узкий серп внешней луны Джангра даже не отбрасывал теней. Редкие звезды, белые, как маргаритки, лишь подчеркивали глубокую черноту неба. Врезанные в перекрытие квадратные проекционные матрицы струили ничего не освещающий, таинственный, темно-фиолетовый свет, ветер шумел, то налетая волнами, то отступая, шелестела высокая трава, метались диковатые кусты и тяжелые цветы клонились на упругих стеблях. Всё было темное, туманное. Влажное.

Он не сразу заметил человека, стоявшего у угла крыши, - а заметив, не сразу узнал его: Охэйо был в своем официальном, черном с серебром одеянии, сливавшемся с темнотой. Его лица Найко не видел. Принц, казалось, тоже не замечал его, но, когда он подошел - вроде бы, совершенно бесшумно - сказал, не оборачиваясь:

- Я вижу, ты тоже ночная душа, Найко? Для меня ночь - самое любимое время.

- Почему? - Найко сел на край силовой матрицы, шагах в десяти от него.

Охэйо тихо рассмеялся и поднял левую ладонь, смутно светившуюся в темноте, словно у привидения.

- Лет в десять я пугал так девчонок - скидывал всю одежонку, а потом выскакивал из кустов, когда они шли спать. Сколько было визгу... А сейчас я хочу быть смуглым - очень смуглым - и черноглазым.

- Зачем?

- Чтобы меня в темноте видно не было, зачем же ещё? Я не люблю, когда люди на меня смотрят. Замолкают, когда я вхожу в комнату, смущаются, когда я к ним обращаюсь. А мне становится неловко, - знаешь, как во сне, когда выходишь к публике забыв одеться.

- Наверное, это оттого, что ты красивый.

- Сказал бы честно: похож на девушку. Волос нигде нет, кожа гладкая, как у... если бы мог, я стал бы здоровенным мужиком с квадратной челюстью и шерстью на спине. Тогда бы на меня не пялились.

Найко невольно засмеялся. Охэйо повернулся к нему с хмурым видом - и засмеялся тоже.

- Знаешь, недаром говорят, что красота - это наказание за грехи. Когда становится темно, мне хочется бегать и выть диким голосом. Только от этого я быстро устаю, и поэтому... Больших и приятных снов, Найко.

5.

Ещё через неделю они с друзьями сидели кружком и болтали, все едва одетые - было очень тепло. Несмотря на поздний час, небо оставалось таким же темно-синим, всего с несколькими звездами. Далеко внизу - из окон их комнаты открывался роскошный вид на город, - сияла галактика синих и желтых огней.

Найко толкнулся пальцами босой ноги и повернулся вместе с креслом, лениво осматриваясь. Мерцание мониторов и сияние северной негаснущей зари наполняло просторную комнату таинственным полумраком. Из окна струился теплый, сильно пахнущий соснами воздух, и этот аромат, смешиваясь с запахом озона от компьютеров, превращался в нечто, доставляющее почти физическое наслаждение. Ровное жужжание кулеров давало приятный звуковой фон, ярко-зеленое мерцание коннекторов в темноте под столами казалось интересным и таинственным. Дверь в почти темный коридор была открыта - как и двери, ведущие на улицу. В любой миг Найко мог выйти босиком на прохладный песок двора - и, может быть поэтому, этого не делал: куда приятнее было просто наслаждаться возможностью.