Страница 7 из 11
Спорить я не мог – подвергать девочку неизвестным даже мне самому испытаниям я не мог.
– Хорошо, только давай-ка я окажу ей первую помощь и переложу на заднее сиденье.
Хорошо, что сейчас в каждой машине требуется иметь аптечку. Я остановился, перетащил незнакомку на заднее сиденье, перевязал ей ногу и кое-как наложил жгут, чтобы остановить кровь. Пуля прошла насквозь, задев бедро с самого края. Ей повезло – если бы оказалась повреждена артерия, пришлось бы гораздо хуже. Пока я возился с раной, она открыла глаза.
– Что случилось?
– Не волнуйтесь. Вы вне опасности. Лежите спокойно, и все будет нормально.
На всякий случай я ей дал пару таблеток и удобно устроил на сиденье.
– Надо позвонить в милицию, – подала голос Иоланта.
Совет, надо сказать, стоящий. Давно надо было это сделать. Я достал сотовый телефон и только собрался набрать 02, как незнакомка протестующе замахала руками.
– Нет! Не надо милицию! – слабым голосом вымолвила она.
– Почему? – поинтересовался я.
– Они меня ищут... Они меня арестуют... Не надо звонить, – умоляюше протянув руки, ответила незнакомка.
Вот не было печали... И откуда на мою голову валятся такие странные люди? Она вроде сказала, что ее ко мне кто-то направил? Интересно, кто этот «доброжелатель»?
Я положил телефонную трубку на место и сел за руль. Судя по всему, у нее есть причины не встречаться с правоохранительными органами. Хм... У кого обычно бывают такие причины? У преступников. Но если кто-то из жителей дома был свидетелем стрельбы, то нам всем несдобровать. Хотя, судя по всему, оружие, из которого стреляли, было с глушителем, во дворе я вроде никого не заметил, а дырки от пуль можно будет заделать без лишних разговоров. Если только не вездесущие бабульки... Впрочем, скорее всего, в такое время они уже видят десятый сон. Я чувствовал, что не надо упорствовать и звонить в милицию. Во всяком случае, до тех пор, пока не выясню, в чем тут дело...
Сейчас прежде всего надо отвезти домой Иоланту, которая уж точно не имеет к происходящему никакого отношения. К тому же моя музыкантша, кажется, совершенно сникла.
Ехали молча. Незнакомка сзади, кажется, задремала, а Иоланта с совершенно отсутствующим видом глядела в окно.
– И... часто с тобой такие вещи случаются?... – наконец произнесла она.
– Ну, не так чтобы каждый день, – скромно отозвался я. – Но бывают разные... приключения. Иногда.
Иоланта засопела и украдкой взглянула на меня. Кажется, ее испуг перешел в уважение к спутнику, то есть ко мне.
– А я думала, адвокаты только в кабинетах сидят и на суде выступают. Бумажки разные пишут...
– Бывает и так. А бывает...
– Что?
– Ну-у... всякое бывает... Работа такая... Приехали. Вот твой дом.
Иоланта поплотнее запахнула шубку:
– А ты мне как-нибудь расскажешь о своих приключениях?
– Конечно. Только в следующий раз.
Она наклонилась ко мне и поцеловала. Клянусь, это был не просто поцелуй. Я мысленно поздравил себя с победой и проводил взглядом мою новую знакомую...
Теперь предстояло решить, что делать с неожиданным сюрпризом, нежданно-негаданно свалившимся мне на голову в виде незнакомой женщины, в которую стреляют из глубины моего собственного двора! Я повернулся. Незнакомка не спала, она смотрела на меня и даже улыбалась.
– Я вам, кажется, помешала, да? – спросила она.
– Нет... То есть немного.
– Извините. Но я вас ждала почти два часа.
– На таком морозе? – изумился я.
– Да.
– И как же вы не замерзли?
Она пожала плечами:
– А что было делать? Я в Москве никого не знаю, кроме Александра Борисовича.
Так вот кому я обязан этим «подарком»!
– Турецкого?
– Да. Я как приехала, сразу позвонила ему. А он направил меня к вам. Телефон не отвечал, и я решила отправиться прямо на квартиру.
– Ясно...
На самом деле мне пока еще не было ясно ровным счетом ничего. Разве что одно – просто так, без серьезной причины мой старший друг и учитель, Александр Борисович Турецкий, старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, не станет кого-то направлять ко мне. А судя по тому, что в женщину к тому же еще и стреляли, дело действительно серьезное.
– Как ваша нога?
– Болит. Но кровь, кажется, не идет.
– Все равно вам нужно срочно к врачу.
– В такое время?
– Конечно. Поедем в ближайшую больницу.
– Нет! – вскрикнула она. – Не надо в больницу.
– Почему это? Милицию – я еще могу понять, но почему нельзя в больницу?
– Они могут меня выследить.
– Не волнуйтесь. У меня есть знакомый врач, который все сделает без регистрации.
Из больницы мы вышли уже около часа ночи. Мой знакомый врач «Скорой помощи» сделал все быстро и без лишних вопросов.
К счастью, рана оказалась незначительной – пуля только содрала кожу, так что моя новая знакомая смогла самостоятельно покинуть больницу.
Вообще-то пора было ехать домой, но возвращаться туда, где, возможно, засел снайпер... сами понимаете, не очень хотелось.
– Ну а теперь расскажите мне, что все это значит? Кстати, как вас зовут?
После перевязки она явно приободрилась и даже как-то похорошела. Особенно когда сняла дурацкий рыжий парик. Кстати, как я уже говорил, оказалась она брюнеткой с большими глазами и тонкими чертами лица, моего возраста или чуть младше, вполне привлекательной, если не считать тревожного выражения и воспаленных глаз. А как бы вы выглядели, если б вам ни с того ни с сего прострелили ногу? Хотя так ли уж неожиданно для моей новой «клиентки» это произошло?
Кроме того, она была как-то странно одета. Мохнатая довольно старая шуба, которая явно была ей велика, шапка, все время наезжающая на глаза, старые, давно вышедшие из моды сапоги. Сзади к шапке была пришита длинная резинка, которую надо было пропускать под верхнюю одежду и под мышками. Видимо, чтобы ветер не сдул и воры не сорвали. Так делают в провинции... Впрочем, то, что она приехала в Москву из глубинки, можно было заключить и по отсутствию характерных московских интонаций в голосе.
А в больнице, где ей делали перевязку, я заметил, что и остальная одежда была ей явно велика. Что бы это значило?
– Меня зовут Женя... Евгения Трегубова. Я приехала из Сибирска.
– Когда?
– Сегодня утром.
– Ясно. С какой целью?
– Мне нужна ваша помощь.
– Вас преследуют?
Она кивнула.
– Вы бежали в чужой одежде?
– Да... И с чужим паспортом.
– Поэтому вы не хотели, чтобы я вызывал милицию?
– Да. Но не только поэтому. Даже совсем по другой причине.
– Хорошо. Это вы потом расскажете. Кто мог в вас стрелять?
Трегубова беспомощно оглянулась:
– Не знаю. Но, скорее всего, их послали из РУБОПа.
Я чуть не подпрыгнул от удивления:
– Как это – из РУБОПа?! Вы хотите сказать, что те, кто борется с оргпреступностью, нанимают киллеров, которые стреляют во дворах?
Она пожала плечами:
– Я не могу точно сказать. Но похоже на то. Во всяком случае, я бежала из-под стражи, которую установили из РУБОПа.
Чувствую, тут без поллитры не разобраться. И уж во всяком случае, надо вернуться домой, чтобы спокойно выслушать рассказ Трегубовой.
– Ладно, а как, по-вашему, они вас выследили?
– Не знаю. Наверное, следили от самого аэропорта.
– А они знают, у кого вы были в прокуратуре и к кому вас направил Турецкий?
Она помотала головой.
– Нет. Скорее всего, они наблюдали с улицы.
– Хорошо. А почему они не стреляли, пока вы ждали меня во дворе?
– Наверное, хотели узнать, с кем я собираюсь встретиться.
– Странно. И совершенно нелогично. Ладно, сейчас мы поедем ко мне. В доме есть черный ход, им и воспользуемся...
К счастью, в дом мы проникли без приключений. Машину пришлось оставить прямо на улице, со стороны фасада дома, полностью положившись на хваленую, разрекламированную повсюду автосигнализацию. И все равно, оставляя свой новенький «опель» на опасной московской улице, я был неспокоен. Как оказалось, предчувствия меня не обманули... Но об этом после.