Страница 97 из 123
— А цветной телевизор? — настаивал Уилл.
— У нас его пока нет. Свитен, мы должны немедленно купить телевизор. Может, тебе стоит проехаться в Торчестер?
— Не надо торопиться, — вмешалась Прим. — Вы можете забрать тот, который привез доктор Гилдкрист, ведь Эдвард покупал телевизор для детей.
— У вас будет общая детская комната для игр. Мы поставим телевизор туда, — продолжила Берил. — Когда-то комната служила Свитену кабинетом, но он готов ее уступить вам. Правда, Свитен? Кстати, это самая теплая комната в доме. — Свитен открыл было рот, чтобы возразить, но Берил не дала ему вымолвить и слова. — Как насчет ленча? Идите в ванную и хорошенько вымойте руки. Я приготовила сосиски, бобы и грибы. Вы любите такую еду?
— А я хочу жареной картошки и ненавижу мыть руки! — завопил Уилл и опять засунул палец в нос.
— Жареной картошки? Конечно, мы приготовим ее на ужин. Но Свитен настаивает на том, чтобы дети вымыли руки. И еще он не любит, когда мальчики ковыряются в носу. Свитен очень строгий, он полагает, что это вредная привычка.
Уилл с удивлением уставился на Свитена. Свитен смущенно отвел глаза.
— Что ж, нам пора идти. — Я подумала, что посторонние зрители мешают детям освоиться в доме. — Возьмите Титч, — я передала малышку на руки Берил. — Она умеет ходить, но постоянно просится на руки. После ленча ей следует вздремнуть.
Берил прижала девочку к груди. Титч всхлипнула и наморщила личико, собираясь заплакать.
— Не плачь, малышка, — Берил нежно погладила девочку по голове. — Тетя Берил будет очень тебя любить. Не плачь, не плачь, девочка. — Неожиданно Титч улыбнулась. Берил посмотрела на Свитена. Ее лицо покраснело от нахлынувших эмоций, по щекам покатились крупные слезы.
Свитен беззвучно бормотал молитву и тер покрасневшие глаза рукавом.
— А я хочу мороженого и кока-колы, — заявил Уилл. Он сообразил, что сейчас любая, даже самая невероятная просьба будет исполнена.
Глава 36
— Да ты действительно талантлива, Фредерика! — сказала леди Фриск, внимательно разглядывая портрет. — Тебе удалось передать… серьезность, которая является основной чертой моего характера. Некоторые называют это чувством собственного достоинства, некоторые считают, что это гордость.
К леди Фриск вернулась былая уверенность. Я взглянула на холст. Изображенное на нем стало привычным, как собственное отражение в зеркале. Холодное высокомерие взгляда странным образом сочеталось с уязвимостью рта. Портрет леди Фриск я считала лучшей своей работой. Впервые я не позволила заказчику выдвигать условия. Рука с кистью двигалась свободно и уверенно.
— Да, — пробормотала леди Фриск, — очень реалистичный портрет, но сколько в этом облике поэзии! Сэр Освальд часто называл меня поэтической натурой…
— Очень рада, что портрет вам понравился.
— Только мой нос, дорогая, нос все-таки длинноват. Я обязательно буду рекомендовать тебя своим друзьям. На следующей неделе я уезжаю — старая подруга пригласила меня на свадьбу сына. Лорд Персиваль Бирс женится, — леди Фриск понизила голос до шепота, — на компаньонке своей матери. Мезальянс, безусловно, но его мать, герцогиня, безмерно счастлива. Лорд Персиваль славится необузданным нравом. Молодая жена — говоря по правде, не совсем молодая, ей чуть больше тридцати — поможет обуздать его порывы, справиться с порочными наклонностями. Герцогиня души не чает в Веронике. Вероника — так зовут невесту. Девушка абсолютно ничем не примечательна. Она бесцветная, словно серая мышка, типичная представительница среднего класса. Но герцогиня так натерпелась от покойного герцога и непослушного сына, что готова на все ради мира и спокойствия в доме. Я предложу герцогине твои услуги. Ты нарисуешь портрет невесты.
— Спасибо.
— Конечно, после этого шедевра, — леди Фриск махнула рукой в сторону портрета, — тебе будет скучно рисовать обычные портреты, но ты ведь должна зарабатывать на хлеб, дорогая.
— Завтра ты последний раз придешь сюда, — сказал Вер. — Ты замечательно справилась с работой. — Мы случайно встретились в коридоре. Леди Фриск уже отправилась домой. — Знаешь, меня всегда удивляло, насколько проницательными могут быть женщины. Ты сумела отразить ее хрупкость, разглядеть душевность в этой ужасной женщине. Только вглядываясь в портрет, я понял, что таится у нее внутри, под внешней грубой оболочкой.
— Ты мне льстишь.
— Я всегда говорю то, что думаю, совершенно не умею делать комплименты. Из меня получился бы плохой льстец.
— Но ты проявляешь чудеса дипломатии в течение последних двух недель.
— Слава Богу, теперь мне не придется этого делать, а отец перестанет прятаться, сможет выйти из укрытия.
— Иными словами, он не так уж плохо себя чувствует? Подагра не мучает его?
— Мы решили, что будет лучше, если я стану исполнять роль хозяина, пока леди Фриск находится в особняке. Отца ужасно раздражает ее манера поведения, ее привычка всеми командовать. Не стоит ему волноваться лишний раз. Еще один инсульт убьет его.
— Ему повезло — ты вернулся и стал заботиться о нем.
Вер хмуро уставился в пол.
— Чувствую, что задолжал отцу, задолжал немало, — вымолвил Вер.
Я поняла, что его до сих пор терзает чувство вины за побег с любовницей отца.
— Что нового у тебя? — спросила я, чтобы сменить тему.
— Защитники природы приезжают на днях. Их обещание относительно гранта остается в силе. Я нашел заросли диких орхидей в долине. Цветы не очень красивы, но это очень редкий вид. На следующей неделе мы начнем косить траву на нижних лугах, а через месяц вспашем землю и засадим редкими овощами. Я успел заключить договора еще с двумя владельцами ресторанов в Лондоне и с одним ресторатором из Дартмута.
— Да… Вер, — я сомневалась, стоит ли продолжать, — полагаешь, садоводство и огородничество позволят содержать особняк? Конечно, это не мое дело, но ты уверен, что сможешь заработать достаточно, выращивая экзотические фрукты и овощи? — Мои щеки горели. — Ты подумал о расходах на горючее, удобрения, воду; о бесконечных счетах, накладных, налогах и страховке? Тебе ведь придется кормить трех человек, даже четырех, включая мисс Глим. Интересно, грант, на который ты рассчитываешь, сможет покрыть все расходы? Только не сердись на меня. Мне не хочется, чтобы ты в конце концов разочаровался. Я хорошо знаю, каково это — увлечься и броситься в бурлящий поток сломя голову. В эти минуты отрезвляющий голос разума совершенно не слышен.
— Да… — протянул Вер, глядя на меня как-то странно. — Увлечься легко, — теперь он смотрел мимо меня и, кажется, думал о своем. — Вот что удивительно: ты почти забываешь о том, что случилось давно, но тревожные видения вдруг настигают тебя в самый неподходящий момент.
Я вспомнила, как чувствовала себя в первые дни после того, как оставила Алекса. Тогда воспоминания об умершей матери ни на секунду не покидали меня. Мысли о ней сплетались в тесный клубок с воспоминаниями о перекошенном от боли лицом бывшего жениха. Мучительное чувство вины не давало покоя.
— Ее величество леди Фриск заказала крабовое суфле к завтрашнему ленчу, — мисс Глим появилась в коридоре и прервала наш разговор. В руках она держала лист с распоряжениями. — Леди Фриск приказала ни в коем случае не использовать яйца. Но как можно приготовить суфле без яиц?
— Не обращайте внимания. Делайте все, как обычно, — сказала я. — Леди Фриск все равно ничего не заметит.
— Она заявила, что крабы должны быть свежими, а не консервированными, — продолжала мисс Глим. — Продавец рыбы не появится у нас до следующего вторника.
— Используйте консервированные. Леди Фриск не ощутит разницу. Мне так жаль, мы практически перевернули дом вверх ногами. — Я обернулась, ища поддержки у Вера, но он уже ушел.
Я не решалась проведать детей целых три дня. Френки, завидев меня, выскочила на крыльцо, кубарем скатилась по ступенькам и бросилась мне на шею. Она очень изменилась с тех пор, как мы не виделись: волосы были коротко подстрижены, поэтому лицо казалось круглее и симпатичнее. Френки была одета в полосатый джерси и плиссированную клетчатую юбку. От нее веяло чистотой и свежестью. Но мне почему-то стало грустно, когда я вспоминала милую замарашку, какой Френки была совсем недавно.