Дикие сердцем

— Вер? Ты шутишь! Он, должно быть, на самом деле изменился. Конечно, мы не виделись с того самого дня, когда были в доме у миссис Рокер. Кажется, он сторонится меня. Ты уверена? Я всегда представляла Вера праздным мечтателем, который только и знает, что вглядывается в звездное небо с книгой стихов в руке.

— Если Вер когда-то был таким, то он действительно очень изменился.

Я встретила Вера на следующее утро, когда явилась в Гилдерой Холл. Я прекрасно понимала, что наше с леди Фриск присутствие в доме доставляет хозяевам определенное беспокойство, вносит в их жизнь дискомфорт. Настойчивые требования леди Фриск обеспечивать ее здоровой пищей делали и без того нелегкую жизнь мисс Глим поистине невыносимой. Мы так ни разу не встретили Гая или Амброуза. Очевидно, отец и сын прятались в укромных местах при появлении громкоголосой старухи. Я же, наоборот, прилагала все усилия, чтобы никого не потревожить, не выходила лишний раз из комнаты. После окончания работы я старалась незаметно выскользнуть через заднюю дверь.

Вер продолжал навещать нас каждое утро и терпеливо выслушивал наставления леди Фриск. Старуха теперь относилась к нему как к без пяти минут члену семьи. Она изматывала его бесконечными рассказами о Шарлотте. Вер делал вид, что ничего не понимает. Мне казалось, что он сознательно пропускал мимо ушей глупую болтовню. Я получала огромное удовольствие, присутствуя при утренних разговорах леди Фриск с Вером, хоть сама никогда в них не принимала участие. Мне казалось, что Вер делает над собой усилие, чтобы не выбежать из комнаты. Но в это утро Вер ждал меня в коридоре.

— Погоди минуту, Фредди. Мне нужно с тобой поговорить. Зайдем сюда.

Библиотеку заливал яркий солнечный свет, который попадал в комнату через три высоких узких окна. Лучи играли на потертых красках ковра и окрашивали медные решетки на дверцах книжных шкафов в золото.

— Как красиво! — воскликнула я, глядя по сторонам.

В углу прижался к стене набитый бумагами старинный секретер из орехового дерева. Чашка с остатками кофе стояла на подоконнике. Пара довольно грязных туфель валялась у входа.

— Я всегда очень любил это место. Боюсь, что за время моего отсутствия библиотека окончательно пришла в упадок. Трое мужчин, живущих в одном доме, — непомерная нагрузка для мисс Глим. Впрочем, Гай большую часть времени проводит вне дома. — Вер пожал плечами. Было заметно, что он волнуется. — Мы поругались, поругались из-за девушки. Гай утверждает, что ребенок не его. Тогда я отправился к ней, чтобы разобраться во всем.

— Как мило с твоей стороны…

— Она совсем еще девочка, ребенок, как ты и говорила. Не думаю, что она способна так искусно лгать. Мне показалось, что ей можно верить.

— Я рада! — я почувствовала облегчение.

— Я вынужден был объяснить девушке, что Гай никогда на ней не женится. Мне показалось, что будет лучше, если она сразу избавится от иллюзий. Бедняжка горько плакала, она действительно на что-то надеялась. Выплакавшись, она сказала, что не хочет оставлять ребенка. Ее тетя очень строгих правил, девочка вне себя от страха. Я пообещал, что буду заботиться о ребенке, выделять денежное содержание вплоть до его совершеннолетия. Корин сможет стать независимой и жить, не опасаясь тетиного гнева. Я отослал девушку к доктору Гилдкристу. Он с пониманием относится к подобного рода проблемам. Самое малое, что мы можем сделать, — это обеспечить бедняжке достойное существование. Она заслуживает этого. Я предложил ей деньги на первое время, но она сказала, что ни в чем не нуждается — она работает и может сама себя обеспечить. Дом, в котором она живет, не блещет роскошью. Большинство девушек на ее месте взяли бы деньги, не раздумывая.

— Ты не самого лестного мнения о представительницах женского пола. Возможно, ты прав. Но Корин так мила, так невинна! Боюсь, что ей суждено притягивать к себе беспринципных мужчин.

— Вижу, что и ты не самого лучшего мнения о мужчинах.

Я пропустила мимо ушей замечание Вера и заметила:

— Как жаль, все мы учимся лишь на своих ошибках! Почему бы нам не перенять чужой опыт?

— Некоторые не способны извлекать уроки даже из собственных неудач. Надеюсь, что последняя пассия Гая уже успела закончить школу.

Очевидно, Вер осторожно намекал, что Гай закрутил очередной роман. Я отправилась работать. Мне было радостно осознавать, что новость об очередных любовных похождениях Гая оставила меня совершенно равнодушной. Леди Фриск опаздывала, что было на нее совсем не похоже. В ее отсутствие я решила поработать над задним планом. Рисовать голубое небо было сплошным удовольствием. Конечно, небо меняло цвет каждый день, каждый час, каждую минуту, но я наслаждалась экспериментами с импасто[75]. Мне было интересно густо накладывать краску и смотреть, что получается. Сегодня небо было прозрачным, глубоким, лазурно-синим — прекрасный фон для кресла лилового цвета.

Когда наконец леди Фриск явилась, я сразу заметила, что она чем-то расстроена. Ее плечи были уныло опущены, а руки заметно дрожали. Лицо леди Фриск было изможденным, словно она не спала ночь напролет. Под глазами образовались синие круги, губы были крепко сжаты, словно она изо всех сил сдерживала слезы. Даже перья на шляпе утратили бравый вид, обвисли и потускнели. Леди Фриск уселась в кресло и сохраняла молчание в течение долгих десяти минут. Я тем временем изучала новые линии, которые появились на ее лице вслед за изменением настроения.

— Сколько тебе лет? — вдруг спросила она.

— Двадцать восемь.

— Шарлотте двадцать четыре. Как ты полагаешь, она достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки?

Я задумалась. Сегодня леди Фриск вела себя очень необычно. Она никогда до этого не интересовалась моим мнением, никогда не задавала вопросов.

— Все зависит от человека. Думаю, что мы не часто осознаем последствия своих поступков. Если вы имеете в виду, как наши поступки отразятся на нашем будущем…

— Да, именно это я имею в виду, — в голосе леди Фриск звучали незнакомые нотки, в нем чувствовалась не былая самоуверенность, а, наоборот, сомнение.

— Думаю, что наши решения — производные от темперамента, а не здравого смысла. Жестокий человек будет подсознательно искать ситуацию, в которой проявит свою жестокость, а трусливый — ситуацию, которая кажется наиболее безопасной. Большинство людей действует наугад, повинуясь порыву, а не голосу рассудка. Но надеюсь, что Шарлотта к двадцати четырем годам уже успела разобраться со своими идеями и желаниями. Кроме того, полагаю, что человек зачастую бывает подвержен чужому влиянию, и это, к сожалению, не уберегает его от нелепых ошибок, — добавила я с чувством.

— И я как раз об этом говорю, — с воодушевлением подхватила леди Фриск. — Я прожужжала ей все уши о том, что она еще молода и не понимает, что делает. Я говорила, что сделаю все возможное, чтобы уберечь ее от ужасных последствий.

— И что она вам ответила? — спросила я. Мне все еще не было понятно, о чем идет речь.

— Шарлотта сказала, что прекрасно осознает последствия своих действий, что уже взрослая и что я не смогу остановить ее. Согласно законодательству она действительно достигла совершеннолетия. Наши законодатели столь недалекие люди, раз могли допустить такое безобразие? Я звонила своему адвокату, он подтвердил, что Шарлотта права. Я не могу ничего предпринять, чтобы уберечь дочь от этого губительного поступка. Все Мои надежды, все мои мечты пошли прахом.

— Что же произошло?

Леди Фриск пристально посмотрела на меня.

— Могу ли я тебе довериться? Могу ли я быть уверенной, что никто ни о чем не узнает? — Леди Фриск торопливо начала рассказывать еще до того, как я успела ответить. — Шарлотта приехала навестить меня вчера вечером. Она явилась без предупреждения. Когда я вышла на крыльцо, то увидела ужасающе вульгарный американский автомобиль с большими крыльями и блестящим хромированным бампером. За рулем сидел мужчина, внешний вид которого был под стать автомобилю: яркий костюм, словно у клоуна в цирке, огромные кольца на пальцах и серьги в ушах. — Леди Фриск закрыла глаза и вытянула руки, словно отгоняла ужасное видение. — Он… Он… Негро! — последнее слово было произнесено громким шепотом. — Я лишена многих предрассудков, но увидев, как это животное протягивает огромную черную лапу, чтобы помочь моей дочери выбраться из машины, я пришла в ярость. — Леди Фриск выудила носовой платок из сумочки и прижала его к губам. — Его имя — Элмер Голайти. Элмер — что это за имя? Я оцепенела от ужаса, когда Элмер крепко пожал мою руку, словно мы ровня. Шарлотта проводила его в дом, а я так и осталась стоять на крыльце, пытаясь собраться с мыслями. Элмер осмелился сделать мне комплимент! Он сказал, что наш дом милое местечко.