Дикие сердцем

Амброуз был в холле. Он прощался с гостями, которые не оставались ночевать. Леди Фриск нахмурилась, увидев меня. Гай проворно подал ей потрепанный меховой палантин. Амброуз со старомодной галантностью наклонился поцеловать ей руку. Я снова засомневалась: был ли правдивым рассказ Гая? Вдруг я заметила портрет молодой женщины. Портрет висел на стене в тени и был почти не виден. У женщины были светлые волосы и такой же, как у Гая, изгиб губ. Несмотря на несовершенную технику письма, художнику удалось передать характер молодой особы. Амброуз повернул голову, чтобы понять, что привлекло мое внимание. Заметив, что мой взгляд прикован к портрету, он издал легкий вздох и опустил голову, словно показывая: потеря жены все еще наполняет его сердце болью.

— Благодарю за прекрасный вечер, — сказала я и наклонила голову.

— Гай, поднимись в гостиную. Мадам дю Вивьер и баронесса скучают. Я хочу поговорить с мисс Сванн несколько минут. Ты же не откажешь старику?

Я пыталась выглядеть польщенной, хотя тело ломило от усталости. Амброуз оперся на мою руку. Мы проследовали через обеденный зал в комнату, скрытую бумажным экраном. Амброуз открыл дверь и включил свет.

Порыв холодного, наполненного ароматами растений воздуха защекотал ноздри. Мы находились в оранжерее. Здесь не было ни пальм, ни папоротников, только две длинные песчаные клумбы высились вдоль стен. Десятки цветочных горшков были зарыты в песок по самые ободки. Цветы радовали глаз многообразием оттенков. Они казались россыпью драгоценных камней.

— Какая красота! — воскликнула я. — Мир за стенами замка все еще серый и скучный, зима никак не хочет уходить, а здесь играет красками лето.

— Это растение называется «канадский кровяной корень», sanguinaria canadensis, — Амброуз протянул костыль по направлению к цветку с шарообразной белоснежной головкой. — У него корни кроваво-красного цвета. А вот это люпиновые, lyallii. Лепестки цветов небесно-голубого цвета… — Амброуз переходил от цветка к цветку. Я внимательно слушала. Было слишком сложно запомнить названия цветов из-за многообразия. — Я хочу подарить вам вот это, моя дорогая. — Не успела я сказать и слово, как Амброуз вручил мне горшок с растением, похожим на анемону. — Держите цветы в прохладном помещении. Они живут не более двух дней. И не благодарите меня. Ничто не подойдет вам более. Эти цветы единственные в своем роде, совсем как вы.

— Я хотела бы нарисовать их, — сказала я, притронувшись к лепестку. — Как жаль, что они умирают так быстро.

— Мимолетная красота ценится больше всего. — Глаза Амброуза остановились на моем лице. — В мире столько всего грубого, некрасивого, неприятного… У вас лист запутался в волосах, мисс Сванн. Позвольте мне…

Амброуз коснулся рукой моих волос и мягко провел ладонью по щеке. Я ощутила в его жесте неприкрытое сексуальное желание. Амброуз улыбнулся. Это была улыбка Гая, но более темная, более опасная.

— Позвольте показать вам мое последнее изобретение. — Он приподнял большой стеклянный купол, который был прикреплен к стене длинной резиновой трубой. — Видите мотылька? — Я разглядела крохотные трепещущие желтые крылышки. — Они откладывают яйца на листьях. Отвратительная привычка. — Амброуз поставил купол на полку, накрыв мотылька и цветы, и открыл кран. — Пускаем газ. Насекомое ощутит, как крылья становятся тяжелее. Посмотрите, мотылек пытается ими взмахнуть. Его головка падает. Он медленно задыхается. Воздух, в котором насекомое так свободно летало, стал причиной его смерти, — Амброуз засмеялся. Он посмотрел мне в глаза, довольно улыбаясь. — Не правда ли, забавно наблюдать за этим?

Гай включил зажигание, выжал сцепление и переключил рычаг скорости. Машина рванула с места. Мы обогнали «Остин Принцесс» леди Фриск на крутом повороте. Дорога огибала холм. С одной стороны склон обрывался отвесно.

— Разве необходимо ехать так быстро?

Зажженные фары выхватывали из темноты кусты, деревья, участки дороги и головокружительные обрывы. Все это сменялось молниеносно, словно кадры ускоренной съемки.

— Я всегда пытаюсь побить собственный рекорд. Не волнуйся. Я могу вести автомобиль с завязанными глазами. Смотри! — Гай закрыл глаза. — Хорошо, хорошо! Пожалей мои барабанные перепонки. С твоими легкими все в порядке, раз ты можешь так кричать. Видишь, я уже открыл глаза.

Остаток пути до Заброшенного Коттеджа Гай вел автомобиль подчеркнуто осторожно. Услышав шорох шин, Макавити выскочил навстречу. Кот с мурлыканьем терся о мои ноги, всем своим видом показывая, что ужасно проголодался. Плащ был настолько грязным, что я съехала вниз по склону без малейших колебаний. Гай настаивал на том, что должен поддержать меня при переходе по узкой планке, но я, кажется, перестала бояться. В коттедже не горел свет. Прим покинула меня — она вчера вернулась домой. Я очень по ней скучала. Прим говорила, что мне необходимо побыть в одиночестве. Очевидно, она предполагала, что я хочу побыть наедине с Гаем. Гай наддал плечом, дверь с натугой отворилась. Она скрипела, несмотря на то что Прим тщательно смазала петли. В камине тускло мерцали огоньки. Гай нашел спички и зажег газовые светильники.

— Спокойной ночи, — сказала я. — Спасибо за чудесный вечер.

Гай обнял меня.

— Поцелуй меня… О да, я совсем забыл: ты считаешь себя нераскаявшейся грешницей. Ты еще не готова к легкой интрижке с худшим из мужчин. Но ты выглядишь так соблазнительно в своей покрытой пеплом власянице! Прикоснись губами к моим губам, как сестра, вознагради меня за терпение.

Я подставила щеку для поцелуя. Гай страстно обнял меня и прижался губами к моим губам. Поначалу я пыталась оттолкнуть его, потому что думала об Алексе. Затем стала сопротивляться более энергично: я вдруг поняла, что думаю уже о Гае.

Гай неожиданно отпустил меня и сказал:

— Признайся, тебе понравилось.

— Да, да, мне понравилось. К сожалению…

— Почему «к сожалению», моя маленькая покорительница сердец? — Гай попытался снова обнять меня, но я попятилась от него.

— Потому что мне теперь придется уехать. Очень жаль. Несмотря на протекающую крышу, плохую погоду, грязь, туалет во дворе, пневмонию, мне будет не хватать тебя, Прим и доктора Гилдкриста. Я буду часто вспоминать о коте и собаке. Но я вынуждена уехать завтра, чтобы не очутиться в еще большем дерьме, чем то, в котором уже нахожусь. Кто-то сказал, что чистая совесть дороже всего на свете. Думаю, что именно сейчас я поняла истинный смысл этой фразы. Если я окажусь с тобой в постели, то возненавижу себя.

— Ха-ха! Завтра воскресенье, не будет поездов, — Гай довольно улыбнулся. — Значит, нам предстоит война до полного истощения. Этот поцелуй будет служить мне утешением. Спокойной ночи, дорогая Эльфрида.

Гай закрыл за собой входную дверь. Я слышала, как он удаляется, что-то насвистывая. Проблема заключалась в том, что я получала удовольствие, целуясь с ним. На краю стола лежал белый конверт. Я раскрыла его. В нем оказалось письмо от Виолы. Вероятно, Джордж принес его, когда я находилась в Гилдерой Холле. Я придвинула лампу и погрузилась в чтение.

Дорогая Фред!

Думаю, что должна немедленно предупредить тебя. Я едва сдержала крик, когда увидела твою фотографию на автобусной остановке в Марбл Арч. Под фотографией красовалась подпись: «Пропала женщина!» и приводилось описание твоей внешности. Качество снимка оставляет желать лучшего, но все же ты узнаваема. Не могу себе представить, как тебя возвращают в Лондон под конвоем двух дюжих констеблей. Я собиралась немедленно отправиться в Падвелл, но неожиданное препятствие заставило меня изменить планы. Джайлсу предложили написать несколько статей о небольшой церкви во Флоренции, которая доверху набита работами Рафаэля. Он хочет, чтобы я поехала с ним. Творчество Рафаэля — тема моей диссертации. В любое другое время я бы с радостью последовала за Джайлсом, но сейчас не могу оставить тебя в одиночестве. Я решила никуда не ехать, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке. Ты не могла бы мне завтра позвонить? Под окнами дежурит очередной детектив с обвисшими щеками и мясистыми губами — вылитый Альфред Хичкок. Надеюсь, что Алекс не добился прослушки телефона. Интересно, если мы поедем во Флоренцию, поедет ли «Хичкок» вслед за нами? Пожалуйста, не забудь позвонить! Сохраняй хорошее расположение духа и не поддавайся депрессии.