"Чужой"

В раздробленном пулей плече у него временами как будто кто то огненными щипцами орудовал... Супрун сцепил зубы, чтобы перетерпеть очередной взрыв адской боли. Он узнал того, кто только что спустился в зиндан и включил видеокамеру. Сначала по голосу, а потом, когда хорошенько пригляделся, узнал его и визуально. Это был ни кто иной, как Тахир Сайтиев. Тот самый тип, который не так давно приходил с дружками в ДК "Машиностроителей" (и получили там там тренделей!)... Тот самый субъект в маске, который расхреначил бейсбольной битой фары и стекло джипа, когда транспорт "грифоновцев" блокировали на трассе лихие джигиты, которых Мансур выбрал себе в качестве новой "крыши"...

"Худо дело, - подумал он, превозмогая боль в простреленном плече (еще одна пуля, как он понял, застряла где то в поясничном отделе... может, из за этого ранения он и не ощущал свои ноги, никак их совершенно не чувствовал). - Лучше бы сразу - наповал! А теперь эти з в е р и будут измываться... Будут пластать ломтями, по кусочку. Чтобы по максимуму продлить мучения... а заодно и попытаться выпытать у жертвы какие нибудь ценные для них сведения".

Другой, может быть, после столь серьезных ранений уже отправился бы на тот свет. Но Супрун все еще жив, все еще в сознании; собственное недюжинное здоровье теперь, кажется, сыграло с ним злую шутку...

Тахир, убедившись, что пленник не вот чтоб помирает, что он способен думать, соображать, переживать, говорить, наконец, решил не форсировать события.

Он ожидал уже в самом скором времени новостей от своих парней, которые получили от него конкретные задания.

В том числе велась работа и по родне, по ближним связям этого русского амбала, которого нужно расколоть - любой ценой, во что бы то ни стало.

Он выключил камеру. Встал чуть сбоку, возле лесенки - он передвигался аккуратно в этом довольно тесном пространстве, старался не прислоняться к покрытым плесенью дощатым стенам, чтобы не запачкаться.

- Слушай ми ня сюда, Супрун! Внимательно слушай, да?! И соображай давай... думай!! Ты си ирьозно ранен! Ти ибе врача нада... медик! Чтоб сделал а аперацию! Две пули нада да астать! А адна - в плече, вта арая - в спине застряла! Раны нада па ачистить и зашить! Та агда будишь жить, будишь а апять зда аровый! Ты нам всё расскажешь, да? И мы сразу па авизем тибя к врачам, в бальницу, на а апирацию!!

- Да пошел ты! Не верю... Ни единому твоему слову не верю, собака!!

Тахир криво усмехнулся - этот русский, похоже, решил поиграть в "героя". Он, конечно, крепкий орешек. Но ничего, ничего, и не таких доводилось "колоть".

- Ти и на астаящий ба аец, Супрун... уважаю! - сказал он после довольно длительной паузы. - Ти и мужчина... не то что тва аи дружки! Ка аторые бросили ти ибя! Трусы... шакалы! Ка аво ты защищаешь?! Вот а ани точно са абаки! Сби ижали все... уехали... а аставили тибя аднаво!

- Суки, - пробормотал Супрун, адресуясь всем сразу, и к "своим", которые, действительно, бросили его, не вынесли из под огня, и к этим двуногим зверям. - Мрази... ненавижу!

- Так только шакалы си ибя ведут! Н а ш и никогда так ни и делают! Мы не аставляим сва аих раненых и убитых... не то что в а ш и!

- Не физди! Били вас, черножопых... и дальше будут бить! Даже если меня на кусочки станете резать. Отсоси... я вам все равно ничего не скажу!!

- Плохо, очень плохо, - Тахир укоризненно покачал головой. - А может би ить еще хуже! Знаи ишь, что ми и с тобой можем сделать?!

- А мне пох! - Супрун закашлялся... какое то время его грудь сотрясали мучительные спазмы. - Я... - чуть отдышавшись, сказал он, - я все равно... не жилец! Поэтому - отвали!

- Ми и, Супрун, сначала кастрируем ти бя! Панимаишь?! Всё это будет записано на камеру, да?! Па атом а атрежем ти ибе тваю глупую голову!! Если, ка анечно, ты не скажешь нам, кто ти ибя паслал в Выселки! И кто и ище там был с та абой! Гавари, как их всех за азвут?! Где а ани праживают? И где, на ка аво работают!

- Они сами тебя найдут! Тебя и твоих вонючих пастухов!! И будет вам всем тогда - полный звиздец!!

- Так я ж ти ибя и пра ашу: скажи мне, кто а ани такие! Ми и забьем стрелку, па агаварим, как деловые люди, да?!

- Кол тебе в глотку! И хрен на всю морду!!

- Ну так вот, Супрун: ми и ти ибя будим рэзать! А па атом ролик с кадрами тва аей казни... выставим в Интернете! Т ибя уже не буди ит в живых, а фильм про то, как ти бя убивали, буди ит в сва абодном доступе на ди исятках сайтов в Сети! Ай, скажут люди, какой ужас! И му а атрезали голову! Как эта ни ихарашо! Какое это при иступление! А другие, наши единоверцы, скажут: ай как ха арашо, ай как правильна! Эта а будит пример! При идуприждение всем русским фашистам, да?! Чтобы каждый из ваших... каторые ходят с бритыми галавами и а арут на всех углах "Слава Ра ассии!", знали, что может статься с любым из них...

Какое то время они оба молчали. Супрун натужно дышал, прикрыв тяжделые опухшие веки. Тахир не торопил события - пусть пленник как следует обдумает те слова, которые слышали его уши.

Наверху, в комнатушке, послышались звуки лезгинки. Тахир узнал звук собственной мобилы, которая осталась лежать в кармане пиджака.

- Ваха, звонят!

Шофер извлек трубку из пиджака, присел на корточки возле лаза и передал сотовый его хозяину.

Тахир сверился с экранчиком - Шамиль звонит, младший брат.

- Слушаю.

- Мы пробили адрес, - послышалось в трубке. - Я послал туда двух наших. Информация подтвердилась... Вот только что мне прозвонили и сказали, что она вышла из дома. Там... в двух кварталах от ее девятиэтажки... детский сад! Кажется, она пошла забирать ребенка! И вот что... у нее живот... как будто арбуз проглотила!

- Брюхатая, что ли?

- Говорят - да. Заметно... очень заметно!

- Так, так... Это хорошая новость. Прозвони Ильясу, он даст команду своим ребятам! И транспортом, если понадобится, обеспечит!

- Понял, сейчас буду ему звонить!

- Но без моей команды ничего не предпринимайте! Я через несколько минут перезвоню! Все, отбой!

Тахир отключил трубку и сунул ее в задний карман брюк.

Надо сказать, что он не слишком то опасался прослушки. Во первых, он и его люди, когда приходилось действовать в схожих ситуациях, взяли за правило периодически менять "симки". Во вторых, у них не принято называть в ходе стремных переговоров друг друга по имени. А в третьих, - и это главное - их переговоры попросту некому здесь прослушивать. По той простой причине, что эксперты, способные разобрать их наречие, в местных органах отсутствуют. А среди их собственного клана предателей, готовых пойти на сотрудничество с властями, отродясь не водилось.

Тахир посмотрел - сверху вниз - на корчащегося на грязном брезенте пленника. Лицо у самого Сайтиева преобразилось: оно стало хищным; его ноздри раздувались, как у волка, почуявшего легкую добычу.

- Супрун, а Супрун?! У ти бя есть си истра, так?!

Он выждал какое то время, еще раз повторил вопрос, но пленник - помалкивал.

- Твая си истра... пра аживает по адресу... - он назвал тот адрес, который ему только что сообщил Шамиль. - "Двушка" на чи итвертам этаже, так? Сви итлана ее за авут, верно? Муж тва аей старшей си истры работает в мебельном маркете - он на сва аём грузавике развозит мебель па а дамам! У них ри ибенок - твой пли имянник! В садик ходит, да?! А твая си истра... она что, а апать беременная, да? Ах, какая ха арошая у ти ибя ра адня, ба аец! Ты, наверное, любишь сваю си истру Светлану, да?

Супрун и на этот раз ничего не ответил. Но его дыхание стало еще более учащенным, аритмичным: он явно был взволнован столь неожиданным поворотом их и без того нелегкого разговора.

- Значит так, ба аец! - в голосе Тахира Сайтиева прозвучал металл. - Твая си истра Светлана только что вышли из дома. Она беременна, а женщинам в таком интересном па алажении ва алнаваться - а апасно!