Страница 139 из 148
— Эй! Есть тут кто-нибудь?
Никакого ответа. И только на третий раз в полутемном коридоре появилась молодая служанка в белом переднике.
— Кто там?
— Я хотел бы поговорить с господином Маосье.
— Хозяева сейчас на пляже. Приходите после двенадцати.
— Лучше я пойду к ним на пляж.
— Вы их знаете?
— Нет.
— Повернете в первую улицу налево, в конце ее будет каменная лестница, ведущая на пляж. Кабинка хозяев — четвертая… На стенке написан номер — двадцать четыре…
— А вы не могли бы проводить меня и показать ваших хозяев?
— Не могу оставить дом без присмотра.
— Сколько лет господину Маосье?
— Точно не знаю. Я нанялась только на время отпуска. Лет пятьдесят, наверно.
— Как он выглядит?
— Еще довольно красив, очень высокий, худощавый, на висках седина.
— А госпожа Маосье?
— Гораздо моложе. Я не дала бы ей больше сорока.
— Какой, сказали вы, номер их кабинки?
— Двадцать четвертый.
Люди шли целыми семьями, уже в купальных костюмах; кое-кто успел обгореть на солнце.
Мегрэ отыскал спуск на пляж и, лавируя между лежащими людьми, пошел по песку. Кабинку из оранжевой парусины, на которой была выведена цифра 24, он обнаружил сразу.
У входа лежала на животе женщина; лица он не видел, а ее спина, намазанная кремом для загара, лоснилась на солнце.
Мегрэ огляделся, разыскивая человека, похожего на Луи Маосье. Неподалеку, у кромки берега, где на песок лениво набегали волны, человек двадцать мужчин под руководством тренера делали гимнастику. Один из них выделялся ростом и худобой. Может, это Маосье?
Прерывать упражнения Мегрэ не хотел. Он продолжал стоять примерно в метре от женщины из двадцать четвертой кабинки. Видимо, она почувствовала его присутствие. Застегнула лифчик купальника, пожалуй, не более закрытого, чем бикини, и повернулась к Мегрэ.
Она явно удивилась, обнаружив рядом с собой мужчину в брюках и пиджаке. Никого, кроме Мегрэ, в таком наряде здесь, естественно, не было и быть не могло.
— Кого-нибудь разыскиваете? — наконец решилась она спросить.
Лицо у нее было намазано не то маслом, не то кремом. Сложения она неплохого и, видимо, обладает хорошим характером.
— Госпожа Маосье?
— Да. Откуда вы меня знаете?
— Ваша служанка сообщила мне номер кабинки. Я хотел бы побеседовать с вашим мужем.
— Вам придется подождать… Который теперь час?
— Без десяти двенадцать.
— Через несколько минут они кончат заниматься.
— Тот, что выше всех, ваш муж?
— Да. Третий справа. Он худой, у него ни грамма жира, но когда мы бываем в Ла-Боль, он не пропускает ни одного занятия.
Она с любопытством смотрела на Мегрэ, но прямо расспрашивать не решалась.
— Вы сегодня приехали?
— Да.
— На машине?
— Нет, прилетел.
— Мы тоже предпочитаем самолет, если, конечно, не окажется, что нам тут понадобится машина. Остановились в «Эрмитаже»?
— Я сегодня же улетаю, поэтому номер в гостинице не брал.
Гимнастические упражнения кончились, и высокий худой мужчина направился к кабинке. Обнаружив Мегрэ, беседующего с его женой, он нахмурился.
— Этот господин прибыл из Парижа, чтоб повидаться с тобой. Он утром прилетел и сегодня же вечером улетает.
Маосье все это явно не понравилось.
— Господин?..
— Метра из уголовной полиции.
— Желаете поговорить со мной?
— Всего-навсего задать несколько вопросов.
Да, человек, который вышел из ресторана «Фарамон» в наблюдал, как Вивьен разгружает овощи, по описанию был похож на Маосье. А потом видели, как этот человек в тупике Вье-Фур вошел в заброшенный дом, где впоследствии был обнаружен убитый клошар.
— Вы владелец малярного ателье?
— Да.
Из-за обстановки, пляжного шума, крика детей, а главное — из-за того, что собеседник был в плавках, начало разговора выглядело чудовищно нелепо.
— Давно?
— Пятнадцать лет.
— А до этого?
— Работал у хозяина.
— Тоже на Монмартре?
— Комиссар, с какой стати вы меня допрашиваете? Я тут на отдыхе. По какому праву вы нарушаете мой покой?
Мегрэ протянул Маосье следственное поручение, и тот внимательно прочитал его.
— Ну и что из этого?
— Несколько дней назад вы ужинали около Центрального рынка в ресторане «Фарамон».
Маосье обернулся к жене, словно для того, чтобы она напомнила.
— Это в тот вечер, когда у нас ужинала мама. Ты ведь не выносишь ее и решил поужинать в городе.
— Что вы делали после этого?
— Вернулся домой.
Мегрэ заметил, как у женщины вспыхнуло лицо. Она открыла было рот, собираясь вмешаться, но смолчала.
— Нет. На самом деле домой вы зашли только на минутку.
И, пристально глядя на собеседника, Мегрэ вдруг спросил:
— Какого калибра у вас пистолет?
— Нет у меня никакого пистолета.
— Господин Маосье, предупреждаю: ваша ложь обернется против вас. Если вы не скажете мне правду, я испрошу у судебного следователя постановление на обыск у вас в ателье и в квартире на улице Тюрбиго.
Ошеломленная г-жа Маосье уставилась на мужа. Взгляд у него был мрачный; казалось, он вот-вот бросится на комиссара.
— Хорошо, есть у меня старый пистолет; он уже заржавел, и я даже не помню, где он валяется.
— Тридцать второго калибра?
— Возможно. Я не разбираюсь в оружии.
— Странно, что вы не помните, где храните его. Поручите кому-нибудь из ваших служащих передать пистолет мне.
— Послушайте, объясните, что все это значит?
— Это очень серьезно, господин Маосье, и имеет касательство к убийству. Получив ваш пистолет, я отдам его на баллистическую экспертизу и через несколько часов буду знать, замешаны вы в преступлении или нет.
— Делайте что вам угодно. Я на ваши идиотские вопросы отвечать больше не намерен.
Маосье пожал руку проходившему мимо толстяку в плавках, который, миновав еще три кабинки, улегся загорать.
— Двадцать лет назад вы знали молодую женщину по имени Нина Лассав? Потом через нее вы познакомились с Марселем Вивьеном.
— С тем клошаром с рынка?
— Тогда он еще был не клошаром, а владельцем столярной мастерской на улице Лепик.
— Предполагаете, что я должен его знать?
— Да.
— Сожалею, но вынужден вас разочаровать. Я не знаю этих людей.
— А бульвар Рошешуар вам ничего не говорит?
Мегрэ впервые проводил допрос на пляже. Жена Маосье оперлась на локоть и с видимым интересом следила за беседой.
— Как всякий парижанин, я, разумеется, знаю бульвар Рошешуар.
— Где вы жили в тысяча девятьсот сорок пятом году?
— Это было очень давно, и в ту пору я часто менял жилье. Обычно жил в маленьких гостиницах.
— На Монмартре?
— Да. Предприятие моего хозяина было в этом районе.
— В гостинице «Морван»?
— Не помню.
— «Жонар» на площади Аббатисс?
— Может быть.
— А не обедали ли вы в ту пору в ресторанчике «Для гурманов» на улице Данкур? Папаша Бутан еще жив и мог бы вас опознать: у него превосходная память.
— Не могу ничего вам сказать на эту тему.
— Вы не знаете этот ресторан?
— Вполне возможно, разок-другой я там обедал или ужинал. У вас еще много вопросов ко мне?
— Не очень. Особенно если буду получать уклончивые ответы. Но вы можете хотя бы сказать, в каком году вы женились?
— В тысяча девятьсот пятьдесят пятом.
— С Ниной вы порвали?
— Комиссар, вы явно бредите.
— Память у вас еще не прояснилась? Так и не вспомнили, где держите пистолет?
— Я даже не знаю, есть ли он еще у меня.
— Когда вы его купили?
— Я его не покупал. Мне его отдал один мой рабочий. У него двое детей, и он не хотел держать дома оружие.
— Этот рабочий до сих пор работает у вас?
— Да.
— Фамилия?
— Оскар Резон. Вы найдете его на авеню Трюден. Он одним из первых поступил ко мне. Надеюсь, на этом вы исчерпали свои вопросы?
— Благодарю вас за чистосердечие и откровенность. Сударыня, примите мои извинения за то, что помешал вам загорать.