Страница 2 из 34
Мир Зеосса
Геллан
В охоте на мерцателей – забавных зверьков с радужной шкуркой – главное – выдержка. Не азарт, не твёрдая рука – это позже. Поначалу важно затаиться, расслабиться, слиться с природой.
Позволить кудрявым лианам мимей уютно устроиться на шлеме, плечах, в складках плаща.
Подождать, пока Савр, надёжный конь и верный друг, привыкнет к щекотке и перестанет подхрапывать и пританцовывать.
И когда ночь станет частью тебя, когда мимеи, успокоившись, перестанут светиться, придёт момент истины. Ты почти не дышишь, мышцы расслаблены, а слух и зрение – обострены.
Вот чуть зашелестела трава, вот птица с тонким свистом вспорола крылом воздух. А вот появилась слабая мерцающая точка. Одна, вторая, пятая… Мила обрадуется подаркам. За мерцателей можно выручить кругленькую сумму, купить девчонке кружев и бархата, новенькие сапожки. И да, оставить одного ей на потеху – обещал, помнит.
Разноцветные огоньки ближе… дух захватывает: ах, как же их много! Жидкий огонь течёт по венам. Если всё пройдёт удачно, можно забыть о головной боли и не думать больше, где взять руны, чтобы пережить блуждающие бури. Можно купить ещё одну корову и…
На мгновение неожиданно всплыл полупрозрачный облик мамы. Размытый, нечёткий, словно в тумане. И её слова, сказанные однажды.
Ночная тишина треснула, как ветхая одежда. С диким скрежетом изогнулись мимеи, засветились ярко, ослепляя и оглушая одновременно. Они мигали и выли, как трубоносы, с шумом ломались и умирали.
Мерцатели кинулись врассыпную. Естественно. Теперь их не увидишь год или больше. Ни здесь, ни на сотни верст вокруг. О, дикие боги!
Сломанные мимеи спружинили и бросили в него небесный груз. Конь всхрапнул и встал на дыбы. Но за несколько секунд до этого, изогнувшись, почти падая из седла, всадник успел схватить то, чем одарила его ночь. Хвала богам, на силу, сноровку и молниеносную реакцию он не жаловался никогда.
Куль, намертво прижатый левой рукой к груди, придушенно пискнул. Савр ещё пританцовывал на все четыре копыта, но уже не истерил. Хороший конь, тихо-тихо. Что же нам послали небеса?
Куль завозился и упёрся маленькими ладошками в грудь. Шаракан, это мальчишка!
– Ты откуда здесь взялся? – спросил, пытаясь удержать брыкающегося подростка.
– Не взялся, а взялась, придурок! – огрызнулся подросток и ухитрился лягнуть его в бедро. Шаракан, в больное бедро! Судорога тут же скрутила правую сторону узлом. Он прикрыл глаза и, стараясь не застонать, медленно выдохнул. Затем осторожно притронулся к капюшону неспокойного «подарка». Сверкнули сердитые глаза, на руку упала тяжёлая коса. Так и есть. Девчонка.
Вот она снова открывает рот, чтобы визжать и возмущаться. Он быстро впечатывает ладонь прямо ей в лицо, чутко прислушиваясь к ночи. Крепкие зубы мстительно вгрызаются в мякоть, но боли он почти не чувствует: есть кое-что поважнее прокушенной ладони и сумасшедшей девчонки.
Комья земли летят из-под когтей, глухо шлёпаются и ложатся неровными кучками. Трава съёживается, скручивается и умирает от горячего дыхания. Глухо вибрируют искалеченные мимеи и начинают плакать тонко-тонко, почти неуловимо для человеческого уха. Но он слышит их плач страха и ужаса.
Фаэтон заносит на повороте, но эту наездницу трудно испугать или вышвырнуть прочь. Тонкий огненный хлыст цепляется за ночной воздух и чертит знак ступора.
– Геллан, Геллан… – ах, сколько власти и издевательской укоризны в этом голосе, от которого волосы невольно встают дыбом. – Отдай небесный груз – и отправляйся домой.
Ага, девчонка наконец притихла, замерла. Он чувствует её испуг и напряжение. Челюсти разжимаются, горячая струйка крови из прокушенной ладони течёт за рукав, но ему сейчас всё равно. Маленький небесный зверёк прижимается к нему, инстинктивно ища защиты. Не бойся. Никто не собирается тебя бросать в пасть огненной ведьмы.
– И тебе доброй ночи, о могучая сайна Пиррия.
– Отдай груз, выродок.
Огненный хлыст рвёт темень на два полотна. Гийны вспарывают когтями землю и дышат пламенным смрадом. Главное, чтобы Савр не струсил. Но конь стоит, как вкопанный, прикрыв глаза большими ушами.
– Ты не любишь церемоний, да, Пирр? И ты знаешь ответ. Тебе незачем было спешить сюда, распугивая живность и губя природность.
Пиррия хищно скалится. Узкая ладонь сжимает танцующий огонь хлыста, в свете которого на мгновение вспыхивает кровавый камень, намертво впаянный в глазной зуб.
– Я пришла забрать то, что принадлежит мне! – Алые волосы поднимаются змеями, скручиваются в спирали и падают на плечи жидким тяжёлым пламенем.
Да она в бешенстве, о, дикие боги!
– Ты опоздала, Пирр. И прекрасно знаешь это. Небесный груз мой.
Он чувствует, как девчонка переводит дух и украдкой натягивает тёмный капюшон поглубже на голову. Прячься, прячься. Правильно.
– Это моё предсказание и мой дар! Ты не смеешь, – шипит Пиррия яростно. Голос её сливается с шипением гийнов.
– Но ты опоздала, – твёрдо и холодно говорит Геллан. Так холодно, что пар вырывается из уст и покрывает изморозью остатки живой травы. Гийны выгибают змеистые шеи и невольно пятятся. Тонкий хлыст, сломанный пополам, летит на землю и уже не может причинить вред.