Покоритесь воле Ночи

По телу громилы прошла дрожь, он с трудом приподнялся. На коже виднелись свежие царапины и ссадины – несколько больших, видимо, причиняли ему сильную боль. Одержимый сел, его снова передернуло, он подтянул колени, положил на них уцелевшую ладонь, уткнулся в нее подбородком.

– Что теперь? – спросил Кейт Рук.

– Ждем. Пелла, достаточно.

Ждать пришлось долго. В конце концов голый человек снова содрогнулся, приподнял голову и огляделся. Взгляд его был мутен. Увидев пушки и вооруженных солдат, он неуверенно поднял раскрытую ладонь.

– Всем быть начеку, – велел Хект. – Не верьте ни одному его слову. Говори!

Ответ громилы Хекту разобрать не удалось. Ближе он подходить не стал. Одержимого сотворили специально, чтобы убить Пайпера. Быть может, он так никогда и не сможет побороть свое предназначение.

– Главнокомандующий? – снова обратился к нему Рук, ожидая приказа.

– Ждем.

– Еды, – вполне отчетливо прохрипел одержимый.

– Кто-нибудь, бросьте ему хлеба. И копченого мяса. Только не становитесь между ним и пушками.

Доброволец отыскался в лице Альгреса Дриера. Браунскнехт подобрался к бывшему чудовищу сверху по склону холма, не заходя на линию огня, и бросил ему прямо на колени буханку и копченую сосиску.

Одержимый ел торопливо, но как-то механически. С юга подошли очередные путники. Они спешили и новости принесли нерадостные. Пять кланов Брота вовсю плели интриги, намереваясь не допустить Непримиримого к власти. Возможно, они даже не впустят во дворец Чиаро иноземных принципатов, чтобы те не смогли проголосовать на следующем патриаршем избрании.

Хект разозлился. Как же он хотел поскорее выступить – нужно добраться до вечного города. Недоумки! Неужели нельзя хоть раз поступить честно? Соблюсти заключенное соглашение?

Но сначала следует разобраться здесь.

Хект мог просто-напросто расстрелять одержимого: в человеческом обличье его разорвет на части. Но… Он же не просто так превратился в человека – должна быть причина.

– Возможно, придется задержаться. Кто-нибудь знает окрестности? Есть впереди подходящее место для стоянки? Я сам не помню.

– Милях в трех, – откликнулся Альгрес Дриер, – есть чуть заболоченный луг. До появления чудовища там обычно и разбивали лагерь.

– Нужно его одеть, – велел Хект. – Заплачу любому, кто согласится отдать что-нибудь из своих вещей. Чтоб только налезло. Кароланс!

Одержимый отличался крупным телосложением, и рядовой Кароланс едва доставал ему до плеча.

На такого детину одежки найти было трудновато, да к тому же мало кто захватил с собой запасные вещи, поэтому искать пришлось долго.

Одержимый с жадностью съел все, что ему дали, до последней крошки. Щеки его порозовели, он смог встать на ноги и натянуть на себя чужие одежки.

А потом покорно позволил надеть себе на шею серебряное кольцо, а на ноги – кожаную петлю и связать за спиной запястья.

– Зачем ты это сделал? – спросил у него Хект, перед тем как отряд снова тронулся в путь. – Хочешь меня убить или есть другая причина?

– Надо поговорить, – проворчал пленник.

Но больше за этот день он ничего не сказал.

Кандалы они с собой не взяли. Просто не могли предположить, что те могут понадобиться. Пришлось довольствоваться кожаной петлей. Уже в лагере вбили кол в землю поглубже, привязали к нему пару веревок, одна заканчивалась петлей на лодыжке одержимого, а другая обвивалась у него вокруг пояса. На андорежца была постоянно нацелена пушка, даже когда пошел дождь.

Главнокомандующий велел установить над пушкой навес, а пленник остался мокнуть.

Когда обустроили стоянку, выставили часовых, накормили солдат и животину, Хект отправился побеседовать с одержимым. Телохранители держались поблизости, у каждого при себе – заряженный огненным порошком и специальными пулями ручной фальконет.

Пайпер уселся на складной стул так, чтобы не оказаться на линии огня.

– Я готов к разговору.

Накрапывал мелкий дождик.

Пленник, насколько позволяли веревки, отодвинул пустые миски подальше. Никто не стал их забирать, чтобы не оказаться между ним и пушками.

– Быстро не получится. Превращение вымотало меня сильнее, чем я мог представить. Я успел забыть, каково это – быть человеком.

Хект удивился: андорежец изъяснялся вполне складно, хоть и с жутким акцентом.

– Ты знал о нашем приходе.

– Да. И знал, зачем вы едете. От Ночи мало что утаишь, но Орудия плохо понимают человеческое время. Иначе Убийца Богов просто бы не родился. Но Ночь не знала, что он родился, пока Убийца не явил себя.

Именно так и предполагали Муньеро Делари и Кловен Фебруарен.

– Если Ночи ведомо будущее, почему она не управляет им?

– Существует несметное число вариантов будущего, некоторых событий невозможно избежать, в то же время приходится исключать несметное число вероятностей.

Хект молчал. Пленник спокойно ждал. На непогоду он не обращал особого внимания – разве что откинулся чуть назад и открыл рот, ловя капли дождя.

Ему еще не давали пить.

– Мне все кажется, – наконец заговорил Хект, – что для Асгриммура Гриммсона из Андорегии у тебя слишком хорошо подвешен язык.

– Тот Свавар страдал по милости своего брата и его богов. Он был подобен мечу, который снова и снова отправляется из горнила на наковальню – под удары молота. Бо́льшая часть этого Асгриммура – то, что помимо своего желания он собрал, когда погибли боги. Этот Асгриммур видел много такого, чего тот Асгриммур и вообразить не мог.

– Если Ночь не знает человеческого времени, как ты сумел попасться на моем пути в нужный момент?

– Я не так далеко ушел от человеческой сути.

Объяснения явно давались одержимому нелегко. Этот человек никогда не умел произносить речи, да и размышлять тоже, но даже медленное течение со временем прорубает в толще скалы глубокие ущелья.

– Перейдем же к сути. Зачем ты предался мне в руки?

– Из-за Харулка Ветроходца. В большей части вероятных вариантов будущего Кладези силы иссякают, становится все холоднее, а могущество Ветроходца растет. Он может сделаться сильнее, чем прежде. И нет уже Орудий, способных этому противостоять.

– Как это возможно? – изумленно выдохнул Хект.

Как поверить в такое? Сам господь ведь непременно сокрушит демона.

Но… Господь чалдарян, праман, дэвов и дейншо рассеял себя на тысячи частиц, хранившихся в тех местах, где ему поклонялись. Некоторые считали, что ему уже не собраться воедино.

– Льды будут наступать. В один прекрасный день никто в здешних краях уже не сможет противостоять Харулку. Он отыскал тех, кто готов вершить бесчинства во имя его за пределами вечных льдов. Боги теплых земель ослабнут, поскольку погибнут почитающие их, а храмы сокрушат надвигающиеся льды.

– Какое тебе до всего этого дело?

– Ветроходец возвращается, и это случилось в основном по моей вине. Из-за тех событий, которые сотворили меня нынешнего, я обезумел от гнева. Я отомстил богам, сделавшим из меня и брата одержимых и перебившим остальных наших товарищей.

– Ты запер их в отдельной реальности в их собственной божественной обители, – кивнул Хект. – Поэтому Ветроходец и освободился от пут, сковывавших его многие тысячелетия.

– Да. Хотя Харулк не единственный. Он лишь первым очнулся и заставил другие Орудия из своего пантеона выполнять его волю.

– Но почему ты пришел именно ко мне?

– Ты – тот, кто ты есть. То, что ты есть. Единственный способ исправить мою ошибку. Я страшно хочу пить. – Последнюю фразу произнес будто бы совсем другой человек.

Хект велел принести пленнику ведро воды.

Напившись, тот сказал:

– Я никак не могу тебя убедить. Ты, что вполне естественно, мне не доверяешь. Хотя я готов поклясться, что тот урок не прошел даром – урок, который я выучил во время засады, когда едва не погиб. Ужасное серебро, угодившее в меня, выжгло безумие. С тех пор я прибегал лишь к самому необходимому, чтобы выжить и исцелиться. От моей руки больше не погиб ни один путник.