Добро пожаловать в ад

— Точно. Конец истории.

— Сукин сын! — выдохнул я. — Похоже, мы взяли его за задницу, Джо. Смотри, что получается: с какой стороны ни подойди, из дела Дорэна повсюду торчат уши Джефферсона. Ах, ловкач! Выходит, он уничтожил алиби бедняги и он же платил его адвокату.

— Ну, тот факт, что в настоящее время он работает на фирме Джефферсона, еще не доказывает его участия в деле Дорэна, — глубокомысленно заявил Джо.

— Но ты-то ведь не сомневаешься, что он тут замешан, верно? Послушай, Джо, как по-твоему, сколько государственных защитников да еще откуда-то из глубинки в последние годы пришли работать в фирму Джефферсона? По-твоему, это совпадение?

— Ну, по меньшей мере один.

— Да, всего один. И я готов поспорить на все что угодно: он попал туда отнюдь не потому, что его резюме произвело на Джефферсона неизгладимое впечатление, — хмыкнул я.

— Придется потолковать с ним по душам… хотя одному богу известно, как это сделать. Как-то трудно представить себе, что подобный тип вдруг пожелает излить перед нами душу. Вряд ли он похож на Донни Уорда. Тем более что он адвокат, не забывай об этом. И прекрасно понимает, что ему светит, если мы выведем его на чистую воду: потеря лицензии и, очень может быть, даже скамья подсудимых.

— В результате он наверняка станет все отрицать. Отлично. И все равно это дает нам уверенность, что мы не совершаем ошибки, когда связываем между собой два эти дела — Дорэна и Джефферсона. Теперь даже Тарджент будет вынужден это признать.

— А еще я созвонился с прокурором, который принимал участие в деле Дорэна, это некий Джордж Хилльярд. Он тоже осторожничает, но все-таки я его уломал, так что он согласился уделить нам десять минут, если мы заглянем к нему сегодня утром.

— У тебя есть основания считать, что он тоже в этом замешан? Вполне возможно, что его просто обвели вокруг пальца.

— Ну, наверняка сказать трудно, однако пока ничто не говорит о том, что он тоже сыграл свою роль в этом деле.

Я задумчиво кивнул.

— Надо задать ему пару вопросов насчет этого государственного защитника. Интересно, сам-то он что думает об этом типе? А кроме этого мне бы очень хотелось знать, когда именно фирма Джефферсона взяла его на работу. Наверное, это произошло вскоре после дела Дорэна. И если так, то спустя какое время он стал одним из коллег Джефферсона?

— Думаю, с этим нам сможет помочь Карен. Она ведь в свое время тоже работала на фирме Джефферсона. Думаю, ей без труда удастся назвать нам дату, когда его взяли на работу.

Я снова кивнул, обошел свой письменный стол и уселся.

— Думаю, да. Чтобы выяснить это, ей достаточно снять трубку и сделать один звонок — тогда как мне пришлось бы ехать в суд за ордером. В любом случае мне необходимо с ней поговорить. Кстати, я пытался сделать это вчера вечером, заехал к ней домой, но меня просто-напросто выставили оттуда.

Брови Джо полезли вверх.

— Неужели Карен?

— Нет конечно. Тарджент. Между прочим, он стащил ту видеозапись с камеры наблюдения из моего тренажерного зала, где видно, как я разговариваю с Тором. И дал Карен ее посмотреть.

После этих слов лицо Джо стало менее добродушным.

— Он сделал это в присутствии Карен?!

— Да.

— И как это выглядело? Наверное, ужасно, да?

— А ты как думаешь? — огрызнулся я. — Короче, они оба любезно попросили меня убраться, чтобы дать им возможность не спеша во всем разобраться. Что-то мне подсказывает, что имя Энди Дорэна вряд ли всплыло во время их разговора.

— Значит, ты все-таки успел рассказать Тардженту об Энди?

— Да, но только зря потратил время. — Я снял телефонную трубку. — Сейчас позвоню Карен и попрошу ее выяснить все, что возможно, насчет этого государственного защитника. Как его фамилия?

— Кол Гамильтон.

Карен сняла трубку после первого же звонка. Наверное, так и сидит все время у телефона, решил я, ждет дальнейших указаний насчет того, кому и когда передать деньги. Когда она ответила, голос ее звучал до того напряженно и неестественно, что я едва ее узнал. Странно, однако даже после того, как я назвал себя, он почти не изменился.

— С тобой все в порядке? Никаких звонков, никаких попыток связаться с тобой?

— Ничего. Полная тишина, — вздохнула Карен.

— Послушай, вся та чушь, которую Тарджент нес вчера вечером… — начал я.

— Не нужно, Линкольн. Тебе нет необходимости ничего объяснять.

— Нет, есть. Зря я заранее не предупредил тебя — надо было хоть что-то тебе рассказать. Особенно о Торе. Это ошибка с моей стороны.

Она не ответила.

— Мы с Джо по-прежнему работаем над этим, и кое-что начинает понемногу вырисовываться. Конечно, Тардженту очень не хочется это признать, однако Энди Дорэн — больше, чем просто подозреваемый. Но я уверен: очень скоро нам удастся отыскать кое-что, после чего Тарджент уже не сможет от нас отмахнуться. Но для этого нам нужна твоя помощь, Карен. Ты не могла бы вместо нас позвонить на фирму своего мужа и узнать, когда они взяли на работу одного из своих адвокатов? Нам нужно выяснить точную дату. Сделаешь?

В трубке повисла долгая пауза.

— Для чего? — наконец спросила она.

— Его зовут Кол Гамильтон. И, очень может быть, он тоже во всем этом замешан.

— Для чего вам это нужно? Почему вы спрашиваете о нем?

— В свое время, пять лет назад, суд назначил его защищать Энди Дорэна. После чего, как нам удалось выяснить, он устроился на работу в адвокатскую фирму твоего мужа.

— Но какое это имеет значение? Я имею в виду, для вас?

— Это может оказаться очень важным, поверь мне, Карен. Суди сама: Мэтт Джефферсон в том давнем деле был основным свидетелем, а его адвокат сразу после того, как его осудили, переходит работать к твоему мужу… Мы обязаны выяснить, почему это произошло. Именно поэтому я и обратился к тебе с такой просьбой.

— Ты подозреваешь, что Алекс взял его к себе на работу из-за того, что произошло с тем убийцей? Как его… С Дорэном. Ты подозреваешь… — Голос ее зазвенел.

— Я подозреваю, что ему известно нечто очень важное для нас, Карен. Но сейчас мне просто нужно выяснить дату, когда фирма твоего мужа взяла его на работу.

— Нет уж, Линкольн, я хочу услышать от тебя, что, по твоему мнению, произошло. Что-то подсказывает мне, что ты собираешься обвинить Алекса в чем-то ужасном…

В трубке снова повисла гнетущая тишина. Так прошло десять секунд, двадцать. Мы оба молчали.

— Ну? — произнесла наконец Карен.

— Ты должна понять одну вещь: кто бы ни убил твоего мужа, у него была для этого причина. Понимаешь? Очень важная причина.

И снова тишина. Какое-то время Карен молчала, словно взвешивая мои слова. Я даже зажмурился, до такой степени мне было жалко ее — ведь я не мог не понимать, что стоит за моими словами и как это выглядит в ее глазах. О господи!

— А тебе известно, что они сделали с ним? — выдохнула она. — Ты хоть представляешь себе ту адскую боль, те ужасающие мучения, через которые ему пришлось пройти?! И вот теперь ты говоришь мне, что должен, мол, что-то там проверить?!

— Нет, Карен, все не так. Проклятье, я совсем не это сказал. И совсем не это имел в виду. Господи помилуй, конечно, это было ужасное, зверское убийство — но кто бы ни совершил его, у него должен был быть мотив! Именно об этом я и говорил.

— Мне вообще не следовало обращаться к тебе!

— Карен, послушай, я ведь только хочу тебе помочь. Поверь, у меня и в мыслях не было пытаться очернить твоего мужа. Я просто старался…

— Это неправда, Линкольн. Ты ненавидел Алекса. Впрочем, я тебя понимаю. И не виню тебя, Линкольн, потому что действительно понимаю, но… Все равно мне не следовало просить тебя о помощи. Но тут я сама виновата. И не виню тебя, Линкольн, но действительно считаю, что тебе не следует дальше заниматься этим делом. Это… это неправильно. Тем более сейчас, когда полиция считает тебя главным подозреваемым.

— Но ведь ты-то понимаешь, что это абсурд. Ты не можешь этого не знать.