Острова капитана Блада

Был бы я действительно пиратом — запер бы ее где-нибудь в трюме. И никуда не отпустил бы. А то и приплатил бы священнику, чтобы тот повенчал нас без согласия невесты. Но удерживать женщин силой — не в моих правилах. Да и не получится из этого ничего путного. Разумеется, мне будет больно, когда Эстель уйдет. Но, по крайней мере, не будет тошнить от себя самого. А пока я могу забыться, погрузившись в дела. Ничто так не отвлекает от личных проблем, как подготовка к большому походу.

Расклад сил на данный момент был не в мою пользу. С моей стороны участие в захвате Картахены должны были принять три фрегата и один галеон, а помимо этого в набеге должно было участвовать еще двенадцать кораблей. Даже если я напрягусь, захвачу дополнительный корабль и посажу на каждое судно человек по 150 пиратов, под моим началом, максимум, наберется 750 человек. А остальных пиратов будет явно больше двух тысяч.

По сути дела, де Кюсси вполне мог обойтись и без меня. Он проделал глобальную работу, собирая такую мощную эскадру, так что найти дополнительные корабли для губернатора не будет сложно. Хитрый лис предусмотрел все нюансы, и подсунул мне весьма двусмысленный договор.

Понятно, что де Кюсси готовился к этой авантюре давно. И де Граффу было обещано слишком многое: и официальное признание, и пост майора, и даже прощение за его давнюю дуэль с Ван Доорном. В данный момент голландец действует как частное лицо, а в случае удачи он может сорвать довольно серьезный куш.

Не знаю уж, как де Кюсси уговаривал пиратов, и какие золотые горы им обещал, но участвовать в набеге на Картахену согласились многие. Причем, по пиратской традиции, каждый капитан, даже если у него на корабле было человек 60 народа, имел право голоса. Но поскольку договаривался с ними де Кюсси, велика была вероятность, что они будут поддерживать именно его точку зрения. И голосовать за те решения, которые примет де Графф.

Чтобы посоветоваться, стоит ли вообще ввязываться в данную авантюру, я собрал в кают-компании «Виктории» всех своих капитанов — Питта, Ибервиля и Хагторпа. От команды присутствовали Волверстон с Оглом. Идея рейда на Картахену с каждым днем нравилась мне все меньше и меньше, и я пытался им доказать, что лучше отказаться от участия в этом рейде.

— Питер, мне кажется, что ты преувеличиваешь, — пожал плечами Джереми, когда я поделился своими сомнениями.

— И что помешает де Граффу, воспользовавшись численным преимуществом, обмануть нас при дележе добычи? — огрызнулся я. — Сил у него несопоставимо больше. Плюс есть покровительство Франции. Пусть пока неофициальное. Морган, в свое время, не постеснялся кинуть компаньонов, чтобы стать губернатором Ямайки.

— И ты, капитан, думаешь, что де Графф поступит так же? — нахмурился Волверстон. — У тебя есть какие-то основания в нем сомневаться?

— А у тебя нет? — удивился я. — Этот тип сражался на стороне испанцев, причем довольно неплохо, а потом спокойно их кинул и поднял пиратский флаг. Думаешь, де Граффа сильно грызла совесть, когда он охотился на испанские корабли? Да и теперь, чтобы выслужиться перед Францией, Лоренс на все готов.

— С Картахены можно взять богатую добычу, — вздохнул Хагторп.

— И сколько нам из нее достанется? Де Графф предлагает всего-навсего третью часть. После боя, наверняка, мы понесем потери в людях, и эта сумма еще уменьшится. И уж конечно, никто не помешает Лоренсу затыкать нами самые опасные участки и посылать на убой. Де Кюсси поделился тут со мной некоторыми планами по захвату Картахены…

— Думаешь, у нас ничего не выйдет? — подался вперед Питт.

— Не знаю. Но очевидная глупость некоторых планов невольно настораживает. Вот смотрите, — я расстелил на столе лист с начерченной на нем условной семой Картахены. — Я ведь уже думал о том, чтобы захватить этот город. И даже индейцев нанимал, чтобы все разведать. Итак. Как вы можете видеть, город хорошо защищен. Но на западе и северо-западе, где Картахена выходит к морю, она не имеет других укреплений кроме невысоких каменных стен.

— И де Графф хочет напасть именно оттуда? — уточнил Волверстон, разглядывая план.

— Он хочет, чтобы оттуда напали мы. Де Графф известил меня, что именно нашей команде предоставляется честь быть первым отрядом, штурмующим город.

— И в чем подвох? — мрачно поинтересовался Хагторп.

— Действительно, как-то странно, что испанцы укрепили город с юга и оставили его относительно незащищенным с севера, — согласился Питт.

— Там мелководье, — объяснил я. — Оно простирается больше, чем на полмили от берега и не дает возможности кораблям приблизиться настолько, чтобы огонь их пушек мог нанести вред городу.

— А если десант на пирогах и плоскодонных лодках? — оживился Волверстон.

— Десант, который мы не можем прикрыть огнем корабельных пушек? — скептически хмыкнул я. — Людям будет угрожать опасность от своей же собственной артиллерии. Но даже если не брать в расчет этот нюанс… десант все равно невозможен. Даже в самую спокойную погоду там очень сильный прибой.

— Но ты пытался объяснить это де Граффу? — уточнил Джереми.

— Пытался. Я напрочь отказался гнать своих людей на убой. И не согласился с предложенной долей в добыче. Насчет последнего мне удалось добиться хоть какой-то справедливости. Капитаны остальных кораблей меня поддержали. И дележ пойдет по обычным традициям берегового братства. А вот планы по захвату города…, - я расстроено махнул рукой.

Что толку разговаривать с человеком, который слишком сильно увлечен французскими обещаниями? Де Графф готов из кожи вылезти, и пойдет по трупам, чтобы доказать де Кюсси, что тот в нем не ошибся. Но как мне передать впечатление от встречи, если это всего лишь эмоции? Высокий блондин с «испанскими» усиками, примерно 45-ти лет[10], был со вкусом одет, и, по всей видимости, получил неплохое образование. Мы разговаривали на разные темы, но как только речь коснулась захвата Картахены, выяснилось, что де Графф не настроен слушать чьи-либо советы. Он готов только отдавать приказы.

И это бы полбеды. Если бы я понял, что Лоренс — умный и прагматичный руководитель, знающий, что он делает, я бы спокойно стал под его руку. Но чем славен де Графф? Меткостью? Для простого пирата — прекрасное качество. Смелостью и решительностью? Тоже неплохо, особенно если бы к этим полезным качествам не добавлялись нетерпеливость и горячность. Вот что касается опыта — это да. Де Графф действительно неплохо сражался и против пиратов, и против испанцев. А еще ему везло, что среди флибустьеров весьма ценится. Однако Лоренс прославился именно как одиночка. Рисковый, но одиночка. И я не уверен, что он в принципе может управлять большой флотилией. Даже в набеги на города де Графф ходил в компании других капитанов, и кто там реально рулил — большой вопрос.

— Де Графф боится, что пока мы будем захватывать гавань, испанцы вывезут из города бОльшую часть богатств, — объяснил я. — Но то, что он предлагает — это самоубийство. Я отказался от штурма, пусть де Графф сам разобьет лоб на этом мелководье, если он такой упертый. Но у меня возник вопрос — стоит ли вообще с ним связываться?

К моему сожалению, блеск золота оказался гораздо убедительнее моих доводов. Собравшиеся решили рискнуть. А я… я понял, что мне нужно подстраховаться. Так, на всякий случай.

Эстель

Подаренное Питером кольцо стало последней каплей. Оно давало понять, что Блад не отступится, и будет со свойственным ему упорством осаждать ее сердце так же, как он осаждал города. И Эстель не была уверена в том, что сумеет устоять. Она даже не была уверена, что хочет это делать. Глупое сердце рвалось на части, словно мало было того, что она уже пережила. Зачем, ну зачем ей новые проблемы? У Эстель была цель. И брак с пиратом совершенно не подходил для ее достижения.

Да, Блад отличался от остальных джентльменов удачи. Сильно отличался. И дело даже не в его любви к чистоте или страсти коллекционировать разные вещи (вроде индейских безделушек, часть из которых даже выглядела отвратительно). Дело было даже не в его образованности, чувстве вкуса и умении управлять людьми. Блад сам по себе был совершенно особенным человеком. Его необычный взгляд на мир, неприятие излишней жестокости, чувство собственного достоинства, не переходящее в заносчивую гордыню — все это выделяло Блада из толпы.