Страница 4 из 17
– Фройлен Эрхарт, – произнес привратник, распахнул перед Николь двери и удалился.
– Здравствуйте! – громко сказала Николь, входя в гостиную.
Но на ее приветствие никто не ответил. Гостиная была пуста.
Огромный стол был сервирован для одного человека.
– Наверное, это к лучшему, – улыбнулась Николь, смело усаживаясь за стол. – Если бы здесь был кто-то еще, я не смогла бы проглотить ни крошки от волнения. А, находясь в гордом одиночестве, я прекрасно справлюсь с любой едой, которую мне предложат.
Николь плотно поела, выпила бокал красного вина и поднялась из-за стола.
– Если хотите, можете пройти в каминный зал, – сказал привратник. – Туда я велю принести вам чай и пирожные.
– Благодарю, – улыбнулась Николь. – Чай я выпью с удовольствием, а вот пирожные приносить не стоит.
– Воля ваша, – сказал привратник, распахивая перед Николь двери в каминный зал. Там в большом камине потрескивал огонь, отбрасывая причудливые тени на высокие массивные кресла, на овальный стеклянный стол и на стены, украшенные гобеленами. Один из них, висящий над самым камином, показался Николь знакомым.
Она подошла ближе, чтобы получше его рассмотреть. Сомнений не было – перед ней висело полотно, изображающее встречу грустной принцессы Эльзы и рыцаря Лоэнгрина.
Николь долго и внимательно разглядывала гобелен, думая о том, что и рыцаря на белом лебеде и принцессу она представляла себе по-иному и решила, что художник нарочно изобразил их не очень красивыми, чтобы показать негативное отношение и к рыцарю, и к принцессе.
– Ваш чай, – сказал слуга, поставив на стеклянный столик две золотые чашки.
– Благодарю, Гюстав, – раздался грубый мужской голос.
Николь вздрогнула и, медленно повернув голову, увидела в дальнем слабоосвещенном углу каминного зала высокий трон, на котором сидел человек в королевской мантии, подбитой мехом горностая.
– Рад видеть вас, фройлен Николь, – проговорил мужчина и поднялся ей навстречу. – Меня зовут Питер Палмер.
Мужчина сделал несколько шагов из тьмы на свет, и Николь смогла как следует разглядеть его. Сутулая фигура. Редкие, прилипшие к вискам седые волосы. Изрытое морщинами старческое лицо, бесцветные глаза, заостренный нос и тонкие синеватые губы, за которыми прятались редкие желтые зубы.
– Вы ожидали встретить в замке молодого красавца? – усмехнулся старик, видя, как побледнела Николь.
– Нет, – покачала она головой. – Я думала, что меня в замок пригласил капитан Генрих Молт – друг моих родителей. Но…
– Вы не ожидали, что ваш капитан так сильно постарел, – засмеялся Питер Палмер.
От этого смеха Николь стало холодно и жутко, а по спине побежали мурашки.
– Нам есть о чем поговорить, фройлен Николь, – неожиданно прервав смех, сказал Питер Палмер. – Берите-ка свой чай, пока он совсем не остыл, и присаживайтесь ближе к камину.
Николь выполнила его приказ, медленно опустившись в массивное кресло, которое стояло так, что нельзя было видеть собеседника.
– Вы можете любоваться игрой теней, смотреть на свечи, на картину, на пламя, на свои руки, на золотую чашку, на что пожелаете, а я постараюсь вам объяснить, цель пребывания в моем замке, – сказал Питер, усаживаясь в соседнее кресло.
– В вашем? – удивленно воскликнула Николь, надеясь, что Питер Палмер оговорился.
– Да, да в моем, вы не ослышались, – недовольно проворчал Питер.
– Но… – прошептала Николь.
– Оставьте все ваши веские доводы при себе, – повысил голос Питер Палмер. – Вы еще чересчур молоды, чтобы смотреть на мир через призму человеческого опыта и житейской мудрости. Я прошу вас выслушать меня. Выслушать спокойно без лишних вопросов и нелепых восклицаний.
– Хорошо. Простите, что рассердила вас, господин Питер, – проговорила Николь, вжавшись в кресло.
– Я пригласил вас в мой замок, фройлен Николь Эрхарт, – заговорил Питер, намеренно сделав ударение на слове «мой», – потому что мне рекомендовали вас, как прекрасного сценариста.
Николь усмехнулась, вспомнив, что она еще не приступала к дипломной работе, потому что никак не могла выбрать интересную тему для своего сценария. Все, что предлагал ей профессор, казалось каким-то неинтересным, незначительным, а ей хотелось написать что-нибудь выдающееся, чтобы у режиссеров не было сомнения, снимать фильм по ее сценарию или нет. Но для этого она должна была создать настоящий шедевр. А какой шедевр можно создать, живя в огромном мегаполисе, где все пропитано лицемерием и ложью, где даже одаренные люди со временем начинают мыслить шаблонами, подчиняясь веянию времени и неизвестно кем придуманной морали.
Сколько раз доставалось Николь от однокурсников за своеволие и неординарность мышления. Профессор загибал пальцы, перечисляя правила, которые она ни при каких обстоятельствах не должна была нарушать, а она как нарочно нарушала их раз за разом. Ее сценарии высмеивали, выставляли напоказ, как самые ужасные.
После таких бурных диспутов Николь впадала в долгую депрессию, результатом которой было желание бросить сценарный факультет, уехать в провинцию, превратиться в толстую фрау, воспитывающую детей и занимающуюся домашним хозяйством.
Николь направлялась в деканат, чтобы забрать документы, но неизменно останавливалась, не доходя нескольких шагов до двери, и строго отчитывала себя за то, что шла на поводу эмоций, убеждала, что не стоит разрушать все, что было создано с таким трудом. Надо научиться радоваться своей непохожести на других. Надо быть спокойнее, терпеливее, мудрее и последовательно добиваться поставленных целей…
– Так вот, целью вашего визита в мой замок должно стать появление на свет гениального сценария, – ворвался в сознание Николь голос Питера Палмера. – Я могу предложить вам несколько сюжетных линий. Начнем с того, что юная особа влюбляется в старого, уродливого хозяина замка, оценив его нежную душу. И тогда выясняется, что старый хозяин вовсе не стар. Он молод, красив и успешен. Маска уродливого старика нужна была ему лишь для того, чтобы узнать истинные чувства девушки.
Питер немного помолчал, давая Николь возможность осмыслить свои слова, а потом заговорил снова:
– Другая сюжетная линия: в замке до сих пор живет дух короля Людвига Баварского. В полнолунье он обретает человеческий облик, встречает доверчивую девушку, рассказывает ей историю своей жизни и загадочной смерти. Или вот еще вариант: приехавшая в замок госпожа не подозревает, что она попала в прошлое, а, поняв, решает остаться в этом прошлом навсегда.
– У вас богатая фантазия, господин Палмер, – подумала Николь. – Любую вашу версию можно развить и дополнить, превратив в неплохой сценарий.
– Скажу вам откровенно, фройлен Николь, мне интересны все истории, – проговорил Питер Палмер, немного помолчав. – И если вам понадобится моя консультация, я готов рассказать вам все, что знаю. В общем-то, я вас и пригласил для того, чтобы поделиться всеми тайнами, которые я храню вот уже… Но не стану больше вам докучать. Надеюсь, мое предложение вас заинтересовало, и вы не станете проситься домой.
– Проситься домой, – мысленно усмехнулась Николь. – Я не подумала о доме даже тогда, когда впервые увидела ваше некрасивое лицо, господин Палмер. А уж теперь, когда вы предлагаете мне заняться творчеством там, где создавал свои произведения великий композитор Рихард Вагнер, я ни за что не соглашусь уезжать, не говоря уже о том, чтобы самой просить об отъезде.
– Прошу меня простить, фройлен Николь, но вам пора покинуть каминный зал и отправиться в свою комнату, чтобы хорошенько подумать над моим предложением, – громко сказал Питер Палмер. В тот же миг распахнулись двери, и услужливый Гюстав жестом пригласил Николь к выходу.
– Спокойной ночи, господин Палмер, – проговорила Николь.
– Можете звать меня Питер, – сказал он. Николь показалось, что он улыбается, хотя лица его она не видела.
– Спокойной ночи, Питер, – сказала Николь и пошла следом за слугой.
– Спокойной ночи, Ни-ко-ль, – послышался за ее спиной приглушенный шепот.