Рантье

В правом углу монитора пискнуло красное солнышко, означающее, что открылась калитка его владений. Буряков удивленно кликнул внешнюю камеру. На экране показался Петрович, разговаривающий в проёме калитки с женщиной. Что-то знакомое было в её фигуре, Лев Михайлович увеличил изображение, так и есть, та самая шатенка из торгового центра! Ничего себе, как она тут оказалась?! Он включил звук.

- Вантуз? - донёсся удивлённый голос Петровича, - а у вас есть, кому с ним управляться?

- Нет, но я знаю... - донёсся её, ни на что не похожий голос.

- Мадам, здесь, сантехник есть.

- Я звонила на охрану, он куда-то уехал.

- Ох, что с вами, ба... женщинами делать, - вздохнул Петрович. - Подождите, я только инструменты прихвачу.

Буряков был человеком не наивным, в случайности не верил, хотя допускал теоретическую возможность их существования, поэтому явление "кремовой дамы" ему не понравилось. Он откинулся в кресле и задумался, потом склонился к компьютеру. Из видеозаписи он выделил кадр, где шатенка хорошо просматривалась и запустил её в поиск. Ни яндекс, ни гугл ничего не нашли. Лев Михайлович знал, что можно поискать ещё в соцсетях, но этого он не умел. Он взял трубку местного телефона, потыкал пальцем в кнопки.

- Охрана слушает.

- Это 46 дом, вы не подскажете, дежурный сантехник у вас?

- Сейчас нет.

- Он на вызове?

- Нет, - недолгая пауза. - Отъехал сантехник, будет через пару часов.

- Что значит отъехал?! - строго переспросил Буряков. - Насколько мне известно, персонал обслуживания во время дежурства может отлучаться только на вызовы?

- Всё верно, но его очень попросили что-то срочно купить в городе.

- Хорошо, я перезвоню позже.

Буряков положил трубку и долго смотрел в стену, пытаясь понять, зачем он это всё делает? Что это: недоумение или мужской интерес? Кажется последнее. Он улыбнулся, что ж, здоровый мужской интерес это неплохо.

Он вернулся к компьютеру и отпечатал цветной снимок незнакомки. Снимок вышел слегка размытый, словно изнутри светящийся, такие на стенку вешают. Буряков повозился на нижней полке книжного шкафа и вытащил несколько пустых рамочек для фотографий. Выбрав коричневую с золотом рамку, вставил в неё фото и водрузил на стол.

- Пусть стоит, - сказал он, любуясь своим творчеством.

На мониторе компьютера вновь пискнуло красное солнышко, вернулся Серафим Петрович. Едва он скрылся в своём домике, Буряков набрал номер на телефоне.

- Варвара, привет!

- Добрый день, Лев Михайлович! Обед как обычно подавать?

- Обед? - Буряков глянул на часы. - Ого, два почти! Да, Варвара, не будем отступать от сложившихся традиций. Кстати, где там твой благоверный?

- Вон, явился, - недовольно проворчала женщина, - весь духами пропах.

- О как! - усмехнулся Буряков. - Ну-ка, дай ему трубочку.

- Добрый день, Лев Михайлович.

- И куда же это ты ходил, Петрович?

- К дамочке из 44.

- Через дом от нас?! Так там ведь Владимир Николаевич обитал, не уж то продал отставной генерал своё гнёздышко?

- Не, Лев Михайлович, он дом в аренду сдал.

- Вот гад! - с внутренней завистью подосадовал Буряков, всегда неприятно, когда кто-то зарабатывает. - И как же зовут даму?

- Алла Владимировна, у неё раковина на кухне забилась.

- Прочистил?

- А то.

Заинтригованный событиями, встряхнувшими милую рутину его загородной жизни, Буряков плотно пообедал под три рюмочки и вышел на прогулку. Игнорируя мелкий холодный дождик, он прошёлся по внутреннему периметру их посёлка и подошёл к дому номер 44. В окнах первого этажа горел свет. Лев Михайлович с хозяином этого дома, эксцентричным отставным генералом дружбу не водил и в доме у него был всего раз. Так себе, средний домик, такой сдавать в аренду не жалко. Буряков остановился в тени противоположного глухого забора и вгляделся сквозь решётчатую калитку в освещённые окна. Нехорошо это, но ноги его словно вросли во влажную землю. Колыхнулась шторка, в окне мелькнул женский профиль, Буряков испугался быть застигнутым за таким постыдным занятием, как подглядывание, и решительно зашагал дальше. Он шёл и ругал себя, что ведёт себя как мальчишка, что ему всё это ни к чему, что надо выкинуть из головы дурацкие фантазии, но восторженное томление в груди не уходило. "Что со мной?! - спрашивал себя Буряков и добавлял: - Только этого мне на старости лет не хватало".

Вечером, сидя перед телевизором с отключённым звуком, он смотрел на бессильные мелькающие кадры рекламы, злорадно насмехаясь над нею, без звука ролики превращались в немую пародию на самих себя. Но основные мысли всё равно крутились вокруг неожиданной соседки, ничего он не мог с этим поделать. Теперь он решал дилемму: знакомиться с нею или игнорировать? По уму выходило - игнорировать, а по сердцу - знакомиться. Лев Михайлович усмехнулся, понятно кто победит: человек почти никогда не слушает доводы разума. Он вдруг замер от внезапно вспыхнувшей мысли: а не слишком ли быстро он размяк?! У него внуки, в смысле внучки, а он о сердечных делах рассуждает! "Ох, подозрительно это всё, - сказал он сам себе вслух. - И глупо", - поэтому спать отправился рано и в расстроенном состоянии.

На следующее утро его разбудил звонок мобильного телефона. Буряков с недоумением уставился на фыркающий трелями подпрыгивающий на столике гаджет, потом сонно поднёс аппарат к уху, даже не взглянув на определитель.

- Да.

- Папа, доброе утро! - прозвучал голос средней дочери Эвелины. - Я тебя разбудила?

- Кто это? - недоумённо буркнул Лев Михайлович.

- Это же я, Эвелина!

- Эвелина, вообще-то, я спал! - Буряков начал просыпаться и одновременно злиться

- Папа, но уже десятый час! - с искренним удивлением воскликнула Эвелина. - Мы с Аликом считаем, что вставать....

- Веля, - хрипло прервал её отец, - давай оставим в покое мой распорядок дня, я уже большой мальчик. Подожди, я встану. - Он отложил телефон, накинул халат, сладко потянулся и, подойдя к откинутой форточке, вдохнул свежего воздуха. - Говори, слушаю, - сообщил он в телефон.

- Папа, мы с Аликом хотим тебя навестить.

- Хм, - Лев Михайлович впал в глубокое раздумье.

С семьёй средней дочери он общался ещё реже, чем семьёй Ксении. Эвелина вышла замуж за Алика - своего тренера по бальным танцам и с тех пор погрузилась в мир профессиональных танцев. Они постоянно танцевали на бесконечных конкурсах в разных уголках России и заграницей. Рожать Эвелина не хотела, Буряков её увещевал, уговаривал, но бесполезно. Однажды она заявила ему, что слышать о детях больше ничего не хочет, на что он зло сказал, что и он её слышать не желает. Вот уже два года, как он не слышал её голоса, и вдруг такой сюрприз.

- Веля, - вкрадчиво спросил Лев Михайлович, - а тебе не кажется это странным?

- Что? - невинно переспросила дочь.

- Как что?! Внуков рожать будешь?! Или....

- Буду, - неожиданно кротким голосом отозвалась дочь из телефона.

Лев Михайлович замер и сразу же остыл.

- Что, уже?

- Нет, планируем.

- А-а, - разочарованно протянул он.

- Папа, это же так серьёзно! Мы хотим, чтобы наш ребёнок нормально развивался... - она вдруг умолкла.

- Ну, - не вытерпел Буряков, - а я вам для чего?

- Посоветоваться.

- Ладно, - неожиданно для самого себя сдался Лев Михайлович, - приезжайте, пообедаем вместе.

- Да, да, конечно! - радостно защебетала дочь. - Можно даже без обеда. Папа. Ты скинь мне координаты для GPS, ладно?

- Ладно.

Буряков положил телефон на подоконник и задумчиво потёр небритый подбородок. Впервые он не знал, как себя вести: верить, что образумились? "Эх, если бы так! - покачал он головой. - Скорее всего, тоже за наследством едет".

Обрадовав Варвару расширенным составом обедающих, Лев Михайлович поплавал в бассейне, побрился и после лёгкого завтрака отправился на прогулку. Он брёл по привычному маршруту, размышляя над необыкновенностью происходящих в последнее время событий. Прежде размеренная и умиротворённая жизнь забурлила, выдавая ему всё новые и новые неожиданности. Неужели он получил то, ради чего затевал это бесконечное строительство, перебирая надувающие щёки фирмы, борясь с вороватыми прорабами и подгоняя ленивых рабочих? Значит, стоило предъявить родне этот новый красивый дом, и жизнь переменилась? Так банально и просто? Почему же тогда три месяца ничего не происходило, а тут, словно с цепи сорвалось? Буряков замер на полушаге, так ведь его батюшка благословил! Именно с того дня всё и закрутилось! Лев Михайлович усмехнулся, вот, попробуй тут не поверить в Бога.