Рантье

- Ну, хитра! - покачал головой Буряков. - Всё просчитала!

- А как же, на том стоим! Ты приезжай, Светланка тебя правда ждёт.

- Хорошо, созвонимся.

Буряков положил смолкнувший телефон на столик, и задумчиво откинулся на спинку кресла. Странно, что разговор не вызвал у него отторжения. Возможно, это из-за Светика? Едва подумав о младшей внучке, Буряков вновь заулыбался. Права Мария, всё просчитала. "Может быть, мне и в самом деле завещание написать? - подумал он и тут же помрачнел. - Ага, а потом они на семейном совете киллера мне наймут. Нет, уж, погожу пока!".

В ожидании выходных Варвара и Серафим под бдительным оком Бурякова надраивали дом, особо уделив внимание бассейну и бане. Нельзя сказать, что Лев Михайлович очень надеялся на совместное купание, это было бы сверх всяких мечтаний, но вдруг? Он поймал себя на мысли, что душевно помолодел, иначе как можно было объяснить это необоснованную надежду на мифическое "а вдруг"? В нём словно родничок открылся с потаённой энергией, давно забытой, почти утраченной. Буряков носился по дому, мысленно оглядывал своё жилище глазами своей избранницы, и находил огромное количество всяких досадных мелочей: то царапина на паркете, то кусок плинтуса отклеился, то пятно на стене. Все недостатки заносились им в маленькую записную книжечку, чтобы ничего не упустить. Параллельно Лев Михайлович обдумывал, чем же занять и удивить взыскательную соседку. Он перебирал шикарные московские рестораны, смотрел в интернете театральные афиши, расписание выставок и ни на чём не мог остановиться. Всё казалось или скучным, или банальным, или и тем и другим одновременно. В тоже время Буряков понимал, что повтор камерного обеда неуместен, во всяком случае, в ближайшее время.

В пятницу он проснулся с ощущением тяжёлой ноши за плечами. Давно он не испытывал этого гнетущего состояния, с тех пор, как избавился от бизнеса. Буряков сел на кровати, пошевелил пальцами на ногах, повздыхал, зевнул. Ни сил, ни свежих мыслей не было. "А ещё говорят, что утро вечера мудренее", - проворчал он и тут его взгляд наткнулся на цветок на подоконнике, и в голову вошла идея. Лев Михайлович повеселел. Наскоро одевшись, он пролетел мимо изумлённой Варвары, даже не пожелав ей доброго утра. Уже с лестницы Буряков крикнул: "Доброе утро!" и умчался наверх. Варвара, глядя вслед, озадаченно покачала головой.

- Совсем не в себе человек! - громко сказала она.

- Кто не в себе? - заглянул на кухню муж.

- Да Лев Михайлович наш, кто ж ещё!

- А, - ухмыльнулся Серафим, - околдовала его таки соседка.

Буряков заскочил в зимний сад и, остановившись посредине, внимательно огляделся. "Да, - удовлетворённо подумал он, - здесь мы с Аллочкой и поужинаем! Или пообедаем? - Лев Михайлович махнул рукой. - Там видно будет!". Он прошёл к выходу на большой балкон, глянул на ковёр из первого снега и победно улыбнулся.

Серафим Петрович принялся исполнять замысел влюблённого хозяина под его руководством и при личном участии. Просторный балкон был тщательно очищен от снега, на нём собрали летние качели и установили мангал с запасом дров. В прохладном зимнем саду поставили два обогревателя и в районе бара огромные окна задрапировали бархатными шторами. Варвара, критически оглядев результат деятельности мужчин, что-то проворчала себе под нос, потом вдруг улыбнулась и лукаво посмотрела на хозяина.

- Лев Михайлович, вы такой затейник!

- Нравится?

- Мне да, особенно зимние качели, а уж как для... - женщина красноречиво развела полными руками.

- Петрович! - обернулся Буряков к Серафиму. - Поезжай на рынок, привези самого хорошего мяса.

- Свинину?

- И телятину, и баранину. Овощей подкупи ну, ты знаешь.

- Сделаю, Лев Михайлович!

- Варвара Ильинична, потрудишься?

- Замариную в лучшем виде. Лев Михайлович! - спохватилась вдруг она. - Вы ж у меня не завтракавши!

- Не хочу, - махнул рукой Буряков, - кофе в кабинете попью.

- Так я вам блинчик с мясом положу?

- Парочку, - кивнул Буряков и все засмеялись.

Гучкин позвонил ближе к обеду.

- Привет, Михалыч!

- Здравствуй, Саша. Есть что сообщить влюблённому другу?

- Есть, друг, конечно есть.

Манера разговаривать у Гучкина всегда была ироничная, но в этом месте у Бурякова внутри похолодело, неужели что-то гадкое раскопал?

- Эй, Лев Михайлович! - усмехнулся голос Гучкина. - Расслабься, чистая твоя барышня.

Буряков не удержался от облегчённого вздоха.

- По учётам, - продолжал Гучкин, - не числится, по оперативным разработкам не проходит, в розыске не состоит. Всё что ты мне прислал, подтверждается.

- Муж кто был? - чуть хриплым голосом спросил Буряков.

- Крутой чиновник в московском правительстве, могу справочку прислать.

- Он ещё при делах?

- Нет, что ты. Помер он четыре года назад.

- Так она не разводилась?

- А что, она тебе об этом говорила? - насторожился Гучкин.

- Нет, - после паузы ответил Буряков, - просто сказала, что была замужем.

- Ну, тогда всё правильно. Вдова твоя пассия, Лёва. После смерти мужа на Сахалине два года работала, потом её в Екатеринбург перевели, а оттуда уже в Москву перебралась.

- Как же она на Дальний Восток попала?

- Михалыч, ну ты скор, мне же ещё на запрос не ответили!

- Ладно, пришли мне справку на почту и счет по расходам.

- Вот так просто хочешь от меня отделаться?! - грозно отозвался Гучкин.

- Ладно, с меня причитается.

- То-то!

Буряков долго вчитывался в скупые строки присланной Гучкиным справки, разглядывал фотографию любимого лица. Фото было сделано явно несколько лет назад для документа, возможно визы или паспорта.

- Глаза у неё здесь грустные, - сказал вслух Лев Михайлович.

Он, взял в руки рамку с фотографией, сделанной с наружной видеокамеры, внимательно всмотрелся.

- На моём фото этой грусти не видно, - подумал он. - Просто красивая женщина, нет, ослепительно красивая.

Буряков нервно ходил по кабинету, ожидая рождения решения, но оно медлило, мучая его неопределённостью. Он спустился в гостиную и, не включая свет, подошёл к тёмному разлапистому силуэту монстеры.

- Ну что, драконище, может, ты мне совет дашь? - обратился он к растению. - Скажи, жениться или погодить? Молчишь? Правильно, такие вопросы мужчина сам решает.

Через полчаса Буряков уже ехал в машине. Основной поток машин, следующих утром в Москву, почти иссяк, так что в торговый центр он прибыл быстро и сразу же направился в самый большой ювелирный магазин. Кольцо с большим бриллиантом словно само прыгнуло под его ищущий взгляд и размер, судя по пальчикам продавщицы, был вполне подходящим. Лев Михайлович расплатился карточкой, победно глянул на молоденькую продавщицу и вышел, а она долго провожала его печальным взглядом.

За всем этим через витрину наблюдал человек, сидящий на скамейке. Буряков, проходя мимо, скользнул по нему взглядом и, вздрогнув, ускорил шаг. Человек ухмыльнулся, тут же встал и двинулся следом. Перед выходом из центра Буряков оглянулся, неприятный человек шёл в пяти шагах позади, и смотрел прямо на него, продолжая неприятно ухмыляться. Такие типы запоминаются надолго. Человек был не очень старый, но какой-то мерзкий, словно из него выглядывала внутренняя гниль, отражаясь на лице. Она застыла в злых глазах, окружённых морщинами, в опущенных уголках рта, в редких зубах, подёрнутых коричневым налётом, в желтовато-седой щетине на дряблых щеках. Они вместе вышли из крутящихся стеклянных дверей и направились в разные стороны. Буряков облегчённо выдохнул.

В машине он вынул коробочку и полюбовался на кольцо, ему не терпелось надеть это сверкающее чудо на тонкий ароматный пальчик Аллочки. И будь, что будет, он больше терпеть не может. Буряков спрятал во внутренний карман подарок и огляделся. На улице ещё окончательно не стемнело, надо было спешить, пока вечерний поток автомобилей не запрудил шоссе. В это время зазвонил телефон.