Страница 12 из 90
— Э — э, как это — включить опознаватель? — опомнился офицер. — Его разве выключали… то есть разве его возможно выключить?!
— А как, по — вашему, мы к матке европейцев подошли? С российским опознавателем, чтоб вы знали, мы бы только до зоны безусловного поражения лазерами смогли б подойти, никакая невидимость не спасла б.
— Вы слушайте, кэп, командир умные вещи говорит, не зря он связью заведует! — посоветовал стрелок.
— Ой, мамочки, — тихо сказал пилот.
В прозрачной сфере перед ними медленно плыла матка. Изуродованная взрывами ракет, потерявшая экраны Фридмана беспомощная российская матка — самая защищенная матка в мире. Все же план европейцев, так здорово предугаданный экипажем, удался. Удался частично, но оттого не менее страшно.
— Ну что ж мы, русские, ничему не учимся? — безнадежно спросил стрелок.
Ему никто не ответил.
— В разбитые створки заныривай, — угрюмо посоветовал командир. — Серж!
— Я туда не пойду, — заупрямился пилот. — Там меня убьют. Выпускающие за разбитые створки нас голыми руками задушат. А механики на трупах попрыгают.
— Я что сказал? Я сказал — в разбитые створки! И убрать показания с внутреннего контроля. Иначе точно задушат. А так скажем, оно само.
Пилот молча направил дисколет к пролому в боку матки.
— Какие показания? — запоздало вскинулся офицер. — Как — убрать?
Экипаж проигнорировал непосредственное начальство с удивительным единодушием, и офицер замолчал. Дисколет мягко вильнул, поднырнул под обрывок металла и аккуратно подкатился к шторе ремзоны. Ни выпускающих, ни механиков пока не было видно — что им делать в безвоздушном пространстве? Разве что ставить аварийные перепонки. Но этой работы хватало с избытком по всей матке.
— Доверни.
Пилот молча довернул. Полыхнуло.
— Олл — аут! — удовлетворенно сообщил командир. — Через пробитые створки раз — и точно по блоку памяти внутреннего контроля. Все претензии — к европейцам. Но если кто из офицеров желает отдать полугодовой оклад на ремонт, то может настучать. Пожалуйста.
— Техники все видели, — неловко сказал офицер. — На головы олл — аут не действует… э, а чем это вы блоки памяти, а? Устройства олл — аут с истребителями несовместимы!
— Без паники, кэп. Ну видели техники. Ну и что? Что они видели? Бабах, взрыв, все в дыму, обломки летают, сирена орет, диафрагмы щелкают как бешеные… кэп, вспомните себя в первом бою, много вы там поняли? А для механиков ракета в стартовых створках — точно первая, а первая ракета очень эмоционально переживается!
— Но взрыв был изнутри, и любая экспертиза…
— Ах экспертиза. То‑то матке сейчас до экспертиз. Ей бы экраны Фридмана восстановить. Да пробоины залатать…
— Экраны Фридмана, — странным голосом сказал офицер. — Не понял. Они снаружи не сбиваются…
Захлопнул лицевой щиток и полез из дисколета. Экипаж без разговоров последовал за ним.
— Поставьте аварийную заплату! — приказал офицер. — Быстро! Мне внутрь надо, без заплаты двери не открыть!
Не вытерпел, сам вцепился в установочный блок. Заплата неуклюже поворочалась и встала на место, перекрыв пробоину. Ударом выплеснулась и затвердела ремонтная пена. На стартовую площадку мощным потоком пошел воздух, офицера даже качнуло.
— Кэп, если быстро, то есть ремонтный тамбур, — подсказал командир.
— Зачем мне ремонтный тамбур? А то я сам не знаю о ремонтных тамбурах! Совсем‑то за идиота не держите! Мне к генераторам Фридмана, а они знаете, где?!
— А вы знаете, что туда охрана не пускает? — ответно рявкнул командир.
— Я — офицер!
— Посмотрим!
В злом молчании они ждали разблокировки дверей.
— Я услышал вашу информацию о европейских резидентах, — буркнул офицер. — Может, я и плохой стрелок, но штабную работу выполнял как положено — и передал что положено и кому положено сразу!
— И что?
— Экраны Фридмана не работают, вот что. А он туда один пошел, некому больше…
В молчании они побежали по осевой к генераторным отсекам. Охраны на месте не оказалось. На бегу офицер выдернул из крепления личное оружие — но выстрелил первым не он, а командир.
— Ду — дах!
Фигура взмахнула руками и рухнула.
— Попалась, сука! — хищно сказал командир. — Стрелок, проверь! И добавь!
— Ду — дах!
— Это же наша медичка! — охнул офицер. — Вы медичку застрелили!
— Ага!
Офицер дернулся к лежащей женщине, но передумал, махнул пистолетом и рванул дальше. И остановился. В раскрытой диафрагме генераторного отсека лежал убитый. Рабочая униформа потемнела от крови.
— Ну и что тут делал электрик? — пробормотал командир. — Пилот, генераторы проверь…
Пилот молча протиснулся в отсек. Офицер откинул лицевой щиток. Присел рядом с убитым, вгляделся в его и в смерти упрямое лицо. Шмыгнул носом, не выдержал и смахнул злые слезы.
— Кэп?
— Я не кэп! Хотел увидеть кэптэна Джонса? Вот он, смотри! Какой парень был! Настоящий профессионал!
— Настоящий профессионал не профукал бы генераторы Фридмана! — безжалостно заметил командир. — Мы же предупредили! Арестовал бы заранее!
— Ребята, вы отличные истребители, — сказал офицер хмуро. — Но в штабной работе не разбираетесь. Арестовать любой дурак может! А кэптэн был профессионалом! Он без доказательств не арестовывал. Знаете, сколько ему доносов сливали в день, и все пустые? Не знаете. Вот и не лезьте с оценками.
— Мог не один пойти, если вычислил диверсию, — буркнул упрямо командир. — Мог и должен был сам резидента завалить, а не подставляться…
— Включил я генераторы, — сообщил пилот, вынырнув из отсека. — Ну, я скажу, там и управление. Да, и там еще двое валяются.
— Не мог он, — пробормотал офицер и встал. — Вы ничего не знаете о штабных интригах, а там пострашнее, чем в бою… Один он был. Я его поддерживал, но я в этот раз воевал снаружи. Не верится? Но вы вот тоже одну «семерку» в бой вывели, хотя на матке целая эскадра.
— Не профукал он генераторы, — заметил стрелок командиру. — Диверсантов‑то завалил. Его уже потом в спину застрелили. Посмотри, как лежит. Надо было эту суку еще в медблоке, голыми руками! Не, ну что творится в России? Диверсанты прямо на матке безопасников стреляют!
— Уходим, — решил командир. — Кэп, ты с нами, возражения не принимаются.
— Надо ждать дознавателей…
— Я сказал, возражения не принимаются! Убитому не поможешь, генератор включен, резидента на ноль помножили — чего еще? Нравится перед следственной комиссией отвечать?
— Найдут медичку, — пробормотал офицер. — Трассологическая экспертиза укажет на ваше табельное…
— Не укажет! — отмахнулся стрелок. — С тренировочных вкладышей стреляли! Калибр меньше, но на близком расстоянии хватает! Готовили не на вас, не подумайте лишнего! Это мы так… на всякий случай. Резидента грохнуть или еще кого…
— Ваш друг — настоящий герой, — мягко сказал старшина. — Пусть слава достанется ему, нам чужого не надо. Идем, кэп. «Семерка» своих не бросает… хоть вы и не свой. Вы, если вдуматься, вообще какой‑то не такой и непонятно что здесь делаете. Идемте, кэп, а?
Обратный путь дался тяжело. Туда пробежали, никого не встретив, а вот потом откуда только поналезли, не протолкнуться. Еще и военная полиция обгавкала, что находятся не в своем секторе. Тоже вылезли, бравые ребята.
— Отбой тревоги, — запоздало сообразил командир. — Это мы ловко, получается, это нам повезло…
— Салют «семерке»! — бледно улыбнулся им встречный пилот из второй эскадрильи. — Живы?! Ай молодцы. А нам как дали под хвост — звезды в кучу! Если б не «тринадцатый»…
— Какой «тринадцатый»? — напрягся офицер. — Где «тринадцатый»?!
— Да наш «тринадцатый»! — суеверно обмахнулся святым кукишем пилот. — Как вылетел, как пошел SS крошить, любо — дорого посмотреть! А потом, честно говорю, самой матке европейцев как дал ракетами — она сразу кровью умылась и свалила!
— Матке? Ракетами?!
— Клянусь! — заверил пилот. — Лично видел! Не веришь — ну и дурак! Если б не «тринадцатый», капец бы нам! У нас экраны Фридмана сорвало, и если б европейцы не ушли, расстреляли б матку, как в имитаторе, к чертовой матери!