Ричард III

Глава пятая.

БОРЬБА ЗА ЗАВЕЩАНИЕ

Король скончался в среду 9 апреля 1483 года, не дожив трех недель до сорока одного года. Трагическая новость передавалась из уст в уста, и по мере ее распространения начинали звонить колокола — сначала в Вестминстерском аббатстве, затем похоронный звон подхватили сто городских церквей — Святого Дунстана на Западе, Святого Мартина-в-полях, приорства Святого Иоанна в Клеркенуэлле, Святого Олава в заречном Саутуарке, Святого Андрея под Майским Шестом и Святого Петра в Чипе, Святого Ведаста и Святой Марии Вулнотской. Наконец зазвонили колокола собора Святого Павла на Ладгейт-хилл. Горожане на лондонских улицах перешептывались вполголоса. Олдермены в подбитых мехом алых одеяниях поспешно пробирались сквозь толпу в ратушу. По реке медленно плыли богато отделанные баржи, на которых восседали магнаты и князья церкви, спешащие отдать последний долг покойному монарху.

Вудвиллам, удерживавшимся на вершинах власти лишь благодаря покровительству короля, срочно требовалось перегруппировать свои силы. Смерть Эдуарда IV подвергала опасности не только их состояние, но и саму жизнь. Они находились на пике своей непопулярности: общины ненавидели их за постоянные поборы, за расточительство маркиза Дорсетского, сэра Ричарда Грея и сэра Эдуарда Вудвилла. Лорды презирали их как высокомерных выскочек, монополизировавших королевское расположение, а помимо того небезосновательно приписывали их проискам гибель герцога Кларенсского принца крови, несравнимо более знатного, чем Вудвиллы.

Первой заботой родственников королевы стало переманивание на свою сторону королевских советников. Они прекрасно понимали, что договариваться с лордом Хейстингсом и герцогом Бакингемским им было не о чем. Сторону их противников без особых раздумий, скорее всего, готовы были принять и другие бароны, в том числе проявивший себя удачливым военачальником лорд Хауэрд. Единственно, чего не знал никто, так это мыслей хитрого интригана и прирожденного изменника лорда Стэнли.

Однако королева смогла привлечь в свою партию многих людей незнатного происхождения, когда-то представленных ею ко двору или получивших с ее помощью неплохие должности. В основном это были прелаты: канцлер Томас Ротерем, архиепископ Йоркский, хранитель Малой королевской печати Джон Расселл, епископ Линкольнский, Джон Мортон, епископ Илийский, Эдуард Стори, епископ Чичестерский и несколько других, чьи голоса в совете могли стать решающими. Духовенство опасалось растущих среди баронов антиклерикальных настроений, что давало Вудвиллам сильный козырь для вербовки союзников. Поскольку взгляды Ричарда Глостерского на эту проблему были мало кому известны, Вудвиллы спешно демонстрировали прелатам свое дружелюбие, обещая, что под их присмотром принц Эдуард пойдет по стопам отца, уважавшего привилегии церкви.

Была середина апреля, когда во двор замка Миддлхэм ворвался измученный быстрой скачкой гонец с ошеломляющей вестью — король Эдуард IV скончался. Новость застала Ричарда Глостерского врасплох: не прошло еще и двух месяцев, как он расстался с братом. Да, здоровье короля не внушало оптимизма, однако не было никаких признаков того, что Эдуард стоит на краю могилы. Все мысли Ричарда в то время были заняты разработкой новой кампании против шотландцев и заботами о палатинате, благодаря которому герцог Глостерский надеялся обеспечить себе и своим наследникам относительную безопасность от придворных интриганов. Смерть короля нарушила все его планы.

Ричард ходил бледный и мрачный. Особенно его угнетало то, что гонца прислала не королева и не лорд-канцлер. Сообщение привез человек лорда Хейстингса, и было оно кратким и тревожным: «Король перед смертью вверил лишь Вашим заботам жену, детей, имущество и все, что он имел. Поэтому заклинаю Вас отправиться со всей возможной поспешностью за принцем Эдуардом в Уэльс и прибыть с ним в Лондон, дабы возложить на себя управление государством»{49}. Ричард немедленно отправил письмо королеве Элизабет, в котором выражал соболезнования ее горю и уведомлял о своем скором прибытии в Лондон. Герцог обещал, что выкажет подобающую покорность и будет верно служить ее сыну.

20 апреля Эдуард IV был погребен в часовне Святого Георгия в Виндзоре. На церемонии Вудвиллы — сэр Ричард, сэр Эдуард, Лайонел, епископ Солсберийский и Томас Грей, маркиз Дорсетский — склонились в молитве рядом с лордами Хейстингсом, Стэнли, Одли и Хауэрдом. Здесь же присутствовали лорд Феррес Чартлейский и придворный церемониймейстер Уильям Колинборн, сэр Джон Чейни[107] и Джон Мортон, епископ Илийский. Однако ведущих актеров драмы, готовой вот-вот начаться, среди придворных не было. За 200 километров к северо-западу от Виндзора, в замке Ладлоу под надзором своего дяди и воспитателя Энтони Вудвилла, графа Риверса, жил двенадцатилетний принц Эдуард, ставший полторы недели назад королем Эдуардом V. В своих уэльских поместьях находился Генри Стаффорд, герцог Бакингемский. И далеко на севере, за 400 километров от Виндзора, в замке Миддлхэм, готовился противостоять стремительно развивавшимся событиям единственный выживший брат покойного короля и дядя нового — Ричард, герцог Глостерский.

Хотя Глостер предсмертной волей короля был назначен протектором, королева Элизабет уничтожила исправленное завещание и надеялась перехватить власть над королевством. Английские обычаи тех времен не одобряли назначения матери малолетнего короля регентшей, и следовательно, действовать надо было по-другому. Королева и маркиз от имени Эдуарда V немедля созвали советников покойного короля. Первое предложение Вудвиллов казалось безобидным — для того чтобы колеса правосудия не буксовали, нужно повторно назначить судей суда королевской скамьи и общегражданских исков на их места. Это не вызвало никаких возражений. Затем в присутствии королевы, как будто она уже была утверждена регентшей, маркиз Дорсетский стал настоятельно призывать к усилению мер по защите королевства. Поскольку уже многие недели Ла-Манш терроризировали французские флибустьеры, он предложил снарядить флот для защиты прибрежных городов и торгового судоходства. Это инициатива также быстро нашла поддержку, причем Дорсету удалось продвинуть на должность командующего флотом из двадцати судов своего дядю сэра Эдуарда Вудвилла, который сразу же приступил к снаряжению кораблей и назначению на них своих людей. Сам маркиз, будучи констеблем Тауэра, взял под свой контроль крупнейший оружейный склад страны и богатые сокровища, накопленные Эдуардом IV.

Королева и ее старший сын чувствовали себя в совете настолько уверенно, что принялись назначать уполномоченных в комиссии графств по сбору налога на иностранцев, принятому последним парламентом. Далее наступил момент для решающего хода. Маркиз заявил, что неопределенность во власти вносит смятение в души простых людей, а посему Эдуард V должен быть коронован как можно скорее. Он предложил провести церемонию в воскресенье 4 мая. Члены совета решили не ждать прибытия герцога Глостерского и большинством голосов согласились с предложенной датой. Короля уведомили, что ему необходимо прибыть в столицу 1 мая.

Были, однако, в совете те, кто не одобрял подобной торопливости и предпочитал подождать дядю молодого короля, по понятным причинам весьма заинтересованного в том, чтобы присутствовать при принятии и при исполнении таких важных решений. Их тревожил масштаб амбиций Вудвиллов, которых те практически не скрывали, а также безрассудное стремление полностью игнорировать волю покойного короля. Эти лорды, среди которых самым влиятельным был Хейстингс, считали, что дяди и братья короля по материнской линии должны быть отстранены от опеки над Эдуардом V. При этом они прекрасно понимали, что отстранить родственников королевы будет тем сложнее, чем мощнее окажется эскорт, сопровождающий короля в Лондон. Вудвиллы пытались отделаться общим замечанием, что численность эскорта оставлена на усмотрение самого короля. Однако всем было ясно, что на деле решение будет принимать граф Риверс. Для Хейстингса это казалось неприемлемым. Лорд-камергер заявил, что если эскорт не будет ограничен, то он немедленно удалится в Кале. Гарнизон этого города представлял собой значимую военную силу, и угроза оказала свое действие на Вудвиллов. Они согласились ограничить эскорт двумя тысячами человек. Против этого Хейстингс не возражал, поскольку противникам партии королевы не составило бы труда в случае необходимости собрать такой же отряд.

107

Сэр Джон Чейни (ум 1499) — младший сын Джона Чейни Шурлендского в Кенте, впоследствии рыцарь ордена Подвязки, констебль замка Барнард, первый лорд Чейни.