Страница 8 из 36
Но едва Малик успел удовлетворенно вздохнуть, как вдруг на огромную сумму был оштрафован за неуплату налогов. Решил, что это просто совпадение, он обратился к влиятельным друзьям. Те только развели руками: ничем помочь не могут. Он попытался бороться в одиночку, но чуть не разорился на судебных издержках. Удар был явно подготовлен тем же Зазани, и это вывело Малика из себя.
Неприятностям не было конца. Его обвинили в коррупции. Неслыханно! Малик опять кинулся к влиятельным друзьям, но объяснений так и не получил. В конце концов ему удалось выяснить, что Зазани поддерживает армия, влияние которой в последнее время резко возросло. Друзья Малика растерялись. Помочь ему - значило рисковать своим положением. И Малик затаился, решив действовать в одиночку.
Сегодняшние сведения дали новую пищу для размышлений. Зазани усиленно раскапывал историю с убийством, совершенным по приказу Малика. И вот проныра - адвокат добрался до вдовы убитого! Приходилось рисковать, лишь бы поскорее заткнуть ей рот.
Ресурсы Малика подходили к концу. Еще до выплаты налогового штрафа он вложил деньги в роскошный отель и загородный клуб, строившиеся при тегеранском аэропорту. В долю вошли трое официальных лиц. Когда здания были возведены почти наполовину, правительство закрыло проект, оставив партнеров с контрактом на руках под угрозой банкротства.
Впервые в жизни у Малика возникли серьезные финансовые проблемы.
Он вздохнул. Его ждали столько дел, а он не мог заставить себя сосредоточиться.
Снизу доносилась музыка - одна из пластинок, которые без разбора скупала жена. Ох уж эта Зарина! Вечно поглощена только собой: своей внешностью, своей одеждой, своим телом и своими наслаждениями. Еще до свадьбы он понял, что ей нужно постоянное внимание, но и предположить не мог, что в этом может состоять смысл жизни. Его безумная страсть лишь подтверждала ей по праву занятое места в жизни. Все остальное могло подождать.
Зарина едва исполнилось восемнадцать; хотя они были женаты два с половиной года. Малик считал, что она стала только обольстительнее. От неё было просто невозможно отвести взгляд. После замужества фигура её слегка округлилась, высокая грудь налилась, плечи, шея и нежные ямочки под коленями достигли совершенства. Но талия осталась тонкой, а бедра гладкими и крепкими. И по-настоящему расцвело круглое лицо с густыми черными бровями, белыми мелкими зубками и полным чувственным ртом, выдававшим, что она помешана на сексе.
Она продолжала учиться в колледже, поэтому повсюду валялись учебники и тетради вперемешку с косметикой, бельем и немногими журналами, которые она читала.
Малик вспомнил, как однажды ей взбрело в голову появиться на чисто мужской вечеринке, которую он давал для французских деловых партнеров. Зарина спустилась к ним, завернувшись в только что купленный кусок шелка, с просьбой помочь с домашним заданием по французскому. Конечно, это был только предлог показать себя. Желая добиться своего, она часто пользовалась своим положением "освобожденной женщины ислама".
Ее привычная мина обиженной девочки, от которой Малика уже мутило, могла мгновенно смениться злым ехидством или откровенным хамством. Порой он просто не знал, как управиться с Зариной, и проклинал тот день, когда она попалась на глаза.
Первые месяцы после свадьбы Малик сходил по ней с ума. Ее студенческую блажь считал жаждой знаний, любовь к дорогим тряпкам - признаком женщины со вкусом, а увлечение модной музыкой - болезнью роста.
Со временем он понял, каким тупым, тщеславным и злобным существом была Зарина. Спали они в разных комнатах, но проснувшись, она сразу включала проигрыватель, и Малик знал, что громогласный вой её волосатых любимцев заведен на весь день. Домашние заботы вызывали у неё отвращение, когда он пытался делать замечания, она просто отворачивалась и уходила. Иногда хотелось как следует ей всыпать, но при виде потрясающего тела, матовой кожи, горящего порочной страстью лица и похотливых движений бедер он забывал про все на свете...
Отвернувшись от окна, Малик сел за стол, решив вернуться к делам. Пожалуй, настала последняя возможность рискнуть. Кое-что ещё можно поправить.
В дверь уверенно постучали, слуга открыл и в комнату торопливо шагнул Бенджон.
- Привет, Ахмад! Прячешься от меня? Внизу сказали, что тебя нет дома!
Малик поднялся.
- Я велел меня не беспокоить.
- Да ну? И как дела? - Бенджон тряхнул его руку, пристально глядя в глаза.
Тот пожал плечами: неплохо, насколько это возможно в таких обстоятельствах. Не выпуская руки Бенджона, он провел его к дивану.
- Виски?
Бенджон снял фуражку, уселся и передвинул сигару в другой угол рта.
- Потом. Мне передали, ты меня искал. В чем дело?
Малик причмокнул языком.
- У меня накопилось немало вещей на вывоз. Займешься?
- Конечно, почему бы нет?
- На этот раз пойдет большая партия. Я мог бы заняться этим сам, но дела заели: фабрика, магазины... Ни минуты свободной. Если размер партии тебя не пугает, возьми хлопоты на себя.
Бенджон весь обратился в слух, вглядываясь в лицо сидевшего напротив азиата.
- Темнишь? Что с этой партией не так?
- Да все в порядке. Могу заняться этим сам. Но совершенно нету времени. В чем дело? Не хочешь - просто откажись.
- Не собираюсь. Но хочу знать, с чем придется связаться.
Малик помялся.
- Так, антиквариат. Вазы, украшения с камешками, резные вещицы ничего особенного.
Бенджон поерзал на диване. Жуя сигару, он попытался прикинуть, что задумал Малик. Деловых партнеров недооценивать опасно, а Малик был хитрее многих.
За лакомым предложением что-то явно скрывалось. Морщинистое лицо Малика оставалось непроницаемым. Не мужик, а тоска зеленая, - фыркнул себя Бенджон. Наверное, последнее время Зарина его в постель не пускают...
- Ладно, - расслабился он. - Я займусь.
- Хорошо.
- Кому эта партия?
- Одному другу. Сначала груз придет ко мне, а я его переправлю в удобное для тебя место.
Бенджон понял: Малик хочет сначала осмотреть и переписать находки.
- Согласен...
- Некоторые будут в ящиках, некоторые в свертках, но все нужно доставить в Европу и Штаты. Откуда их забрать, тебе передадут.
- Ящики опечатаны? Товар, небось, дорогой!
Малик взглянул ему в глаза.
- Будет лучше, если все предметы до единого прибудут к месту назначения.
- Не понимаю.
- Из прежних передач кое-что исчезло, сержант.
- Как это могло случиться?
- Заказчики вещей не получили. И, думаю, ты знаешь, где они.
- Ты на что намекаешь? - Бенджон вынул сигару. - Коробки прибыли по назначению.
- Повторяю: часть коробок пропала. Из тех, что я передавал через тебя - шесть или семь.
Бенджон испепелил Малика взглядом.
- Доставлены все, кроме шести или семи? Что, я бомбы подложил в те самолеты? В чем ты меня обвиняешь? Меня на такую дешевку не купишь. Ты попросил меня о помощи, я оказал тебе услугу - по - дружески. Я не обязан был все это делать, ведь я ничего тебе не должен, а деньги твои такого риска совсем не стоили. Теперь у тебя убытки, а я виноват? А ты уверен в тех, кому переправлял добро? Дело твое, запомни только, что все, что ты мне передал, я переправил.
Малик заставил себя разжать судорожно стиснутые челюсти. Но на лице его ничто не отразилось. Вспыхнувшей ненависти американец не заметил, вновь сунул в рот сигару и поднялся, собираясь удалиться. С шумом оттолкнув с дороги столик, он заявил:
- Так что подумай сам, а я такую чушь и слушать не хочу, понял? А своей крупной партией можешь заняться сам!
Малик скрипнул зубами, но Бенджон был ему ещё нужен.
- Я и не думал, что ты так взорвешься! - примирительно заметил он.
Тот долго смотрел на него, потом расхохотался.
- Да ладно, Ахмад! Кто не ошибался? Будем считать, что ничего не было. Давай выпьем и забудем неприятный разговор.