Страница 6 из 10
С 1847 г. Малолетнее отделение, помещавшееся в отдельном здании, стало относительно самостоятельным учреждением, оставаясь, в сущности, частью Московского воспитательного дома и подчиняясь одному с Домом почётному опекуну [15].
В 1879 г. Малолетнее отделение вышло из-под управления Воспитательного дома, и было переименовано в Александринское сиротское малолетнее училище в память об императрице Александре Фёдоровне.
1.8. Александринский сиротский институт
В связи с кончиной 14 октября 1828 г. императрицы Марии Фёдоровны, под покровительством которой Московский воспитательный дом находился в течение 31 года, сын её, император Николай I указом от 26 октября того же года принял под своё непосредственное и особое попечение воспитательные дома в Москве и Петербурге. Все дела, прежде решавшиеся императрицей, теперь по своему усмотрению должен был решать Николай I. В соответствии с завещанием матери император издаёт 6 декабря 1828 г. указ, согласно которому Воспитательные дома передаются под покровительство его супруге императрице Александре Фёдоровне.
С Высочайшего разрешения, последовавшего 22 октября 1830 г., для призрения и содержания сирот чиновников, умерших от свирепствовавшей в Москве в тот год эпидемии холеры, на средства Московского Опекунского совета был открыт «Дом для призрения сирот чиновников, умерших от холеры», который разместили в доме, принадлежавшем с 1807 г. графу С. С. Апраксину. В этом доме, располагавшемся на углу Арбатской площади и Знаменки, дважды был пожар: в 1812 г. – во время вторжения наполеоновской армии в Москву и в 1815 г. В восстановленном после пожара большом доме С. С. Апраксин жить не стал, а устроил в нём крепостной театр. С 1814 по 1818 годы там выступал Московский Императорский театр, а затем итальянская труппа. В 20-е годы XIX столетия после смерти графа С. С. Апраксина его вдова продала дом Московскому Опекунскому совету. Так в 1831 г. дом перешел в казну и был перестроен для сиротского учреждения, куда стали принимать детей тех, кто погиб во время эпидемии холеры 1830 г.
В 1831 г. это сиротское заведение было взято под особое покровительство императрицей Александрой Фёдоровной и стало называться Александринским сиротским институтом [16]. Попечение о беззащитных сиротах в нём было поручено Московскому воспитательному дому [4]. Рассчитанный сначала на 300, а потом на 400 детей, институт стал принимать осиротевших детей дворян, штаб- и обер-офицеров. Для обеспечения содержания института по Высочайшему повелению было решено делать отчисления из прибылей сохранной казны (из общих доходов Воспитательного дома), создавая неприкосновенный капитал, достигший к 1843 г. солидных размеров [16].
Со временем в Александринский сиротский институт стали принимать детей-сирот с 7-летнего возраста как мальчиков, так и девочек, причём не только дворян, офицеров, чиновников, но и солдат. Дети благородных родителей изучали Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, математику, историю, географию, музыку и пение. Солдатские сироты обучались в писарских классах.
Допуск этих сирот в классы Воспитательного дома был предвестником последующих преобразований, открывших новую эпоху в истории этого учреждения.
С 1842 г. в Александринский сиротский институт стали направлять мальчиков-сирот из Малолетнего отделения Московского воспитательного дома, достигших 10-летнего возраста.
В апреле 1846 г. «Государь Император, удостоив Высочайшего посещения институты: обер-офицерских сирот при Московском воспитательном доме и Александринский сиротский, изволил заметить крайнее неудобство в совместном воспитании взрослых детей обоего пола в Институтах обер-офицерских сирот при Воспитательном доме и Александринском сиротском институте… Было бы удобнее и полезнее, чтобы то и другое заведение преобразовать таким образом, чтобы в одних из них впредь воспитываемы были одни только сироты мужского пола, а в других – только женского…».[20]
Император дал надлежащие распоряжения по переустройству этих заведений, и «немедленно приступили к выработке проекта начертанных государственных преобразований» [3].
Начались пространные рассуждения, касавшиеся преобразования сиротских институтов. Из докладной записки Главного надзирателя, действительного статского советника И. А. Штрика почётному опекуну Московского воспитательного дома князю А. П. Оболенскому стало известно, что невозможно отдать здание Квадрата Женскому институту, поскольку в нём находились отделения грудных детей, крестовая с приёмным отделением, помещение для оспопрививания и столовая для кормилиц. Он предлагал оставить Воспитательный дом только для младенцев, «…ибо количество грудных детей, кормилиц, нянек и необходимой прислуги простирается от 1500 до 2000 человек. Начальство вынуждено ограничивать приют и время первоначального питания сроком, часто весьма недостаточным для необходимого укрепления дитяти и правильного хода оспопрививания, по прошествии которого дети отсылаются по деревням. Очевидно, что такая вынужденная мера ведёт к вреду для здоровья призреваемых детей. С выводом из Воспитательного дома Женского отделения помещение Грудных детей получит гораздо больше простора…».[21]
Тем не менее, после многочисленных дискуссий по поводу преобразования институтов было принято решение поместить всех девочек в одно из зданий Воспитательного дома, ставшее в дальнейшем Николаевским сиротским институтом; сирот же мужского пола перевести в здание, занимаемое Александринским сиротским институтом. Подготовительные классы решено было упразднить, а находившихся в них детей перевести в малолетнее отделение Воспитательного дома.
27 января 1850 г. Указом было решено преобразовать Александринский сиротский институт в Александринский сиротский кадетский корпус, который вышел из ведомства Московского воспитательного дома. В 1863 г. Александринский сиротский кадетский корпус реорганизовали в Александровское военное училище, просуществовавшее до 1901 г. [17].
1.9. Николаевский сиротский институт
Московский Николаевский сиротский институт начал своё существование в 1837 г. под названием Сиротского института для обер-офицерских сирот численностью по 300 детей каждого пола. С 1847 г., когда его мужская половина была соединена с Александринским сиротским институтом, а женскую половину продолжали воспитывать в стенах этого учреждения, он стал Женским сиротским институтом, а после кончины Николая I – Николаевским сиротским институтом [14].
Рассчитанный на 700 девочек, Николаевский сиротский институт занимал часть Квадрата и Корделожи Московского воспитательного дома. В журналах канцелярии Опекунского совета имеется запись под № 398 от 3 февраля 1847 г.: «…Грудные отделения, занимающие ныне весь 5-й этаж Квадратного здания, предполагается оставить в настоящем помещении; для крестовой сохранить 2-й этаж того же здания со стороны Москвы-реки, устроив тут же столовую с буфетом для кормилиц, больницу для грудных младенцев. Затем всё помещение, занимаемое, как в 3-м и 4-м этажах Квадратного здания со стороны Москвы-реки, так и в 4-м и 5-м этажах Корделожи обратить для распространения женского института… 4-й этаж всего Квадрата и Корделожи предназначен был для классов, учебных и рекреационных зал, а 3-й этаж всего Квадрата и 5-й этаж Корделожи для спален воспитанниц и лазарета; 2-й этаж Квадрата сохраняется для столовой девиц».[22]
В соответствии с правилами приёма, в Московский Николаевский сиротский институт принимали осиротевших дочерей штаб- и обер-офицеров военной и гражданской службы. Преимущества имели девочки, являвшиеся круглыми сиротами в возрасте от 9 до 13 лет. Вне очереди принимали дочерей-сирот состоявших при Александринском сиротском кадетском корпусе штаб- и обер-офицеров, а также дочерей умерших чиновников, «беспорочно прослуживших по ведомству Опекунского совета не менее 15 лет». Если при поступлении круглых сирот оставались вакансии, на эти места принимали полу-сирот дочерей офицеров военной и гражданской службы. Кроме того, принимались «полу-сироты, наравне с круглыми, когда отец или мать их подвергались помешательству в уме, потере зрения или параличу и когда о таковой болезни представлялось медицинское свидетельство».[23]
20
ЦИАМ. Ф. 108, оп. 1, ед. хр. 80 а.
21
ЦИАМ. Ф. 108, оп. 1, ед. хр. 80 а.
22
Там же.
23
Селиванов В. Обзор Московского воспитательного дома. М., 1866. С. 31–32.