Страница 72 из 230
13
Они ушли; хозяин вновь приняться
Хотел за кисти, но уже не мог.
Хотел на воздух выйти прогуляться
Вдоль по террасе, но его обжег
Луч солнца. Стал ходить он тихим шагом
По комнате и вдруг, как над оврагом,
Не зная, как овраг тот миновать,
Опять остановился и опять
Стал с выраженьем неопределенной грусти
Глядеть куда-то вдаль. Потом он взял
Из шкафа книгу и из песен Джусти
Две-три страницы молча прочитал.
14
Не ждете вы поэзии от века
Бездушного, в той пагубной среде,
Где золото дороже человека,
Где ваша выгода в чужом вреде,
Где женщина в притворстве признается,
Где красота и совесть продается,
Где подлость уважаема, обман
Господствует, где золотой болван
Становится кумиром пьяной черни, -
Не ждете вы поэзии — и, вот,
Безумная идет по иглам терний,
Чего-то ищет, плачет и поет.
15
Бросайте же в нее комками грязи
Вы, загрязненные, вы, пошляки,
Которым нужны взятки, сплетни, связи,
Чины, покой, рога и колпаки!
И вы, аскеты, вы, идеалисты
Без идеала, или реалисты
Без знанья жизни, вы гоните прочь
Безумную, гоните с тем, чтоб ночь
Невежества была еще темнее.
Иль думаете вы, что ваш язык
Без языка поэзии слышнее?
Да, он слышней, как без набата — крик,
16
Как без раскатов грома — шум потока,
Как без оркестра — бальной пляски шум,
Итак, по-вашему (о! как глубоко
Реален ваш самолюбивый ум!),
Набат, и гром, и музыка — звук лишний,
Ненужный, потому что звук давнишний!
И если от паров стал душен зной -
Не надо грома! Если над толпой
Как бы зараза носится веселье -
Не надо музыки! Да, господа…
Не надо и стихов, пишу их от безделья,
За неименьем лучшего труда.
17
И вот, беру художника в герои,
Хоть, может быть, и правда, что пора
Художников оставить нам в покое,
От них, дескать, ни пользы ни добра:
Но так как и от вас нам пользы мало,
То почему ж не взять кого попало.
Я знаю, что надменный Петербург -
Плохой художник, он скорей хирург,
Закладчик, немец, скрывший под халатом
Свое отечество, чиновник впопыхах,
Или фельетонист, над нашим братом
Смеющийся и в прозе и в стихах.
18
Итак, художника я здесь намерен
Вплести в рассказ, — он, кстати, брат родной
Илюшину. Читатель! будь уверен,
Что этого туриста бред ночной
В гостинице с таким сердечным жаром
Я перекладывал в стихи недаром
(Хоть, может быть, и не совсем постиг
Я тайну облекать в прозрачный стих
Чужую совесть). Помните ли, брата
В бреду земляк Игнашей называл, -
Мы переделаем его в Игната.
А так как в Риме, где он обитал,
19
Соседями он прозван был Jlluci,
То мы его и будем называть
Игнат Иллючи, чтоб на всякий случай
Его с приезжим братом не мешать.
Игнат был человек иного строя,
Один из тех, которым нет покоя
От жажды счастья — счастья не того,
В котором вы кумира своего
Привыкли видеть — счастья не в богатстве,
Не в почестях, не в мелочной среде,
А в чем? Бог ведает! Быть может, в братстве
Со всеми, в общей славе и труде.
20
Один с враждой, один с своей любовью,
Один с своим безумьем, с детских дней
Чистосердечно только изголовью
Ночному он вверял тоску страстей,
Мечтаний свежесть, или пыл желанья.
Таких людей затеи и страданья
Неведомы, пока не протрубит
О них молва, пока не воскресит
Их юности жар общего участья;
Тогда всю жизнь подавленный в них крик
Отчаянья вдруг разрешится в счастье
Минуты и развяжет их язык.
21
Скачок в былое нашего Игната
До будущей главы оставлю я.
Теперь, во что бы то ни стало, брата
С сестрой догнать намереваюсь я.
И брат, и Грациелля торопливо
Шли через пыльный форум, и не диво,
Что привлекали взоры всех, кого
Встречали. Было ль это оттого,
Что Грациелля хоть и одевалась
Не вычурно, под солнечным лучом,
Вблизи классических руин, казалась
(Могла казаться) дорогим цветком;
22
Иль просто оттого, что и вниманья
Не обращая, громко спорила она
Все время, без малейшего желанья
Вести себя приличнее, — странна
(У нас бы даже грязной показалась)
Речь этой девушки; так выражалась
Она цинически наивно — то словцо,
Которое являться налицо
Не смеет в наших лексиконах, было
Произносимо ею наряду
С другими и ни разу не смутило
Джузеппе. Я его не приведу,
23
Не бойтесь, спор их повторю я
Не слово в слово. "Что ты говоришь!" -
Сердилась Грациелля, — докажу я
Чем хочешь, что невинна… ты грозишь
Кинжалом… дьявол ты! Нет, ты сначала
Узнай, коли не веришь. А кинжала
Я не боюсь — хоть бей, не замолчу.
Меня он любит, — ну! И я хочу,
Чтоб он любил, — хочу! И что твердишь ты
Обман! обман!.. Он десять тысяч раз
Пошел бы к алтарю со мной, да вишь ты,
Ведь патеры венчать не станут нас.
24
Что за охота им венчать — проклятым!
Нет — вон намедни исповедник мой
Плечо мне отдавил шероховатой
Своей ладонью, — поняла, какой
Он исповедник! А Иллючи, бедный,
Целует руки мне и, бледный,
Не смеет горячо меня обнять!
Что делать! Я при нем, ни дать, ни взять,
Холодная статуя. Ты не любишь
Таких, как я. Э! Не беси меня.
Я знаю ту, которую ты губишь,
И дни проводишь с ней не так, как я.
25
Ты сердишься, зачем я позволяю
Себе с Мариной иногда ходить
К Иллючи, — для чего у ней бываю,
И у себя ей позволяю быть.
Ты говоришь, ее не высылают
Из города лишь потому, что знают,
С какими монсиньорами в связи
Она перебывала; но в грязи
Распутства бедная не потеряла
Еще души. О! сколько раз она
При мне, упавши на кровать, рыдала,
И вся от горьких слез была красна,
26
И говорила мне: "Смотри, не падай!
Раз упадешь — не встанешь; лучше ты
За черта выходи, — не то с отрадой
Простись навеки. Нашей красоты
Девичьей года на два вряд ли станет, -
А кто ее сомнет, тот и обманет
И насмеется, и продаст тебя;
А выйдешь замуж, мужа не любя,
Обманывай, пожалуй! Не сумеешь -
Научат наши патеры". Так вот
Что говорит Марина: как же смеешь
Ты думать, что Марина продает
27
Мою невинность!.. Ты зачем к ней ходишь,
Когда из гор являешься домой?
Что ты у ней хорошего находишь?
И почему ты сам нейдешь к другой,
Которая честнее? Ты оставил
За что Памелу — и за что прославил
Ты дурою, и даже нагрубил
Той девушке, которую любил?
Нет, у тебя я спрашивать совета
Не стану, — нет…"
Джузеппе все молчал
Нахмурив брови, долго без ответа
Он резкие упреки оставлял.
28
И наконец откликнулся. — "Умна ты,
Я вижу, нечего сказать, умна!
Сама договорилась, как прокляты
Все наши связи. Будь ты холодна,
Коварна — и тебе дышать позволят,
Растай — к признанью пыткой приневолят,
Такое ли здесь место, чтоб любя
По-человечески, ты сберегла себя!
Любить, как ты — не значит ли свободу
Своей души предпочитать отцам…
Здесь властью смято все на зло народу,
Народом смыто все на зло властям.
29
Ходи на исповедь, авось в замужство -
Тебе вступить дозволит патер твой,
Но если он в твои проникнет чувства,
Подумай, как поступит он с тобой?
Ну, не безумная ли ты девчонка!
Ну, разве я не должен, как ребенка,
Угрозами тебя остерегать!
Он должен католичество принять,
Чтоб на тебе жениться!"