Страница 7 из 17
Ли изучал сморщенное лицо доктора, его изящную бородку, близко посаженные глаза и лысеющую голову. Волосы, зачесанные назад, доходили до воротника белой рубашки. На Линднере был тесный галстук цвета морской волны, закрепленный тусклой булавкой в форме значка «мир и любовь» из 60-х.
Сосредоточившись на голосе, выражениях и нервном тике доктора, Ли едва слушал его слова…
Чем-то это все напоминало игру в бейсбол.
В Лиме игроки могли получить не более трех предупреждений. Только в случае третьего предупреждения нарушителя не выгоняли с поля, а успокаивали — его запирали в карцер и привязывали ремнями к кровати.
…Это же так легко сымитировать, подумал Ли.
Зазвенел телефон, и доктор Линднер поднял трубку.
— Да, он сейчас в моем кабинете. — Выслушав собеседника, он добавил: — Хорошо, посмотрю, что можно сделать.
Когда он положил трубку, выражение его лица изменилось, а голос смягчился.
— Ну что же, мистер Миллиган, вы, вероятно, понимаете, что я говорил о вас.
Ли согласно кинул головой.
— Два человека хотели бы с вами поговорить.
— Кто? Другие психи?
— Нет. Но им интересно ваше дело. Они проделали большой путь из Дэйтона, чтобы познакомиться с вами.
Ли сразу понял, кого имел в виду доктор — репортеров, которые хотели заключить соглашение на написание книги о Билли Миллигане. Когда Билли и Учитель отказали им в пользу другого писателя, те репортеры опубликовали недоброжелательные статьи об этом авторе.
Ли нарочито громко рассмеялся. Пародируя выражения лица и голос доктора Линднера, он сказал:
— Скажите этим двум, что они могут об этом забыть!
Он резко развернулся, вышел из пятна, ушел со сцены и скрылся за кулисами.
Через пятнадцать минут Денни вышел из камеры и направился в главную комнату, чтобы при свете прочитать в журнале «Поля и реки» статью о кроликах. Денни любил маленьких кроликов… Он мечтал завести кролика и заботиться о нем. Но, открыв нужную страницу, он увидел серию фотографий о том, как лучше разделывать кроликов, потрошить их и готовить.
Денни отбросил журнал, точно обжегся.
Он почувствовал себя обманутым.
Его глаза наполнились слезами, когда Денни вспомнил, что его отчим сделал с тем крольчонком…
Денни отчетливо помнил этот день: ему было около 9 лет. Папа Чел увез его с собой на ферму, чтобы он помог ему косить траву…
Билли увидел, как взрослый кролик вынырнул из своей норки и убежал. Подкравшись к норе, мальчик обнаружил брошенного там маленького серого крольчонка.
Опасаясь, что косилка Челмера его поранит, Билли взял крольчонка и положил под футболку.
«Не беспокойся, я найду тебе новое жилище, потому что ты теперь совсем один, а приюта для крольчат не бывает. Я бы принес тебя домой, но Папа Чел никогда не согласится. Я хочу выпустить тебя в поле, где ты сможешь найти свою маму».
Раздался гудок трактора. Билли знал, что это значит: нужно принести пиво Челмеру — и быстро. Он побежал к грузовику, чтобы взять бутылку пива в леднике, затем снова побежал во двор, где его ждал отчим, сидя на тракторе. Билли протянул ему пиво.
Челмер открыл его, сделал большой глоток, затем пристально посмотрел на него.
— Что у тебя там?
— Это крольчонок. У него больше нет семьи, и я подумал, что могу отнести его домой и ухаживать, пока не найду для него местечка получше. Или до тех пор, пока он сам не сможет о себе позаботиться.
— Дай-ка посмотреть, — проворчал Челмер.
Билли приоткрыл ворот рубашки.
Челмер широко ухмыльнулся.
— Хорошо, но прежде чем тащить его в дом, нужно его отмыть. Отнеси его туда, за гараж.
Билли не верил своим ушам. Папа Чел был добр с ним!
— Кролики требуют особого ухода, — заявил Челмер, — ведь у них полно всяких микробов и паразитов. А если ты занесешь в дом микробов, твоя мать будет вне себя. Подожди-ка меня минутку. — Челмер отправился в гараж и вышел с канистрой бензина и тряпками. — Теперь давай его сюда.
Он взял крольчонка за шиворот и облил горючим.
Запах был отвратительным.
— Что ты делаешь?! — удивленно спросил Денни.
Тем временем Челмер чиркнул своей зажигалкой, поджег кролика и бросил его на землю.
Пока зверек метался во все стороны, натыкаясь на стены и оставляя позади себя огненный след, Билли кричал.
— Ну и что ты скажешь на это, маменькин сынок? — спросил Челмер, хохоча во все горло. — Багз Банни барбекю!
Билли кричал без остановки.
Это его вина!
Если бы он оставил крольчонка в своей норе, малыш был бы жив!
Челмер бил Билли по лицу до тех пор, пока его рыдания не сменились сдавленными хрипами…
В общей комнате 22 павильона, Денни вытер слезы и с отвращением пнул журнал. Обхватив колени руками, он смотрел на людей, бесцельно снующих вокруг него…
Он задавался вопросом, навестит ли его Мэри. Он любил ее, потому что Мэри была застенчивой и пугливой, как и он сам.
Сейчас она бы тихонько посидела рядом с ним, а когда ему стало бы страшно, взяла за руку…Тогда ему, вероятно, пришлось бы покинуть пятно, поскольку Томми, который тоже любил быть рядом с Мэри, появился бы сказать, что ему хочется видеть ее чаще, что ей нечего бояться, даже если она просто пациентка, ведь она мудрее многих людей…
Но Мэри здесь не было.
Дверь смотровой комнаты доктора открылась, и оттуда вышел пациент со сжатыми кулаками. Мужчина направился прямо к Денни, неожиданно ударил его по лицу со всей силы, и бросился прочь по коридору.
Денни остался лежать на полу, а слезы текли по его пылающему лицу.
Почему, почему никто не вмешался, чтобы арестовать этого человека или прийти Денни на помощь? Не странно ли, что этот тип бьет его без причины, просто так, выходя из кабинета доктора?..
Надзиратели хохотали во все горло. Один из них крикнул ему:
— Вот ваш первый урок, мистер Миллиган!
Но Денни этого уже не слышал.
На пятно вступил Дэвид, чтобы принять боль, хоть он и не знал, почему так горит лицо.
Затем Джейсон занял его место, и начал выть все громче и громче, также не понимая, что происходит — до тех пор, пока его не увели надзиратели.
Только Учитель, молча наблюдающий за событиями из глубины сознания, знал правду.
Только Учитель мог помочь с ответом.
Но Учитель молчал.
Первый день в Лиме.
Он знал — это лишь начало того, что его ожидает.
2. Мэри, Мэри…
Мэри очень удивилась, узнав, что Билли переводят в Лиму.
Хрупкая девушка с короткими каштановыми волосами и бледным невыразительным лицом много часов провела с Миллиганом в главном зале Афинского центра. Из простого любопытства ее чувства переросли в симпатию, а затем и в глубокую привязанность.
Когда медсестры и другие пациенты рассказали Мэри о том, что его забирают, она захотела с ним попрощаться.
С трудом взяв себя в руки, Мэри вернулась в зал, хотя больше всего на свете ей хотелось свернуться клубком и замкнуться в себе. Усевшись на диван, она поджала ноги и сложила руки на коленях. В таком положении она сверлила глазами главный вход центра сквозь толстые линзы очков.
Она вспомнила, что услышала голос Билли прежде, чем увидела его самого. Это случилось через несколько недель после того, как депрессия привела ее в Афинский центр. Она была очень скромной, и большую часть времени проводила в одиночестве в своей комнате. Однако днем, сквозь дверь своей комнаты, она слышала голос Билли, доносившийся из главного зала. Он рассказывал одному санитару о том, как отчим Челмер издевался над ним: насиловал и закапывал заживо.
Эта странная и поразительная история пробудила в ней глубокую скорбь и сильное сочувствие к парню. Мэри не хотела покидать свою комнату, она просто продолжала подслушивать этот ужасный рассказ, сидя на кровати. Девушка вспомнила, что накануне слышала этот голос по радио, во время передачи «В конце концов», посвященной синдрому множественных личностей Миллигана. Ведущие беседовали с героем программы ― Билли, который рассказывал, что намерен бороться против жестокого обращения с детьми. Именно тогда Мэри прониклась к нему симпатией.