Двое среди руин

— Все нормально… — Она сказала, словно извиняясь, стараясь произносить слова как можно мягче, и чуть коснулась меня сама. — Не волнуйся. Я тоже… Соскучилась. Мне тоже, очень хотелось, до кого-нибудь, дотронуться… Уже давно.

Внезапно я ощутил такой порыв ее обнять, что не смог сдержаться и привлек девушку к себе, почувствовав мягкие округлости, едва скрываемые шерстью тонкого свитера. Где-то с минуту мы простояли так, не говоря ни слова…

— Дар…

Она прошептала просящим тоном, но — многозначительно, очень-очень по-взрослому, и я, с сожалением, едва не задрожав от нахлынувших, давно не испытываемых чувств, отпустил девушку.

Мы направились дальше, через все комнаты, уцелевшие при землетрясении. Ната только восторженно охала, когда я зажигал очередной светильник — хотя я сильно подозревал, что она так поступает только из вежливости перед хозяином сокровищ… Мы остановились перед расщелиной, служившей мне иной раз как мусорная яма. Ната заглянула туда и отпрянула назад.

— Глубоко. Ты туда залезал?

— Ну, один раз. Да и больше просто скинул факел, для проверки. Метров пятнадцать, думаю, в глубину. Сбрасываю туда мусор, после уборки… Ну, и еще… Не всякий раз, есть возможность выйти наружу. Извини за подробности.

— Я поняла. Это естественно, не надо стесняться.

— Ну вот, — я облегченно вздохнул. — Одному мне, удобства как-то не требовалось… Но теперь я сделаю уборную, как полагается.

Я утянул ее в другое помещение, туда, где хранились мелкие припасы, из числа несъедобных. Там были сложены рулоны ткани, рыболовные снасти, мясницкие топоры, заготовки для стрел.

— Так здорово! Ты все хорошо приспособил!

Она понимающе посмотрела на коробочку с мелкими рыболовными крючками и спросила:

— А ты уже пробовал что-нибудь ловить?

— Один раз. И то, случайно, если, признаться. А до этого — нет. Не было необходимости. Да и где? Река, которая текла через город, почти вся ушла в трещины, и наполняется очень неоднородно. Хотя, по сравнению с первыми днями, рисковать, пересекая дно, я уже не решусь… В ней, уверен, водятся такие рыбы, которых вряд ли захочется видеть на столе. А ты что, у себя на острове ловила рыбу?

— Пыталась, пару раз. Но чем? Сделала острогу из палки — вот и вся снасть. Будь мелководье, может, что и вышло. А когда самой рыбы не видно — от копья мало толку.

— Ну, я испытал удачу не так далеко отсюда, на озере. И даже попробовал… Ничего, даже животы не болели. Я с щенком… Вместе с Угаром ходил. Мы можем туда отправиться, если хочешь.

— У тебя тут столько всего… Я не любитель рыбы, разве, что иногда. Правда, когда хочется есть, то уже все равно, что…

Я промолчал. Вспоминать первые дни и связанные с ними лишения — не очень приятное занятие… Ната знала, что говорила: в ту пору я готов был съесть все, что угодно…

— А ты? Как ты… Как ты жила в первые дни?

— Трудно. Знаешь, не столько страшно того, что творилось повсюду, сколько потом — когда пришла в себя и увидела, что совсем одна. Кругом все горит, все рушится… Трупы повсюду. Вповалку, друг на друге! Я ходила по ним часами — ногу некуда поставить. А потом забрела на этот остров — тогда еще воды столько не пришло. Я и сама не знала, куда иду и зачем. Было все равно… Нашла вот эту нору… Там и осталась. День, другой — потом воды стало прибавляться. Казалось, что, если оттуда уйду, погибну. Ну а когда воды добавилось столько, что перейти вброд уже стало невозможно, и вовсе смирилась — пусть будет, как будет. Тоже… Думала, придут спасатели и отыщут. Один раз, правда, попыталась переплыть, но, когда увидела, как в воде что-то шевелится, выскочила назад, как ошпаренная. Он потом меня несколько раз хотел поймать, на суше. Не сумел…

Я только качал головой: убегать от ящера — это даже не то, что от стаи голодных крыс…

— Но, наверное, это все тебе и так известно? В смысле — ты сам все видел, в первые часы?

— Как сказать. По большому счету, именно первые минуты, как раз только и видел. До того, как провалился в метро.

— В метро?

У нее так широко раскрылись глаза, что я поспешил ее успокоить:

— Ну не сразу в метро, конечно. В вентиляционную шахту, думаю. Мне повезло: не раздавило там и не присыпало землей… Зато пришлось прогуляться по подземелью, в почти полной темноте. Потом нашел спуск еще глубже — и тут, действительно, в само метро…

— Ты решил спуститься? Так глубоко? Зачем?

— Пришлось. По сути, мне ничего другого просто не оставалось. Наверх хода нет, только в метро. А в нем — сотни станций. Иначе говоря, есть надежда на выход. Ну и… так оно и вышло. По вентиляции добрался до путей, разломал решетку ограждения, перелез ниже и оказался на рельсах. На мое счастье, они не были завалены — смог пройти по ним, до ближайшей станции. А там, просто выбрался наружу… — я скривился, вспомнив, чего все это стоило. — Когда вылез… Все, тоже самое, что и у тебя. Смерть и ничего больше. С тех пор я живых людей не встречал. Только трупы. Правда, один раз лишь немного не успел… Их убили. Крысы. После этого я решил, что здесь, в городе и вообще во всем известном мне крае, людей больше нет. Ну… обратил внимание на Провал.

— А я — видела. Несколько раз. Даже звала… Но они не слышали. Или, не захотели слышать… То двух, то трех. Или больше… Не помню. Потом все реже и реже. Они быстро пропали… Когда ищешь еду да прячешься от пепла — как-то не получается смотреть по сторонам. И так темно было в первые дни… На мой остров никто не пытался попасть, а потом я сама уже боялась с него уходить. Да и как? Если бы не ты — так и не догадалась сделать плот сама. Но он мне и не требовался…

Я кашлянул, и Ната вскинула на меня глаза.

— Догадалась, наверное… Ты просто не хотела — вот и все.

Она кивнула, соглашаясь.

— Да, то, что я увидела с берега, это так страшно, что я уже ничего не хотела. Мне казалось, такое теперь повсюду — люди едят людей! И твое появление…

— Еще один людоед, да?

— Нет. Вовсе нет! Просто, твой вид…

— Ладно. Не сотвори себе кумира — знаешь?

Она мягко улыбнулась и ответила:

— Не сотворю. Но я ведь так и не поблагодарила тебя, за то, что ты для меня сделал!

— Вот еще…

Я напрягся — Ната неожиданно быстро пересекла расстояние, отделявшее нас друг от друга, и встала передо мной:

— Можно тебя поцеловать?

Она решительно подтянулась на цыпочках и коснулась моих губ.

— Это, конечно, не очень много… Но от сердца!

— Уф! Более чем достаточно. Прекрасная награда. Каковая и положена настоящему принцу, выручившему несчастную девушку, заточенную кровожадным волшебником в заколдованный замок… А теперь — на будущее — давай, без благодарностей. Я сделал то, что сделал бы всякий на моем месте.

— Увы, — она провела пальцами по моим губам. — Где они, всякие? А уж если говорить, о принцах… Им, во всех сказках, положена иная награда. Но ты же, на принца как-то не тянешь, по возрасту… Ты не обиделся?

— Не очень. Я рад, что мы так хорошо друг друга понимаем.

— Продолжим осмотр?

— Я думал, ты хочешь скорее поесть и отдохнуть. Но если силы еще есть — давай.

Она повернулась и направилась к другим полкам. Вздохнув, я поплелся следом. Так тебе и надо… Принц.

Глядя на тоненькую фигурку, я прикидывал, из чего сделать ей лежанку. Кроме того, следовало придумать что-либо, вроде ширмы — чтобы девушка могла чувствовать себя защищенной от нескромных взглядов. В данном случае, хотя бы моих собственных…

Она медленно ходила по всему подвалу, дотрагиваясь до коробок с консервами, до мешков и банок, до кульков с крупами — и я видел, как мелко-мелко дрожат ее руки. Она не признавалась мне, что испытывает, видя все это, но я и сам догадывался. Мы почти ничего не ели последние дни. Я подошел к бочке, в которой нагревал воду и посмотрел внутрь. Воды оставалось на донышке. Я почти все израсходовал при уборке.

— Ната!

Она продолжала ходить по коридорам, не слыша меня.

— Ната! — Еще громче прикрикнул я.