Страница 55 из 64
Строго говоря, я как-то не интересовался Березовским: их таких много, но разных фактов из его деятельности волей-неволей узнал немало. И теперь меня умиляет количество дифирамбов, которые поются на смерть этого вора и предателя. Он получается каким-то гением, невиданного ума человеком, и хорошо бы, если бы так писали только евреи, но ведь и уважаемый мною Виктор Алкснис в статье «Свободной прессы» под названием «Смерть профессора Мориарти» отвечает на вопрос о Березовском так: «Это был очень интересный человек. Видно было, что это очень умный человек, который обладает колоссальной волей. Он имел харизму и умел нравиться окружающим».
Ну, какой Мориарти?! Украл у России большой огурец, да и тот у него забрали. Это типичный Паниковский, присосавшийся к Ельцину, по глупости спутав пьяного Борьку с Остапом Бендером. А что касается харизмы, то какой же мошенник без харизмы?
Еще один талант из «Огонька» восхищается логикой Березовского: «Уже в эмиграции в Лондоне Березовского пригласили в прямой эфир на BBC1, в программу Breakfast, где, после проходного разговора о законодательной неразберихе и чехарде, царившей в России после развала СССР, задали вопрос-ловушку: «Сколько раз вам, Борис, пришлось тогда нарушить закон?» Ответ, хоть и на плохом английском, последовал молниеносно: «Ни разу! И я доказал это здесь, в Англии, перед судом. Вы не доверяете вашему суду? Ведущий поперхнулся, и я его понимаю».
Это логика?! Это хуцпа! И при чем тут британский суд? Это же ответ Паниковского на вопрос Шуры Балаганова:
«Паниковский не стал мешкать.
— Поезжайте в Киев! — сказал он неожиданно. — И тогда вы поймете, что я прав. Обязательно поезжайте в Киев.
— Какой там Киев? — пробормотал Шура. — Почему?
— Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Спросите.
— Что вы пристаете? — хмуро спросил Балаганов.
— Нет, вы спросите! — требовал Паниковский. — Поезжайте и спросите. И вам скажут, что до революции Паников-ский был слепым. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети лейтенанта Шмидта, как вы думаете? Ведь я был богатый человек. У меня была семья и на столе никелированный самовар. А что меня кормило? Синие очки и палочка.
Он вынул из кармана картонный футляр, оклеенный черной бумагой в тусклых серебряных звездочках, и показал синие очки.
— Вот этими очками, — сказал он со вздохом, — я кормился много лет. Я выходил в очках и с палочкой на Кре-щатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало часов, если у него были часы, или бумажника. Некоторые носили с собой бумажники.
— Почему же вы бросили это дело? — спросил Балаганов, оживившись.
— Революция! — ответил бывший слепой. — Раньше я платил городовому на углу Крещатика и Прорезной пять рублей в месяц, и меня никто не трогал. Городовой следил даже, чтоб меня не обижали. Хороший был человек. Фамилия ему была Небаба, Семен Васильевич. Я его недавно встретил. Он теперь музыкальный критик. А сейчас! Разве можно связываться с милицией? Не видал хуже народа! Они какие-то идейные стали, какие-то культуртрегеры».
Пока суды в России принадлежали Березовскому, на столе у него стоял никелированный самовар, стали суды принадлежать Путину — отобрали у Бориса Абрамыча кривой огурец.
Еще образец восхитившей «Огонек» логики Березовского:
«В 2004 году Борис Березовский исчез из списка самых богатых людей России по версии Forbes, зато на 2-е место стремительно взлетел его бывший партнер Роман Абрамович. Я тогда сам работал на BBC World Service, а потому позвонил Березовскому и задал вопрос, который казался мне замечательно провокационным: как случилось так, что Березовского, доктора наук и членкора, обскакал Абрамович, у которого высшего образования и вовсе нет?!
Ответ был опять же мгновенен. «Ваш вопрос, — сказал Березовский, — основан на неверной логике. Вы исходите из того, что образование нужно для того, чтобы уметь зарабатывать. А я исхожу из того, что образование нужно для того, чтобы уметь тратить».
Ответ — и, в общем, я могу сказать «урок», потому что, мягко говоря, любовью к беглому олигарху я не пылал — произвел на меня изрядное впечатление. Не исключаю, что ровно в том же была причина воздействия Березовского даже на тех, кто не был к нему недоброжелателен.
Дело в том, что логика всегда сильнее логических уловок.
И даже если это единственное, что останется после смерти изгнанника, математика и политика Березовского, — уже немало».
Как мало надо, чтобы произвести на «Огонек» изрядное впечатление. По этой логике все блондинки, делающие из мужей-миллиардеров мужей-миллионеров, должны иметь образование академиков.
Ну, и куда же Березовский потратил те, украденные у СССР деньги, которые ему дали потратить? Купил какую-то отрасль промышленности и развил ее? Нет, ничего не купил из того, что по интеллекту превзошло бы блондинку, — купил особняки и поместья в Англии. Что касается трат денег на политику, то с таким же успехом он мог их сунуть псу под хвост. А что, кроме усмешки, могут вызвать его потуги делить деньги в английском суде? Это же ведь точно описано Ильфом и Петровым:
«— Ну, довольно, — молвил Остап, — не стучите лысиной по паркету. Картина битвы мне ясна… Но не помешал ли я вам? Вы что-то делали тут на полу? Вы делили деньги? Продолжайте, продолжайте, я посмотрю.
— Я хотел честно, — сказал Балаганов, собирая деньги с кровати, — по справедливости. Всем поровну, по две с половиной тысячи.
И, разложив деньги на четыре одинаковые кучки, он скромно отошел в сторону, сказавши:
— Вам, мне, ему и Козлевичу.
— Очень хорошо, — заметил Остап. — А теперь пусть разделит Паниковский, у него, как видно, имеется особое мнение.
Оставшийся при особом мнении Паниковский принялся за дело с большим азартом. Наклонившись над кроватью, он шевелил толстыми губами, слюнил пальцы и без конца переносил бумажки с места на место, будто раскладывал Большой Королевский пасьянс. После всех ухищрений на одеяле образовались три стопки: одна — большая, из чистых новеньких бумажек, вторая — такая же, но из бумажек погрязнее, и третья — маленькая и совсем грязная.
— Нам с вами по четыре тысячи, — сказал он Бендеру, — а Балаганову две. Он и на две не наработал.
— А Козлевичу? — спросил Балаганов, в гневе закрывая глаза.
— За что же Козлевичу? — завизжал Паниковский. — Это грабеж! Кто такой Козлевич, чтобы с ним делиться! Я не знаю никакого Козлевича!
— Все? — спросил великий комбинатор.
— Все, — ответил Паниковский, не отводя глаз от пачки с чистыми бумажками. — Какой может быть в этот момент Козлевич.
— А теперь буду делить я, — по-хозяйски сказал Остап.
Он, не спеша, соединил кучки воедино, сложил деньги в железную коробочку и засунул ее в карман белых брюк».
Ну, разве в лондонском суде адвокаты обеих сторон не засунули себе в карман брюк деньги Березовского? Как говорится, поехал по шерсть, вернулся стриженый.
Нет, вспомните фильм, не Гердту надо было дать роль Паниковского, а Березовскому. Это его. И по уму, и по духу.
Борис Немцов
По-человечески Немцова жаль.
Однако возникают вопросы: для чего убили либеральную копию Зюганова и какие дивиденды этим убийством хотят заработать те, кто это убийство заказал? Ну, представьте, что кто-то бы заказал убить Зюганова, но ведь понятно, что Зюганова могут убить только из-за денег, и Кремль к убийству этого «лидера коммунистов» не будет иметь ни малейшего отношения. Ну, кого еще, лучше Зюганова, может найти Кремль на должность предателя и коммунизма, и СССР, и России? Назовите фамилию!
И в случае либералов — кто еще мог по заданию Кремля завести в тупик и свести на нет либеральное протестное движение лучше, чем это сделали Немцов, Навальный и Удальцов?