Дверь в...

- Они всегда были такими? – потрясенно прошептала я.

- Сколько себя помню, - Эдвард сжал мое плечо, когда у меня навернулись слезы.

- Это… ужасно.

- Они ничего не чувствуют, - поклялся Эдвард. – Они хорошо живут, ни в чем нужды не знают, посмотри.

- Да, но… - Стоило ли ему объяснять, что в умственной отсталости человеческой расы виноваты вампиры, согнавшие остатки населения в нечто наподобие резерваций? – И как часто рождаются нормальные?

- Все реже, - признал Эдвард. – Наш вид… постепенно вымирает, Белла. Настанет момент, когда вампиров больше не останется. Через много тысяч лет.

Я оглянулась, со слезами посмотрела на него, и он присел на корточки, большими пальцами нежно стирая влагу с моих щек.

- Вы как… паразиты, - всхлипнула я, не понимая, почему не могу почувствовать к Эдварду ненависть после всего, что о нем узнала.

- Да, - согласился Эдвард, прищурившись, - но мы тоже хотим жить. В вашем обществе люди точно так же выживают – за счет других. Не являясь при этом хищниками. Вы убиваете, предаете друг друга чаще, чем мы. Животные, которыми вы питаетесь, живут в худших условиях, чем мы предоставляем людям. Открой глаза, Белла, наше общество куда толерантнее и развитее твоего, мы бережно относимся к своим ресурсам и друг к другу. Преступления для нас – огромная редкость!

- Зачем ты так говоришь? – я всхлипнула, понимая, что, несмотря на мою предвзятость, он полностью прав. Люди не выдерживали никакой критики по сравнению с вампирами, с этими вампирами, и было глупо отрицать это. Но слышать такое – больно.

- Хочу, чтобы ты осталась, - признался он и поцеловал мою катящуюся слезинку. Он был сегодня таким милым.

- Я не могу, - покачала я головой и прижалась щекой к его прохладной ладони.

Эдвард сглотнул, на его лице отразилось какое-то сильное переживание.

- Ты можешь мне ответить на один вопрос? – спросил он серьезно.

- Какой вопрос?

- Мне важно знать, - он нахмурился, подбирая слова, - почему ты отказываешься попробовать. Это потому, что тебе претит стать вампиром? Или потому, что ты не хочешь быть… со мной? – закончил он, печально улыбнувшись одним уголком рта.

Я провела рукой по его мягким волосам, упавшим на лоб.

- Первое, Эдвард, иначе я бы не просила тебя остаться.

Он всматривался мне в глаза долгое время, а затем вздохнул с облегчением.

- Разве плохо быть таким вампиром, как я? – начал он убеждающим голосом. – Я ведь не подхожу под твое описание чудовищ из легенд?

- Если бы можно было стать вампиром ненадолго и проверить, каково это, - улыбнулась я, - а потом снова стать человеком, то я могла бы попробовать. Но так ведь нельзя? Обратного хода нет?

- Нет, - мрачно согласился Эдвард.

- Значит, закроем тему.

- Хорошо, - подозрительно легко согласился мой вампир и снисходительно улыбнулся. – У меня еще есть целых восемь часов, чтобы переубедить тебя.

Я нервно рассмеялась.

- Нет, правда! – оптимистично усмехнулся Эдвард. – Одевайся, я кое-что покажу тебе.

- Мы куда-то поедем? – не на шутку перепугалась я.

- Это будет безопасно, - уверил Эдвард.

Я хотела возразить, но он уже исчез. Раздался звук мотора где-то снаружи, и я нахмурилась, испытывая новые противоречия.

Вопреки здравому смыслу, я переоделась, хотя была твердо намерена отказаться. Весь мой налет уверенности слетел в тот же миг, как я увидела машину…

Блестящая тачка ярко-красного цвета, с низкой посадкой и хищным вытянутым капотом меня очаровала абсолютно и навсегда. Открытый верх добавлял облику машины роскошества. Как я могла бороться с искушением прокатиться на ней? Меня даже не пришлось уговаривать. Я соскользнула с крыльца и быстро заняла пассажирское сидение, дверца была поднята вверх, как и положено в спортивных автомобилях.

- А нас не остановит патруль? – я искала ремни безопасности, но их, разумеется, не было.

- У нас нет патрулей, - засмеялся Эдвард.

- Но разве выезжать отсюда для меня не опасно?

- Каждое лишнее мгновение, проведенное тобой здесь, увеличивает степень опасности, но не для тебя, а для меня, – беззаботно заявил Эдвард, нажимая кнопки, и с тихим шелестом дверь опустилась на свое место, а над головой образовалась крыша. Теперь я чувствовала себя уютно внутри.

- Что ты имеешь в виду? – оглядывала я внутренность салона, подмечая, что управление машиной сведено до минимума, а спидометр, к моему ужасу, показывает максимальную шкалу пятьсот пятьдесят. Это что, шутка?

- Ну, - Эдвард нахмурился, трогая машину с места очень аккуратно, но меня все равно прижало к сидению, как будто мы собираемся взлетать, - если нас поймают, тебя всего лишь обратят, а меня могут казнить. Ты в лучшем положении, чем я, - он кривовато улыбнулся.

Я обратила свой взгляд в окно, без ремня безопасности чувствуя себя голой. Если верить спидометру, мы ехали уже со скоростью сто семьдесят километров в час, и деревья вокруг превратились в мутное пятно. К счастью, дорога была абсолютно ровной и пустынной.

А затем Эдвард сказал «держись», и мы… буквально полетели, низко прижимаясь к земле. Это было ни с чем несравнимо. Поначалу я думала, что мой желудок вывернется наизнанку. Но потом… потом шоссе протянулось вдоль прибрежной линии, слева мелькал лес, справа бесконечный синий океан. И я раскрыла рот от изумления, перестав обращать внимание на скорость. Я просто завороженно смотрела на проносившийся пейзаж.

Чистейший горизонт с садящимся за лазурную гладь красноватым солнцем. Бесконечный простор без признаков жизни – ни чаек, ни кораблей, ни встречных машин или заправок и поселений. Ощущение полной свободы.

Когда мы свернули налево, солнце уже зашло, и стало темнеть. Эдвард вел машину по направлению к горам, вершины которых все еще были освещены солнечными лучами. Завораживающее зрелище, учитывая, что мир Эдварда казался утопически безжизненным. Только величавая природа, предоставленная самой себе.