Дверь в...

- Запах твоего желания, - проворчал он, и я услышала звук рвущейся материи моей ночной сорочки, когда он грубо дернул ее сзади, обнажая спину. Это немножко отрезвило меня.

- Ты знал? – шокировано выдохнула я, распахивая глаза. – Как давно?

- Знал, всегда знал, Белла. У меня отличное обоняние. Каждый вечер, - он втянул носом воздух возле моей шеи, - каждый раз, когда касался тебя… и случайно, и намеренно, я знал. Но ты отпрыгивала, как испуганная лань, и смотрела так, будто я хочу тебя убить, - он хрипло рассмеялся.

- Боже… - я снова покраснела. Он знал, все эти два месяца, что я хочу его. Каждый вечер. Это было очень смущающе.

Пальцы Эдварда скользили вдоль моей спины, изучая каждую клеточку.

- Знаешь, сколько у меня не было женщины? – доверительно прошептал он в область моего затылка, отчего мурашки дружной стайкой рассыпались по моим плечам. – Пятьсот семьдесят четыре года.

- Сколько?! – ахнула я, пораженная. Мои глаза шокировано уставились в стену. Я не могла постигнуть этого числа. – Почему? Ты же… красивый?

- Этого мало, - Эдвард покрывал легкими волшебными поцелуями мое плечо. – Я говорил тебе, у нас не хватает женщин. Я знаю всех, четырехсот пятидесяти лет вполне достаточно, чтобы познакомиться. И если привязанности не возникает, то этого не произойдет уже никогда.

- А как же… проститутки? – предложила я. – Вы разве не можете просто поразвлечься?

По его дыханию я чувствовала, как он качает головой.

- Это только в твоем мире возможно. У нас в этом нет никакого смысла, ни одна женщина на такое не пойдет. Нет такой профессии.

Прежде, чем я сумела озадачиться вопросом, что значит все, что он только что сказал, Эдвард продолжил:

- У вас все иначе. Прочитал, что людям нужно время, чтобы пришли чувства, иногда достаточно много времени, и лучшая тактика поведения в этом случае – терпение. Я ждал… Еще вы можете любить много раз за одну жизнь, легко забывать и влюбляться снова. Надо же, какая несправедливость, обладаете абсурдно короткой жизнью и тратите ее бездарно, не цените то, что имеете, а теряя, бесследно забываете…

- А у вас не так? – задохнулась я, когда ледяные пальцы пробрались к моей груди под тонкой материей, и развернулась, наконец-то увидев его глаза, сиявшие, как драгоценные кристаллы, в слабом освещении, пробивающемся из прихожей. Я никогда не гасила свет там. По иронии судьбы, живя в одиночестве, я боялась темноты и таившихся в ней монстров.

- Не так, - согласился Эдвард. Тысячи вопросов, которые тут же завертелись на языке, он погасил жадным поцелуем.

Я охотно ответила, его губы были сладкими и отнюдь не нежными, но я не жаловалась. Мои пальцы нашли его обнаженную грудь – Эдвард, видимо, решил не церемониться, и разделся полностью, когда я сказала сакраментальную фразу «как тебе удобно». Его кожа была гладкая, с редкими волосками, твердые, стальные мышцы опасно перекатывались под моей ладонью.

Эдвард схватил одной рукой меня за шею, приподнимая, чтобы моя грудь выгнулась, а затем снова дернул материю. Разрывая сорочку прямо на мне, он застонал от нетерпения, а я взвизгнула, когда непослушная ткань впилась в некоторых местах в кожу.

Он схватился за мои трусики, а я испуганно вцепилась в его руку.

- Эй, эй, поосторожнее со мной, я не железная, - широко раскрыв глаза, я предостерегла его.

- Я знаю, знаю, - простонал он болезненно, но все же выпустил мою шею, давая упасть на подушку. – Ты такая… ранимая. Я могу сделать тебе больно. Сломать что-нибудь. Легко.

Мы уставились друг на друга, сдерживая дыхание. Я, насмерть перепуганная его признанием. Он, сдерживая очевидную страсть. Его глаза горели предвкушением, зажигая внутри меня огонь, в обход любого страха. Они больше не были с оттенком алого. От питания животными зрачки стали ярко-золотистыми, доказывая, что он держит данное мне слово, и тем самым призывая доверять ему, кто бы он ни был.

- Ну, ты уж постарайся не сломать, - попросила я, решительно снимая с себя останки сорочки и скидывая трусики. Эдвард лишь слабо улыбнулся в ответ на мою мольбу.

Он застонал, когда я ласково провела пальчиками вдоль его скул и потянула на себя. Мы оба дрожали от возбуждения. Его глаза закрылись, а когда я жадно взъерошила его кудри, он стремительно переместился, величественно нависая надо мной. В мучительном ожидании я изогнулась ему навстречу, поднимая колени. Мелькнула мысль о предохранении, но тут же исчезла, ведь я принимала таблетки. К тому же, Эдвард что-то упоминал о собственном бесплодии…

Его кудри были очень мягкими, а мышцы на плечах и шее внушали трепет.

Неожиданно быстро мои руки оказались над головой, закованные в ледяной захват.

- Не отвлекай, - пробормотал он и с шипением двинулся мне навстречу. Мои глаза закатились от этого холодного, мощного, долгожданного проникновения.

- Ах… - стонал он, с рычанием пытаясь быть осторожным.

- Быстрее, - умоляла я сквозь невыносимое головокружение. И только когда это стало причинять мне боль, я закричала: - Медленнее, медленнее!

Задыхаясь от желания, мы пытались найти общий ритм, который устроил бы нас обоих.

- Говори мне, говори, - требовал Эдвард, когда срывался на более хаотичные движения, но я уже не была способна командовать, извиваясь от накатывающего острыми волнами удовольствия, поразительного, поглощающего тело и разум. Эдвард рычал надо мной, сквозь туман моего наслаждения я слышала, как бьется рама кровати о стену, и выкрикивала его имя, задыхаясь от счастья и блаженства. Я только чувствовала, как он мощно последовал за мной, огласив спальню горячим стоном и восхищенным полушепотом…

***

<p>

- Белла, что это?! – в ужасе воскликнула Элис, глядя на мою спину, когда я потянулась с карандашом к верхнему краю эскиза. Моя коротенькая блузочка задралась, и я поняла, что она видит: синяки.

Спрыгнув со стула, я быстренько одернула ткань блузки, но Элис не та, от которой можно легко избавиться.

Она вылупила глаза на мое случайно обнажившееся запястье, на котором тоже сверкали кровоподтеки. Черт возьми.

- Это… я… мы… - я не знала, как объяснить наличие на моем теле отметин. Не только на руках и спине, Элис еще всего остального не видела. Повезло, что лицо осталось нормальным.